Сбежавший тролль - Хейг Мэтт - Страница 18

• Предыдущая
• 18/56
• Следующая

ЯГОДЫ ПУК (ИЛИ НАПОЛНИТЕЛИ ЖЕЛУДКА). Одна ягодка насыщает вас на целую неделю.

ЖГУЧАЯ КРАПИВА. Улучшитель не знал, что она существует также и во Внешнем мире.

СОК ХВАТЬ-ТРАВЫ. Темно-зеленая жидкость в прозрачном сосуде была его любимым снадобьем — она была очень удобна при проведении улучшения. Достаточно одним пальцем ноги коснуться этой сильнодействующей смеси из различных трав и древесных смол, чтобы ваши ноги приросли к одному месту на целый день.

УЛУЧШАЮЩИЙ ПРУТ. Длинный узкий кусок дерева, скорее похожий на хлыст, который туго обвивается вокруг всего, к чему прикоснется. Несмотря на то что прут ослабляет хватку, стоит только сказать ему «Стоп», Улучшитель все-таки считает, что гораздо безопаснее держать его свернутым в специальном мешочке.

— Вот, — сказал он наконец и взял последний предмет — карманный справочник, посвященный человеческим привычкам, который, как он подумал, может ему пригодиться; справочник был написан рукой человеческого профессора, и Улучшитель подобрал его во время одной из своих прогулок по лесу. Он всегда считал, что его принесло ветром из Внешнего мира. — Этого достаточно.

Чуть погодя, после краткого отдыха он загасил огонь, слил воду из ванной, спустился по лестнице, открыл все свои тринадцать замков и пошел через деревню по направлению к Залу советов.

Шагая по лесу, Тролль-сын вдруг заметил, что с одной стороны лес был светлее, чем с другой.

— Свет, — сказал он и устремился в ту сторону.

Каждый раз, когда тропинка разветвлялась, он выбирал более светлую. И эти тропинки становились все светлее и светлее, пока он наконец не остановился, кое-что заметив.

Он понял, что последняя тропинка, которую он выбрал, заканчивается в нескольких шагах впереди. И там, где заканчивалась тропинка, заканчивались и деревья. Он ощутил одновременно радость и испуг. Он был почти там. Он был почти во Внешнем мире.

Конечно, он не знал, что именно ждет его за пределами леса. Он пытался представить, что это может быть, но смог вообразить только серые каменные дома наподобие тех, что были в Троллхельме. Ему было интересно, живут ли во Внешнем мире какие-нибудь злые существа. Сэмюэль Блинк не был злым. Если бы это был мир, полный Сэмюэлей Блинков, все было бы прекрасно. А если даже это не был мир, полный Сэмюэлей Блинков, то там, по крайней мере, не было Улучшителей.

Он оглянулся назад через плечо на густую тенистую темноту. Если бы он даже захотел вернуться домой, он бы вряд ли теперь нашел дорогу обратно. Позади было так темно, а тропинка петляла и разветвлялась так много раз.

Поэтому, осознав, что выбора у него нет, мальчик-тролль продолжил идти вперед по тропинке, которая становилась все светлее и светлее и наконец сменилась травой. И тогда, оказавшись на самом краю леса, он увидел все. Фьорд. Далекие горы. И белый деревянный домик у подножья травянистого склона, на пороге которого стояли двое. Толстый лысый мужчина и светловолосая девочка. Они выглядели такими изящными, такими непохожими на троллей, что Тролль-сыну стало стыдно за свой неопрятный вид. Он задумался, что они сделают с ним, если увидят его, и поэтому отступил назад в тень. Но затем дверь дома распахнулась, и в проеме двери он увидел человеческого мальчика.

— Сэмюэль Блинк, — прошептал Тролль-сын себе под нос. Толстый мужчина с девочкой вошли в дом, оставив дверь открытой, и Тролль-сын задумался, что ему делать.

Это был он.

Это был Внешний мир.

Это был его шанс.

Поэтому Тролль-сын с колотящимся сердцем вышел из леса, ощутив мягкую траву под ногами и широкий простор неба над головой. Неба, которое сейчас полыхало розовыми и красными пятнами заката.

— Сэмюэль, — торопливо пробормотал он, не отводя глаз от открытой двери. — Сэмюэль Блинк.

