Поцелуй короля-демона - Коул Кресли - Страница 31

• Предыдущая
• 31/72
• Следующая

Сабина взглянула на нее снизу вверх:

— Один на миллион?

Если Ридстром действительно такой, то она, возможно, не была полностью права в своих последующих действиях. Он предупредил ее о том, что может потерять над собой контроль. Однако, как она могла даже предположить, что именно произойдет? Она никогда не делала этого прежде с демоном.

— Он не знал, что я была девственницей, — призналась она.

— О, Аби, нет.

Может быть, я не должна была бодать его или ударять, или…

— И я отдала приказ, чтобы его наказали. — Ее вздорный характер опять взял над ней верх. — Чтобы его искупали. Тщательно. Но, может быть, еще не слишком поздно, чтобы я успела…

Без предупреждающего стука дверь в комнату распахнулась.

Вошел Оморт.

— Оставь нас, — велел он Ланте, — немедленно.

У нее не было иного выбора, кроме как поспешно выйти, бросив на Сабину испуганный взгляд прежде, чем оставить их.

Сабина выпрямилась, опасаясь находиться рядом с ним после того, как он продемонстрировал свою силу ранее.

Он прошелся по комнате, шурша плащом:

— Твое соглашение… сломалось. — Когда он встретился с ней взглядом, его брови сошлись над переносицей. — Я опасался, что ты будешь наслаждаться этим. С ним.

— Похоже, что я наслаждалась этим?

— Сожалею, что ты должна была пройти через это. Этого больше не повторится.

Она нетерпеливо вздохнула:

— Мы не можем быть уверенны, что я беременна.

— Печать демона снята? — Когда она неуверенно кивнула, он продолжил: — Тогда другая женщина может размножаться с ним.

Как суженая Ридстрома, Сабина была единственной женщиной, которая могла вызвать его семя в первый раз. Но теперь, когда эта печать была разрушена, Ридстром мог оплодотворять и других женщин.

— Ты не вернешься к нему, — сказал Оморт, — Ланте возьмет на себя твои обязанности или Хеттия — когда исцелится.

— Сейчас Хеттия не должна быть живой. Она чуть не погубила нас обеих.

— Она была наказана должным образом.

— Почему именно Хеттия должна делать это с демоном?

Да, теперь он мог бы сделать ее беременной, но…

— Наследник должен быть моим ребенком. Я — королева Ридстрома.

Это высказанное вслух заявление потрясло ее. Я — истинная королева этого замка. И он — мой… муж.

Оморт пристально уставился вдаль.

— Ребенок должен иметь только его кровь.

— Демоны ярости не признают никого, кроме законного наследника.

— Я мог ошибиться… насчет пророчества. Возможно, мальчику нужно просто родиться от него.

Ошибиться?

— Что ты точно знаешь о том, как он отопрет колодец?

Оморт изучал ее лицо своими жуткими желтыми глазами:

— Я хочу доверять тебе. Я нуждаюсь в этом. Эти часы были мучительными для меня.

— Ты собираешься править вместе со мной, но ничего не говоришь мне.

— Я не хотел чрезмерно давить на тебя. — Он повертел кольцо. Лжет мне. — Факт — то, что сын Ридстрома будет принесен в жертву.

— Что ты сказал?

— Его первенца отдадут колодцу.

— Ты имеешь в виду, бросят в него? — Она создала иллюзию для своего лица, кинув взгляд на стоящее рядом мусорное ведро на случай, если ее вырвет.

Сабина не особенно хотела иметь сына от демона — единственной причиной, ради которой она решилась пойти на это, была власть, — но будь она проклята, если кто-то навредит ее потомству. Неважно, потомству от демона или нет.

— Это то, почему я не говорил тебе. Я не думал, что ты поймешь, что должно быть сделано. Ты… не настолько сильная, как хочешь казаться.

Не настолько злонравная. Он оценивал ее реакцию. Если бы она каким-то образом все же забеременела бы после этой неудачной попытки и стала бы проявлять собственнические инстинкты по отношению к ребенку, Оморт наказал бы ее и все равно убил бы ее сына. Любое проявление возможной заботы о сыне воспримется как слабость.

— Что заставляет тебя думать, что Хеттии будет легче обольстить его, чем мне? — Сабина даже не потрудилась упомянуть Ланте в этом контексте. Она никогда не пойдет на это.

— Демону дадут возбуждающее средство.

Только через мой труп.

