Русские сказки - Злотников Роман Валерьевич - Страница 62

• Предыдущая
• 62/94
• Следующая

— Что?!! — взревел атаман, хватаясь за шашку.

Князь понял, что пора вмешаться:

— Прошу простить, господа, что нарушаю вашу столь увлекательную беседу, но нам необходимо решить несколько вопросов. — Он замолчал, оглядывая присутствующих, и, убедившись, что все, облегченно вздыхая, смотрят на него, продолжил: — Я должен сообщить вам, что суверен будет вынужден через некоторое время покинуть ваш гостеприимный город и отправиться дальше. Мы собирались провести здесь несколько больше времени, но обстоятельства, о которых вы сегодня услышали, вынуждают нас поторопиться.

Однако атамана Друзя было уже не остановить. Он презрительно оскалился и с издевочкой спросил:

— Да хто ты такой, чтоб за суверена все решать? — С этими словами он обернулся к остальным, взглядом приглашая их присоединиться к нему.

Князь словно не слышал атамана, спокойно продолжая свою речь:

— Однако, поскольку суверен убедился, что здесь есть люди и силы, способные оказать сопротивление «соратникам», то, если мне будет позволено вслух высказать очевидное для вашего величества, — князь вопросительно взглянул на суверена, тот благосклонно кивнул, — совершенно необходимо перед нашим отъездом назначить командующего восточным направлением, — он мгновение помедлил, — разумеется, с присвоением ему высочайшим указом соответствующего звания. — Он повернулся к генералу Истоку: — Думаю, вы, генерал, как несомненно лучший кандидат на должность начальника штаба командующего, сможете все это правильно оформить.

Атаман, уже открывший было рот, чтобы что-то крикнуть, клацнул зубами. Облегчение, ясно выразившееся на лице генерала, показало, что князь судил о нем абсолютно правильно. Однако на лицах всех остальных читалась обреченность. Князь выжидательно взглянул на суверена. Тот несколько мгновений задумчиво смотрел на князя. Потом губы Конея тронула легкая усмешка:

— Скажите, князь, как по вашему мнению — можно ли считать данную ситуацию такой, при которой я сам по своей воле, а не в силу стечения обстоятельств, избираю себе советников?

Князь склонил голову в утвердительном поклоне.

Суверен усмехнулся:

— В таком случае я начну с другого назначения. — Коней спокойно оглядел присутствующих: — Господа, сим назначаю его светлость князя Росена своим личным военным советником с присвоением ему звания полного генерала.

Кто-то за столом охнул, атаман побагровел, а генерал Исток недовольно поднял бровь. И только полковник остался абсолютно спокойным. Князю даже показалось, что в его взгляде, устремленном на суверена, появился оттенок одобрения. А Коней между тем продолжал:

— Итак, князь, мне нужен ваш совет. Кого вы предлагаете назначить командующим?

По комнате разлилось напряжение. Князь мельком взглянул на атамана и повернулся к полковнику:

— Как ваше имя, полковник?

Еще несколько мгновений в комнате стояла тишина, а потом атаман взревел:

— Что?!! Меня, героя войны, да под этого штабного шаркуна… Да я…

И тут послышался несколько напряженный, но твердый голос суверена:

— Я утверждаю ваше решение, господин советник. Атаман прорычал что-то нечленораздельное, обвёл всех бешеным взглядом:

— А плевать я хотел…

— Вы отказываетесь подчиняться приказу своего суверена?

Друзь зло оскалился и выставил кукиш:

— А вот вам суверен. Отрекси он. Нетути его.

— В таком случае я вынужден объявить вас изменником. — Лицо князя выражало невозмутимость и даже скуку.

— Ха! — с дикой радостью взревел атаман и выхватил шашку. — Ну давай, подходи, вась сиясь, живо на голову укорочу.

Князь какое-то мгновение молча смотрел на атамана и вдруг молниеносным движением, по какой-то таинственной причине показавшимся всем словно бы замедленным, выхватил барабанник и нажал на спусковой крючок. Бабахнул выстрел. Между глаз атамана возникла аккуратная, будто нарисованная дырочка, он уронил шашку и рухнул на пол. Несколько мгновений в комнате стояла мертвая тишина. Князь убрал барабанник и, повернувшись к полковнику, спокойно приказал:

— Позаботьтесь о теле, командующий, и назначьте нового атамана. — И после паузы добавил: — Надеюсь, что это будет ПОСЛЕДНЯЯ измена.

— Ваше высочество, ради всего святого, отойдите от окна.

Тесс оглянулась. Антрепренер смотрел на нее с белым от страха лицом. Тесс вспыхнула от злости и уже совсем было собралась сказать что-то резкое, но тут раздался тихий, спокойный голос господина Юри:

— Не надо так нервничать, господин Готлиб. Она стоит в двух шагах от окна. К тому же солнце светит с противоположной стороны вагона. Так что ее не видно.

