Русские сказки - Злотников Роман Валерьевич - Страница 66

• Предыдущая
• 66/94
• Следующая

Противник только начал выдвижение. В бинокль хорошо были видны густые цепи, разворачивающиеся на опушке леса в полутора верстах от города, а от моста, еле слышно из-за расстояния, рокоча, выдвигались броневики. Полковник опустил бинокль и повернулся к князю:

— Я думаю, что они атакуют еще до полудня. Князь кивнул.

— Начинайте отвод людей с первой линии, — приказал он капитану.

План обороны, который разработал князь, был уже неоднократно обсужден, раскритикован, но при всем этом не только принят к исполнению, но и хорошо отработан. Каждый орудийный или пулеметный расчет и каждое отделение не только знали, что и как делать по той или иной команде, но и отработали все эти действия несколько десятков раз. Поэтому, как только капитан подал условный знак, солдаты, пригнувшись и наклонив штуцера, неуклюжей утиной рысью потрусили по траншеям к длинным ломаным ходам сообщения, ведущим к блиндажам и перекрытым щелям, оборудованным на обратных скатах высоты. Ходы сообщения были почти на сажень глубже, чем обычно, а солдаты, благодаря долгим тренировкам, уже научились проходить изгибы ходов, сильно пригибаясь. Так что даже если кто-то из наблюдателей противника и заметил что-то необычное, то вряд ли эта странность смогла бы хоть немного насторожить командование «соратников». Двадцатью минутами позже окопы первой линии были пусты, а весь личный состав укрыт в блиндажах и глубоких перекрытых щелях. В окопах всей почти полукилометровой линии обороны осталось едва ли три десятка наблюдателей, основной задачей которых было «имитировать» присутствие людей. Для них тоже были оборудованы перекрытые щели, хотя вероятность их поражения шальным тяжелым снарядом была намного выше.

Из-за леса показался прозрачный дымок, который быстро окреп, превратившись в густой черно-бурый столб. Это приближался бронепоезд. Полковник отнял бинокль от глаз и злорадно улыбнулся:

— Гнусным углем топят. Тасовским. После него каждую неделю топку заново чистить надо.

Князь и только что присоединившийся к нему капитан молча смотрели на выползающую с моста серую бронированную змею, грозно ощетинившуюся длинными дулами морских орудий. Какой-то солдатик из наблюдателей, высунувшийся было из траншеи саженях в десяти от них, охнул и с благоговейным страхом сказал:

— Ну, сейчас начнет садить…

Словно в ответ на его слова, бронепоезд рявкнул головным орудием носового вагона. Снаряд взметнул землю шагов за сто до первой линии траншей. Давешний солдатик снова охнул, но с другого конца траншеи послышались выкрики:

— Мазанул! Мазила!

Однако это была только пристрелка. Бронепаровоз вытянул с моста последние броневагоны и остановился, на несколько мгновений окутавшись паром. Стволы орудий главного калибра зашевелились, выходя на нужный угол возвышения, потом замерли и… с оглушительным грохотом, одновременно выбросили громадные языки пламени. И почти сразу же перед оставленной защитниками линией траншей взмыла вверх стена земли, а тугая волна воздуха ударила в грудь высунувшихся из траншеи офицеров, не отрывавших от глаз бинокли. Полковник пошатнулся и, чтобы удержаться на ногах, сделал шаг назад, капитан заранее развернулся боком, а князь будто вообще не заметил взрывной волны, лишь хлестнули по ногам полы его шинели. Полковник Худой выплюнул принесенную взрывом пыль и, скривившись, сказал:

— Я — в щель, господа, восьмиграндовый калибр — это серьезно.

Князь молча кивнул и спрыгнул вслед за полковником. Капитан несколько замешкался, и его буквально опрокинуло в траншею сильной ударной волной. Следующий залп лег гораздо ближе.

Обстрел продолжался почти полчаса. Когда стало ясно, что он вот-вот кончится, князь встрепенулся и, повернувшись к капитану, тихо приказал:

— Дайте команду: «Приготовиться к выдвижению». Тот молча развернулся и, выхватив шашку, несколько раз крутанул ею над головой. Тут же отовсюду послышались протяжные команды взводных и унтеров. Солдаты, прятавшиеся от долетающих с противоположных скатов высотки осколков и земляных комьев в блиндажах и на дне щелей, зашевелились и, так же пригибаясь, как они делали, покидая передовые траншеи, двинулись в обратный путь. Наконец земля колыхнулась последний раз, и внезапно наступила тишина. Бронепоезд пыхнул паром и, дав два протяжных гудка, уполз обратно за мост, на другой берег реки, еще больше усилив сходство со змеей, заползающей в свою нору.

Батальон успел занять позиции, когда быстро приближающаяся передовая цепь была уже лишь шагах в трехстах. Капитан, рысью пробежав вдоль всей линии траншей, свалился в окоп, в котором находились князь и полковник, и перевел дух:

— Все на месте, потерь нет, на левом фланге сажен сорок траншей сильно осыпались, но оставшейся глубины хватит для стрельбы с колена.