Был вечер четверга. Вечер накануне той ночи, когда Марта должна была остаться у Корнелии дома. Сэмюэль, скучая, сидел на ступеньках и слушал, как тетя Ида говорит с дядей Хенриком в спальне. Он не мог понять, о чем они говорят, но голос тети Иды был очень взволнованным. Он слышал, как они упомянули имена Марты, Корнелии и слово «Мюклебуст» по меньшей мере семь раз. Потом дядя Хенрик сказал что-то, и тетя Ида перешла на английский, как она часто делала, когда рядом были Сэмюэль или Марта, и проговорила:

— Да, Хенрик, ты, наверное, прав. Я уферена, что здесь не о чем беспокоиться. И Марта кажется такой радостной — за все лето она еще ни разу такой не была. В конце концов, это федь всего одна ночь.

В этот момент по лестнице взбежала Марта.

— Ты почему здесь сидишь?

— Мне скучно, — сказал Сэмюэль.

— Ну а мне нужно увидеть тетю Иду и выяснить, что она решила насчет завтрашней ночи.

— Не переживай, — печально сказал Сэмюэль. — Они собираются отпустить тебя к Корнелии Превосходнейшей.

— Правда? Bay! Это круто. Я пойду проверю.

Она пробежала мимо него и вошла в комнату тети Иды, завизжав от восторга при известии, что это правда. Она болтала с тетей, когда из комнаты вышел дядя Хенрик и поинтересовался, что Сэмюэль делает на лестнице.

— Я не знаю, — угрюмо ответил Сэмюэль.

Хенрик улыбнулся. Он знал, как решить эту проблему.

— Да, я понимаю, жить здесь — это, возможно, не самое захватывающее занятие на свете. Но я тебя уверяю, что существуют более интересные способы убить время, чем сидеть на лестнице.

— Например? — спросил Сэмюэль.

Дядя Хенрик понизил голос до шепота:

— Иди за мной, я тебе покажу.

Заинтригованный, Сэмюэль прошел за дядей в гостиную, где тот достал пачку игральных карт.

— Итак, — сказал дядя Хенрик, садясь и начиная раздавать карты, — цель игры в блек-джек — набрать как можно больше очков, но не больше двадцати одного. Если у тебя есть две карты стоимостью в шестнадцать очков и ты получаешь карту в шесть очков, ты проигрываешь, но если тебе достанется карта в пять очков, тебя будет очень сложно обыграть… Понимаешь, блек-джек на самом деле очень похож на жизнь — разница между абсолютной победой и абсолютным проигрышем обычно ничтожна. Это совсем небольшая деталь. Но эта небольшая деталь значит все.

— А почему вы говорите шепотом? — спросил Сэмюэль.

Дядя Хенрик покосился на потолок, словно это был пробравшийся в комнату незнакомец, которому не следовало доверять.

— Если тетя Ида поймает меня за тем, что я учу тебя играть в блек-джек, она будет на меня немного сердита.

— Но почему? Это же просто карточная игра.

Дядя Хенрик засмеялся и кивнул.

— Да, это просто карточная игра. Ты прав, Сэмюэль. Ты как никогда прав. Но когда я был лыжником, мы с другими лыжниками из команды иногда играли в эту игру на деньги… И… ну, мне никогда не везло в картах, так что каждую ночь я проигрывал деньги. И твоя тетя была не очень этим довольна.

— А мы можем сыграть на деньги? — спросил Сэмюэль.

Дядя Хенрик захохотал так громко, что ему пришлось закрыть рот рукой, чтобы тетя Ида его не услышала.

— Вот что я тебе скажу. Мы сыграем на мытье посуды. Если ты выиграешь, ты не будешь помогать мыть посуду в течение месяца. Но если сюда спустится твоя тетя, давай просто сделаем вид, что играем в щелчки, потому что люди обычно не играют в щелчки на деньги. Идет?

— Идет, — ответил Сэмюэль, улыбаясь. И когда они начали играть, он почувствовал себя довольно странно: его голова как будто стала легче, чем обычно. А потом он понял, что это за чувство. Это было счастье. Это было счастье — сидеть здесь вечером четверга и обыгрывать дядю в блек-джек. И мало-помалу все печальные и тяжелые мысли начали испаряться из его головы.

• Предыдущая
• 18/56
• Следующая