Почему он не сказал, что и до станции еще почти десять верст, Тесс не поняла, но она уже успела убедиться в том, что господин Юри ВСЕГДА знает, что и сколько сказать. Антрепренер страдальчески поморщился и горестно всплеснул руками:

— Клянусь Господом, если бы я с самого начала знал, во что вы меня втягиваете…

Господин Юри усмехнулся и, ловко действуя пальцами, быстро собрал барабанник, который чистил, сидя на грязном, обшарпанном табурете. Тесс невольно засмотрелась на его руки. В них обоих, в НЕМ и Молчуне, было что-то такое, что заставляло ее чувствовать себя в их присутствии маленькой девочкой. Впрочем, так было не только с ней. Другие чувствовали себя с ними точно также. Это сквозило в стремительности, с которой офицеры бросались исполнять отданные ими приказания, в пристальном внимании, с каким отец ловил каждое слово, стоило только кому-то из них открыть рот. А сегодня ей вдруг пришло в голову, что даже ее мать, ЕЕ МАТЬ, которая без лишних церемоний командовала генералами, министрами и банкирами, ни разу за последний месяц не сделала даже попытки оспорить распоряжения, отданные спокойным голосом князя. Да и сейчас, когда место руководителя их группы вместо аристократа князя занял этот спокойный, на протяжении всего пути как-то умудрявшийся оставаться почти незаметным человек, взаимоотношения в их сильно уменьшившемся коллективе почти не изменились. Девушка повернулась и бросила взгляд в дальний конец вагона. Отец, одетый в широченные шаровары, просторную рубаху с мятым жабо и огромными ярко-желтыми пуговицами, сверкающую заплатами и сальными пятнами, сидел на таком же табурете, как и господин Юри, а мать, одетая не менее причудливо, старательно накладывала ему на лицо клоунский грим. Тесс не выдержала и хихикнула, мельком подумав, что, слава богу, эту сценку не видят младшие девочки. Они ехали в соседнем вагоне, вместе с детьми артистов балагана. Тесс еще раз оглянулась на отца с матерью. Отец стоически переносил необычную процедуру, хотя на лице у него застыло страдальческое выражение. Девушке вспомнился вчерашний вечер.

Тесс уложила девочек, дождалась, пока они заснут, потом тихонько поднялась, накинула шаль и спустилась на один пролет по внутренней лестнице. Князь, господин Юри и отец с матерью разговаривали о чем-то в гостиной. Дверь была приоткрыта, была видна часть ярко освещенной комнаты и хорошо слышны громкие голоса.

— Да вы с ума сошли! — Суверен был возмущен до крайности. — Вы только подумайте, ЧТО вы мне предлагаете?!

Князь и господин Юри молча переглянулись, потом князь спокойно, наставительным тоном, будто он говорил с ребенком, а не с сорокалетним мужчиной, да к тому же бывшим государем огромной державы, сказал:

— Я могу понять ваше возмущение, ваше величество, но оно абсолютно ничего не меняет. Вполне возможно, что вы лично предпочли бы смерть, чем пойти на то, что мы предлагаем, но… — Он на миг остановился, и в голосе появились металлические нотки: — Речь идет не только о вашей жизни и даже не столько о ней, невзирая на все мое к вам уважение. Речь идет о тысячах, миллионах и даже миллиардах жизней… Я вполне допускаю, что вам еще не до конца ясны наши побудительные мотивы. А потому постараюсь вам объяснить… — Князь поднялся на ноги и прошелся по половицам, со скрипом прогибавшимся под его ногами. — Во-первых, я по-прежнему считаю себя ответственным за вашу жизнь, так что если будет поставлен вопрос исключительно о вашем спасении и безопасности членов вашей семьи, то мы готовы хоть завтра посадить вас в вагон и отправить на восток. Через две недели вы будете на побережье, а через месяц за океаном. — Князь умолк, выжидательно глядя на отца словно был уверен, что он незамедлительно примет его предложение, но отец сердито молчал. Губы князя изогнулись в каком-то подобии улыбки: — Я так и думал. Далее. Не знаю, поверите ли вы нам, но смею заметить, что нас с господином Юри не особо волнуют вещи, которые для многих из вашего окружения представлялись бы пределом мечтаний. Мы просто рассматриваем все происходящее с этой страной как свою ЛИЧНУЮ проблему. — Он опять немного помолчал, словно давая время собеседнику осознать то, что он только что сказал. — Все, что вы делали до сих пор, ваш манифест, ваши призывы заставляют меня думать, что вы тоже искренне хотите покончить со всем тем ужасом и хаосом, что творится сейчас здесь, и готовы положить на алтарь своей борьбы очень многое. Это так?

• Предыдущая
• 62/94
• Следующая