Князь кивнул:

— Ладно, капитан, все говорено-переговорено, теперь вам и карты в руки, командуйте.

Капитан козырнул и быстро скрылся в ходе сообщения. Полковник скептически улыбнулся и покачал головой:

— И все-таки я считаю, что без пулеметов мы не обойдемся и при первой атаке. Залповая стрельба исчерпала себя еще в прошлом веке, как не соответствующая реальной скорострельности современного оружия.

Князь молча пожал плечами, как бы говоря: поживем — увидим.

Между тем передовая цепь противника приблизилась уже на сто пятьдесят шагов. Капитан приподнялся над траншеей и протяжно закричал:

— Батальо-о-он, заряжай!

Над передним краем звонко заклацали затворы.

— Залпо-о-ом …ОНЬ!

Вся линия траншей окуталась языками пламени, одновременно вырвавшимися из дул почти восьми сотен штуцеров. Наступающая цепь вздрогнула, словно странное живое существо, и начала разваливаться.

Почти треть бойцов срезанными снопами рухнула на землю.

— …жай! ОГОНЬ!

Новый залп уполовинил оставшихся. Остатки первой цепи заметались, кто-то упорно продолжал двигаться вперед, некоторые залегли, остальные, пригибаясь и отвечая редкими суматошными выстрелами, покатились назад.

— …заряжай! Залпо-о-ом огонь!

Слитный грохот нескольких сотен штуцеров вновь ударил по ушам. И уже вторая цепь вздрогнула от сотен маленьких свинцовых жал, вонзившихся в ее серое, слегка изогнутое тело. Цепь остановилась, заколебалась, кто-то из бойцов припал на колено, но следующий залп все расставил по своим местам. «Соратники» покатились назад.

— Вразнобой огонь!

Штуцера тут же часто затрещали. Полковник, пораженный, отвел бинокль от глаз и, повернувшись князю, покачал головой:

— Восхищен, беру свои слова обратно и преклоняюсь. Никак не ожидал подобного результата.

Князь слегка изогнул губы в улыбке:

— Психология, сударь. Одно дело — когда в горячке боя мимо просвистит пуля-другая и кто-то где-то там вдруг шмякнется на землю, а другое — когда вокруг десятки пуль жужжат, как рассерженный пчелиный рой, и рядом с тобой одновременно оседают мешком на землю ДЕСЯТКИ убитых. А ты, только что грозно двигавшийся вперед в шеренге боевых товарищей, вдруг оказываешься чуть ли не один в чистом поле, да еще под дулами десятков и сотен штуцеров противника.

Полковник согласно кивнул головой:

— Что ж, впечатляюще… для одного раза. Посмотрим, как сработают остальные ваши задумки.

Новая атака началась через два часа. На этот раз после короткой артподготовки бронепоезд не стал оттягиваться обратно за мост, а наоборот, одновременно с началом движения пехотных цепей бронепаровоз выпустил густую струю дыма, и бронированная змея медленно поползла вперед. От морских орудий на такой дистанции толку было маловато, но каждый из пяти орудийных вагонов бронепоезда нес еще и по восемь станковых пулеметов. На флангах, рыча моторами и переваливаясь на колдобинах, ползли броневики. Князь усмехнулся:

— Пока все идет, как мы и предполагали. Полковник скривился:

— Примитивно донельзя — бросают в бой все, что есть, в надежде на то, что патроны у нас кончатся раньше, чем у них солдаты.

На этот раз события развивались по несколько иному сценарию. Стоило атакующим цепям преодолеть половину расстояния до передней траншеи, как из-за правого ската холма на полном ходу вылетели две орудийные упряжки. Полевые уставы отводили на развертывание и изготовку к стрельбе трехграндовой полевой пушки образца восьмого года четыре с половиной минуты, но у расчетов все было отработано добрую сотню раз. Возницы зашли на разворот под строго определенным углом. Лафетные уткнули упоры в образовавшиеся на этом месте от десятков тренировочных выездов ямки, и даже штурвалы механизмов наведения были заранее установлены в не единожды выверенных положениях. Так что, когда спустя всего полминуты в приемные лотки были с лязгом брошены первые снаряды, наводчики легкими, еле заметными касаниями штурвальчиков уже навели прицельные марки на нужные точки. Пушчонки грохнули, и над полем боя раздался гулкий звон, спустя мгновение заглушенный резким, противным свистом. Бронепоезд остановился, а из развороченных бортов бронепаровоза наружу повалил густой белый пар. О пулеметах бронепоезда на время можно было забыть. А орудия между тем уже развернули свои стволы в сторону бронеавтомобилей. От наступающих цепей донеслись громкие, отрывистые команды, но полковнику послышались в голосах командиров панические нотки. Цепь бегом бросилась вперед, пытаясь побыстрее преодолеть оставшееся до траншей расстояние. В этот момент батальон снова открыл огонь, но на сей раз не залпами. Бойцы били прицельно, тщательно выбирая цели и стараясь в первую очередь поразить командиров и прикомандированных к боевым частям политических уполномоченных.

• Предыдущая
• 66/94
• Следующая