Балаустион - Конарев Сергей - Страница 68

• Предыдущая
• 68/235
• Следующая

Леотихид вздохнул. Эх, если бы его ребята были такими, как Триста! Увы, лучших воинов Спарты традиционно забирал к себе царский отряд телохранителей в первую очередь, и Священная мора – во вторую. Леотихид, стремясь собрать в отряд личной стражи оставшихся из лучших, многих переманил к себе – кого по старой дружбе, кого деньгами и уговорами. Лучшим из этих был, без сомнения, Полиад по прозвищу Красавчик – талантливый фехтовальщик, обладавший, кроме этого, ясным умом и немалым организаторским талантом. В агеле он был эномотархом у ирена Второго лоха Гилиппа. Леотихиду стоило немалого труда отговорить способного молодого человека от вступления в Священную Мору, соблазнив постом командира своей личной охраны. Для этой должности в чине лохага с более чем сотней людей в подчинении и обязанностями куда более широкими, нежели обычное обеспечение безопасности, требовался человек незаурядных качеств. Время показало, что Леотихид не ошибся в выборе: трудно было найти человека, который сумел бы лучше, чем Полиад, претворять в жизнь планы младшего Агиада, являясь не только командиром телохранителей, но и умным советчиком.

Как будто услышав эти мысли, в приемный зал заглянул Полиад.

– Пришел? – вскинулся Леотихид.

– Пришел, куда ж он денется, – тонкие губы лохага искривились в усмешке. Посвященный в большинство тайн элименарха, Полиад позволял себе отступать от субординации, когда они оставались наедине. – Звать?

– Зови.

Кивнув, Полиад скрылся за лакированной створкой высокой двери. Насвистывая сквозь зубы, Леотихид подошел к парадным доспехам, заметив пятнышко, подышал и протер блестящую поверхность рукавом хитона. Он поймал себя на том, что волнуется как молодой актер, впервые выступающий в заполненном зрителями большом театре. Нужно взять себя в руки. Предстоящий разговор очень важен, и многое будет зависеть от того, насколько уверенно он поведет себя с человеком, которого пригласил.

Снаружи раздались тяжелые шаги, рука Полиада отворила дверь, и в зал вошел грузный муж в белоснежном шелковом хитоне, разительным контрастом которому являлся наброшенный на плечи лаконский плащ-трибон. Маленькие свинячьи глазки черными буравчиками впились в лицо Леотихида.

– Ты хотел меня видеть, стратег? Чем обязан? Мы ведь уже виделись сегодня на агоре.

– О, оно закончилось так внезапно, что я не успел лично пригласить тебя, господин эфор.

– Полагаю, не для того, чтобы добиться похвалы за прекрасно реализованный срыв заседания суда?

Молодой стратег-элименарх улыбнулся и сделал приглашающий жест рукой.

– О, произошедшее на агоре – только неприятный инцидент, и моя вина лишь в том, что до сих пор не научился держать себя в руках, даже перед лицом наглости и беззакония. Мой порок – несдержанность, а не изощренное хитроумие. Ах, что же это я… Проходи, господин Архелай, и устраивайся поудобнее, да, хотя бы вот на этой скамье. Нам предстоит долгий разговор, а в ногах, как всем известно, правды нет.

Возраст эфора Архелая стремился к шестидесяти годам, но его медвежья фигура, хотя и несколько оплывшая, еще хранила отпечаток звериной мощи в круглых плечах и выпуклой грудной клетке. Широкое лицо эфора было нездорового землистого цвета, нос прорезала сеть проступавших кровеносных капилляров, а низкий лоб был почти надвое разделен глубокой вертикальной морщиной, доходившей до самой переносицы. Маленькие, блестящие, будто стеклянные, глаза Архелая смотрели подозрительно, почти враждебно.

– А что, и вправду было заметно, что я намеренно расстроил судебный процесс? – доверительно спросил Леотихид, усаживаясь на край невысокого мраморного столика.

– Дело благое, – пожал плечами Архелай, – но бесполезное. Разбирательство невозможно откладывать вечно, а позиция младшего Эврипонтида в этом вопросе настолько сильна, что судьи рано или поздно примут решение в его пользу.

– А, может быть, не успеют? – Леотихид хитро посмотрел на собеседника. – За отсутствием истца?

