Саботажник - Скотт Джастин - Страница 28

Саботажник, посматривая по сторонам, неспешно прошел по платформе к хвосту поезда — обзорной площадке. Далеко впереди, за багажным вагоном, он заметил на ступеньках первого «пуллмана» человека; тот держался за поручни, чтобы увидеть того, кто торопливо сядет в поезд в последнюю минуту. От обзорной площадки этого человека отделяло не менее шестисот футов, но не узнать четкий силуэт охотника было невозможно.

Голова поезда вышла из тени вокзала, и Саботажник увидел, что у человека, высунувшегося из вагона, светлые волосы, отливающие золотом в свете заходящего солнца. Это означало, что охотник, как он и подозревал, не кто иной, как сам детектив Исаак Белл.

Саботажник без колебаний взялся за поручень и вошел с платформы на площадку последнего вагона, а оттуда в вагон. Закрыл за собой дверь, отрезав дым и шум, и оказался в роскошном трансконтинентальном экспрессе, украшенном деревянными панелями, зеркалами и устланном толстыми коврами. Стюарды разносили на серебряных подносах напитки пассажирам в просторных купе. Те, кто поднимал голову от газеты, встречали хорошо одетого запоздавшего пассажира дружелюбными кивками людей, состоящих в одном клубе.

Эту атмосферу разрушил кондуктор в форменном мундире, безупречном от блестящего козырька фуражки до начищенных башмаков. Холодный взгляд и сурово сжатые губы. Он был величествен, властен и подозрителен, как все кондукторы.

— Билеты, господа. Билеты из Огдена.

Саботажник протянул ему железнодорожный пропуск.

Глаза кондуктора округлились, когда он увидел имя в пропуске, и он почтительно приветствовал нового пассажира:

— Добро пожаловать, сэр!

— Немедленно отведите меня в мое купе!

Исаак Белл сейчас устремится в конец поезда, чтобы проверить, кто это сел в последнюю минуту, но Саботажник собирался встретиться с детективом в им самим выбранном месте, в им самим выбранное время.

Кондуктор, подобострастный, точно придворный, прислуживающий принцу в горностаевой мантии, провел Саботажника по проходу вдоль ряда окон к купе в середине поезда, где тряска ощущалась меньше всего.

— Войдите! Закройте дверь!

Просторное помещение предназначалось для особых пассажиров железной дороги и было обставлено мебелью ручной работы, потолок обит кожей. В номер входили гостиная, спальня и отдельная мраморная ванна с кранами из чистого серебра. Саботажник бросил на кровать гладстоновский саквояж.

— Есть «интересные» в вашем поезде? — спросил он у кондуктора, имея в виду других важных особ. Вопрос он задал с уверенной улыбкой и вложил в руку кондуктору золотую монету.

Важному гостю Южно-Тихоокеанской дороги не нужно давать чаевые, чтобы получить подобострастие и роскошь. Но кондуктор трансконтинентального поезда, как и начальник службы снабжения океанского лайнера, может стать полезным соучастником и источником ценных сведений о могущественных пассажирах, пересекающих страну. Сочетание деланного дружелюбия с наличными окупается сторицей. И действительно, кондуктор отвечал охотно.

— Мистер Джек Томас, президент Первого национального банка, сел в Окленде вместе с мистером Брюсом Пейном, эсквайром.

— С адвокатом-нефтяником?

— Да, сэр. Как вы понимаете, мистер Пейн и мистер Томас очень дружны.

— Деньги и нефть быстро становятся друзьями, — улыбнулся Саботажник, побуждая кондуктора говорить дальше.

— От Сакраменто в поезде едут судья Конгдон и полковник Блум, угольный джентльмен.

Саботажник кивнул. Судья Конгдон вместе с Дж. П. Морганом перекупил у Эндрю Карнеги стальной трест. Кеннет Блум на паях с «Пенсильванской железной дорогой» владеет угольными шахтами.

— И мистер Мозер из Провиденса, владелец текстильных фабрик, чей сын заседает в сенате, сэр.

— Превосходный парень, — сказал Саботажник. — Экономические интересы отца в надежных руках.

Кондуктор улыбнулся, наслаждаясь близостью таких влиятельных плутократов.

— Я уверен, они будут польщены, если вы согласитесь поужинать с ними.