— Поскольку наследнику не обязательно быть признанным.

— Именно. Сабина, открой мне свои мысли.

— Никогда, Оморт. Я скажу тебе, что я думаю. Мне плевать на то, что я должна сделать, чтобы получить власть колодца, — солгала она, встретив его пристальный взгляд без малейшего колебания. — Но я разъярена, что ты полагал, что не можешь доверять мне в этом. Почему?

— Сабина, слишком многое поставлено на карту.

— Расскажи мне.

Он опять начал ходить по комнате.

— Кадеон поднял сопротивление. У него есть Сосуд, и он настроен решительно. Я не собирался волноваться о нем, так как Кадеон терпел неудачу в каждой своей попытке искупить вину. Но сейчас он продолжает преуспевать. Поскольку даже Сосуд, который он должен доставить Груту, кажется, сама готова помочь ему погубить ее.

— Ридстром сказал, Никс поклялась, что меч сможет убить тебя. Это правда?

Оморт играл со своим кольцом, когда встретил ее взгляд:

— Нет. Конечно, меч не сможет. Даже Никс иногда ошибается.

Он лжет. Дыши… Дыши.

— Ты не откровенен со мной.

Он опустил глаза:

— Возможно.

Это объясняло, почему он был так неуравновешен!

— Я должен доверять тебе. Я могу доверять тебе?

Никогда.

— Конечно, брат.

Он может быть убит!

— Это — одна из причин, по которой я ищу Никс, — сказал он, — я мог бы расспросить ее об оружии.

Чтобы скрыть волнение, Сабина разыграла возмущение:

— Почему ты не говорил мне этого? Ты скрываешь все важные секреты, вроде этого, от меня? Это — уязвимость, которую мы не можем себе позволить, особенно сейчас. Тем более что Кадеон действительно в состоянии добиться успеха.

Бездельник-брат Ридстрома был близок к тому, чтобы получить средство для убийства бессмертного. Как использовать эту информацию? Как использовать эту его уязвимость?

— Я должен был довериться тебе. — Оморт остановился перед ней, а потом склонился к ее лицу. — Я люблю тебя.

Она отшатнулась, не сумев сдержать себя:

— Ты не любишь меня. Ты не знаешь, что такое любовь!

Хуже того, Сабина и сама не знала этого.

Если Оморт спал с одной из сестер, то точно не с Сабиной.

Она была девственницей до Ридстрома. После всех этих лет она оставалась нетронутой.

Что, если я оплодотворил ее? Ридстром смотрел на потолок камеры, который уже очень хорошо изучил. Она вполне могла забеременеть.

Беременная моим ребенком. Он желал, чтобы так и было, даже несмотря на то, что знал, — после этого часы его жизни начнут тикать. Если она забеременеет, у них больше не будет нужды содержать его под стражей. Более чем когда-либо он должен бежать. Забрать свою женщину, забрать своего ребенка, вернуть королевство…

Ридстром чувствовал потребность в том, чтобы чародейка присутствовала здесь. Он причинил ей боль, и ему был необходим шанс исправить это. Но существовало кое-что еще, что тревожило его сильнее, чем причиненная ей боль. Хотя он взял Сабину, она не являлась его женой, и он не полностью заявил на нее права, как на свою женщину.

Он должен был отметить ее для удовлетворения инстинктов демона.

Ридстром напрягся, услышав громкие шаги спускающихся в подземелье людей. Вскоре трое крупных мужчин вошли в камеру, это были рабы Инферны. Он вспомнил, что Сабина уходила в ярости — она отдала приказ, чтобы его избили?

Самый большой начал освобождать Ридстрома. Что давало шанс для побега. Он напрягся, приготовившись. Три Инферна никогда бы не смогли справиться с демоном.

Снова порошок ужалил глаза. Боги проклянут их… В этот раз Ридстром остался в сознании.

Но не мог двигаться.

Что-то промелькнуло в мужских глазах, когда они пристально посмотрели на его нижнюю часть тела. Как только Ридстром осознал, что это, его сердце сковал холод.

Жажда.

Когда они поставили его в душе и сняли с него штаны, Ридстром не мог и пальцем пошевелить, чтобы остановить их. Пока они мыли его расслабленное тело, он был бессилен сделать что-либо, кроме как просто смотреть в потолок, чувствуя, что обжигающая ненависть вспыхивает в нем.

• Предыдущая
• 31/72
• Следующая