– Что ты имеешь в виду? – выпятил нижнюю губу эфор. – Это пока еще пролог, или уже начинается обещанный долгий разговор, молодой человек?

– Пусть тебя не смущает моя молодость, господин эфор, на серьезность и продолжительность разговора она не повлияет. Как и на тот факт, что разговор этот должен – и завершится – обоюдовыгодным результатом, – Леотихид еще раз улыбнулся. Эта улыбка бросила бы в холодный пот людей, знавших его ближе. Эфор к этому числу не относился, но, похоже, угроза, заключенная в простом движении мышц лица, дошла и до него. Молча проследовав к указанной ему скамье, Архелай опустил на нее свое грузное тело и снова настороженно посмотрел на стратега, давая понять, что готов слушать.

– Не отвлекаясь на праздные разговоры, я хотел бы перейти к делу, – начал Леотихид, усаживаясь напротив. – Мы с тобой спартанцы, и лишние словеса нам ни к чему.

– Как тебе, без сомнения, известно, достойный Архелай, завтра в наш славный город прибывает делегация Ахейского союза, подкрепленная представителями великих держав-союзников – Македонии и Рима. Нам стало известно, что в числе уважаемых участников переговоров будет один человек, не имеющий к предстоящим переговорам о разделе морского влияния ни малейшего отношения. Мы даже знаем точно, зачем этот человек приезжает в Лакедемон, – на слове «зачем» Леотихид сделал значительное ударение.

Ни один мускул не дрогнул на лице эфора, но кадык нервно дернулся, и Леотихид понял, что пустил стрелу точно в цель.

– Не понимаю, о чем это ты, стратег, – тем не менее проговорил эфор, несколько натужно, преодолев, по всей видимости, горловой спазм.

– Неужели? – Леотихид постарался улыбнуться как можно дружелюбнее. – Я располагаю сведениями, что ты, господин эфор, имеешь к визиту этого человека самое непосредственное отношение.

Последовала минутная пауза, во время которой серое лицо Архелая стало еще более серым. Леотихид не торопился, давая оппоненту возможность хорошенько пропитаться осознанием ситуации.

– И откуда у тебя подобные, гм… сведения? – наконец осторожно спросил эфор.

– Я не хотел бы называть источники, но в них нет ни малейшего сомнения, смею тебя уверить. И, клянусь бородой Зевса, огласка даже той малой толики, что нам известна, могла бы очень повредить твоей репутации, господин эфор. А, зная Эврипонтидов, я бы сказал, что, возможно, и жизни…

Упоминание второго царского рода Спарты убедило Архелая, что его собеседник не блефует. Маленькие глазки эфора забегали, потом остановились на некой точке посреди лба молодого стратега.

– Чего ты добиваешься, элименарх? – тон Архелая, без сомнения, стал куда более мягким.

– Откровенности, – немедленно отвечал Леотихид. – В обмен на откровенность с нашей стороны, разумеется. Чтобы развеять последние сомнения, скажу, что в наших руках находится курьер, возвращавшийся с посланием от господина, о котором идет речь. В оправдание твоего посыльного могу сказать, что он держался весьма стойко, пока мы не применили некоторые… весьма необычные меры дознания. Лишь тогда он передумал и рассказал все, что ему было известно. Не так много, но вполне достаточно, чтобы предать тебя суду – или Эврипонтидам – если мы не добьемся взаимопонимания. Ты меня хорошо понимаешь, достойный Архелай? И, надеюсь, осознаешь, что такими вещами не шутят?

– Да, – сипло выдавил эфор.

– Отлично, – констатировал Агиад. – Мы, господин эфор, хотим предложить тебе сыграть честно и открыто, а если тебя интересует вопрос – почему, отвечу: потому, что наши цели и интересы совпадают. Честно говоря, было бы гораздо приятнее, если бы ты сразу согласовал свои действия с правящим домом, тогда и не возникло бы необходимости в этом, как я понимаю, весьма неприятном для тебя вступлении.

Лицо Архелая дернулось.

– М-м… молодой человек… я хотел сказать, стратег, я хотел узнать… говоря о правящем доме, ты имеешь в виду, что государь… он… – вид у Архелая был такой, будто над его головой уже занесена палица палача.

• Предыдущая
• 68/235
• Следующая