— Посмотрю, как буду себя чувствовать, — небрежно ответил Саботажник и едва заметно подмигнул. — Есть ли надежда на азартную игру?

— Да, сэр. Покер после ужина в номере судьи Конгдона.

— Кто еще на борту?

Кондуктор перечислял имена баронов скотоводов, горных магнатов и их обычного сопровождения юристов. Потом понизил голос и доверительно добавил:

— В Огдене прямо перед вами, сэр, сел детектив Ван Дорна.

— Детектив? Звучит волнующе. Не запомнили, как его зовут?

— Исаак Белл.

— Белл… Гм-м… Думаю, он не под прикрытием, раз назвал свое имя.

— Я его узнал. Он часто ездит.

— Он занят расследованием?

— Не знаю, сэр. Но едет по пропуску, подписанному самим президентом Хеннеси. И с приказом, что мы должны предоставлять сыщикам Ван Дорна все, что они потребуют.

Улыбка Саботажника стала жесткой, в глазах блеснул ледяной огонь.

— И что потребовал у вас Исаак Белл?

— Пока ничего, сэр. Думаю, он расследует крушения на Южно-Тихоокеанской.

— Пожалуй, можно сделать нашу дружескую партию в покер расточительной для мистера Белла.

Кондуктор глядел удивленно.

— Разве детектив может участвовать в игре джентльменов?

— Подозреваю, что мистер Белл в состоянии себе это позволить, — сказал Саботажник. — Было бы интересно. Спросите-ка его, не хочет ли он сыграть с нами.

Это был не вопрос, а приказ, и кондуктор обещал пригласить детектива принять участие в игре с высокими ставками после ужина в номере судьи Конгдона.

То, как человек играет в покер, говорит о нем очень многое. Саботажник воспользуется возможностью изучить Белла и решит, как его убить.

В купе Белла в мягком вагоне были отдельный туалет, скошенные зеркала, никелированная отделка и мраморная раковина. Хватило места и для двух кресел. Пальма в горшке покачивалась в такт движению поезда, который, увлекаемый мощным локомотивом, стремительно шел вдоль реки Уибер, поднимаясь к перевалу через хребет Уосатч.

Белл побрился, потом переоделся к ужину. Он мог позволить себе роскошную обстановку, но предпочитал в поездках делить с кем-нибудь купе. В таких общих купе, как в раздевалках спортивных залов и частных клубов, сочетание мрамора, плитки, наличие проточной воды, удобных кресел и отсутствия женщин отчего-то делало мужчин хвастливыми и болтливыми. Хвастуны открыто говорят с незнакомцами, и в таких беседах всегда мелькают обрывки ценных сведений. И действительно, когда он скреб щеки вутцевой стальной бритвой, полный, жизнерадостный владелец бойни из Чикаго вынул изо рта сигару и заметил:

— Проводник сказал, что в Огдене на поезд сел сенатор Чарлз Кинкейд.

— «Инженер-герой»? — спросил хорошо одетый коммивояжер, удобно устроившийся в другом кресле. — Хотелось бы пожать ему руку.

— Для этого достаточно застать его в вагоне-ресторане.

— Не поймешь этих сенаторов, — поделился коммивояжер. — Конгрессмены и губернаторы готовы пожать руку всякому, а вот сенаторы, бывает, смотрят свысока.

— В этом отличие назначенных от избранных.

— Это тот высокий парень, что сел в последнюю минуту? — спросил Белл от зеркала для бритья.

Мясник из Чикаго ответил, что читал в это время газету и не заметил. А коммивояжер подтвердил:

— Вскочил шустро, как бродяга.

— Уж очень хорошо одетый бродяга, — сказал Белл, и мясник с коммивояжером рассмеялись.

— Отлично сказано, — усмехнулся мясник. — Хорошо одетый бродяга. А вы чем занимаетесь, сынок?

— Страховкой, — ответил Белл. Он поймал в зеркале взгляд коммивояжера. — Парень, что сел в последнюю минуту, — это и был сенатор Кинкейд?

— Возможно, — сказал коммивояжер. — Я не приглядывался. Разговаривал с джентльменом в начале вагона, и кондуктор мешал мне смотреть. Но разве для сенатора не задержали бы поезд?