Темные объятия - Кеньон Шеррилин - Страница 61
- Предыдущая
- 61/93
- Следующая
Тейлон крепче сжал трубку.
—
Раз уж выдаешь себя за Ашерона, тебе стоит побольше о нем узнать!
—
Поверь мне, Охотник, — вкрадчиво произнес незнакомец, — я знаю Ашерона куда лучше, чем ты. Знаю о нем такое, что тебе и не снилось. Такое, что, узнав об этом, ты возненавидишь его навеки. Ашерон — не тот, каким кажется.
—
Мы с ним знакомы полторы тысячи лет — думаю, за эти годы я успел кое -что о нем узнать.
—
Ты так думаешь? — усмехнулся незнакомец. — А знаешь ли, что он обрек на смерть свою сестру? Она рыдала и звала на помощь; он был от нее всего в нескольких шагах, но, пьяный и одурманенный, не тронулся с места, и ее разорвали на части.Эта ужасная картина, словно наяву, возникла перед глазами Тейлона. Нет, этого не может быть! Он знал Ашерона: как бы тот ни был пьян или одурманен — никогда не отказал бы в помощи даже незнакомцу! А ради спасения тех, кто находился под его защитой, он готов был перевернуть землю и небеса.
—
Я тебе не верю!
—
Поверишь. Прежде чем я с вами расправлюсь, все вы узнаете правду о нем.И самозванец прервал разговор.
Тейлон отшвырнул телефон и потер ладонями лицо. Все это казалось ему каким -то бесконечным дурным сном.
Всего два человека на свете ему близки и дороги. Один — друг и учитель, плечом к плечу с которым он сражается уже полторы тысячи лет.
Другая — женщина, чья душа ему дороже собственной жизни.
Оба они — в опасности. Оба нуждаются в его защите.
Никогда еще он не чувствовал себя таким беспомощным! Даже в тот день, когда погиб его дядя. Тогда, по крайней мере, он сжимал в руках меч и знал — или думал, что знает, — кому мстить.
Но сейчас ему противостоят враги не из плоти и крови. Один — таинственный самозванец, выдающий себя за Ашерона. Другой — подлый бог, одержимый жаждой мщения...
Что же делать?
Обернувшись, он бросил взгляд на Саншайн.
Ее темные волосы разметались по подушке, смуглая рука темнела на белоснежной простыне. Лицо было по -детски безмятежным и удивительно красивым. Глядя на нее, он словно чувствовал ее в своих объятиях, ощущал жар ее тела, тепло ее прикосновений...
Как же ее защитить?
«Доверься Морриган, Спейрр. Никогда не сомневайся в ней. Знай: она делает для тебя все, что может».
—
Таковы были последние слова его отца, обращенные к маленькому сыну.
Прикрыв глаза, Тейлон вспомнил его облик, освещенный неярким светом очага. В глазах друида сияла гордость и отцовская любовь.
Тейлон накрепко запомнил отцовский завет. Так он и поступал: во всем полагался на Морриган — и богиня платила ему добром. Никто не мог победить его в бою, ни силой, ни хитростью.
Но враг нанес удар с неожиданной стороны: предательство настигло Тейлона в собственном доме.
Его незаконнорожденный кузен мечтал о престоле и решил расправиться со всеми, кто стоял у него на пути. Сначала — с королем и королевой, затем — с Тейлоном и Сиарой.
Тейлон не подозревал, что его дядю и тетю убили заговорщики, возглавляемые собственным сыном короля.
Правда открылась ему лишь после того, как друиды казнили его и Сиару.
В ту ночь, когда Тейлон напал на свой клан, кузен признался ему во всем, надеясь на пощаду.
Но Тейлон, снедаемый ненавистью и отчаянием, отомстил всем, а затем затворил свое сердце на много сотен лет.
Пока однажды на темной улице ему не встретилась фея с черными косами и огромными сияющими глазами...
Он любит ее. Любит ее смех, ее живой ум, ее нежное сердце.
Она исцелила его. Рядом с ней он снова живет. Он вновь стал самим собой.
А без нее... зачем ему жить?
Но если она останется рядом с ним — неминуемо погибнет.
— Я должен с ней расстаться, — произнес Тейлон вслух.
Иного выбора нет.
13
Высоко над городом, на мосту -переходе, рядом с кафе «У Джексона», сжимая руками железный поручень, стоял Зарек. Внизу, по Уилкинсон-стрит и соседней Декатур-стрит сновали люди, входя и выходя из магазинов, клубов и ресторанов.
Ашерон передал Зареку приказ сидеть дома до самого Карнавала. Но Зарек — не из тех, кто подчиняется приказам.
Сидеть дома ему смертельно наскучило на Аляске, в долгие полярные дни. В доме он чувствовал себя словно в клетке — а этого Зарек терпеть не мог.
Когда он улетал из Фэрбенкса, на дворе было четырнадцать градусов ниже нуля. По сравнению с полярным климатом промозглая и ветреная новоорлеанская зима казалась ему тропиками.
Даже пронзительный ветер с реки для Зарека был лишь легким прохладным бризом.
Конец июня и июль в Фэрбенксе бывали теплыми, даже жаркими, но к тому времени, когда нескончаемый солнечный свет сменялся призрачными сумерками белых ночей и Зарек отваживался выйти из дома, полярный холод вновь вступал в свои права.
Да и выйти удавалось в лучшем случае всего на несколько минут — восходящее солнце вновь гнало его под защиту четырех стен.
Девять столетий Зарек был прикован к суровой земле Аляски.
Но теперь наконец-то получил передышку.
Прикрыв глаза, Зарек вдохнул воздух, полный запахов жизни. Аромат различных кушаний смешивался в нем со свежестью речной влаги. Снизу, с улиц, доносились смех и обрывки оживленных разговоров.
Неудивительно, что Тейлон и Кириан так любят этот город.
Хотел бы Зарек остаться здесь хоть еще ненадолго! И не только потому, что ему этот город тоже пришелся по душе. Здесь были другие Охотники — такие же, как он. Люди, с которыми можно поговорить...
Но Зарек вечно хотел невозможного.
Справа отворилась дверь, в проеме появился маленький мальчик. Зарек скользнул по нему равнодушным взглядом — он всегда считал, что терпеть не может детей. Однако этот мальчуган был не так уж плох. Пожалуй, даже симпатичный. Каштановые волосы, нежное тонкое личико... И слезы на глазах.
Заметив Зарека, ребенок решительно направился к нему.
—
Мистер! — позвал он тоненьким голоском. — Помогите мне, пожалуйста! Я потерялся и остался совсем один!Глубоко вздохнув, Зарек оторвался от поручня, спрятал в карман руку с когтями и повернулся к мальчугану:
—
Поверь, приятель, это чувство мне знакомо.Он протянул малышу руку, и мальчишка тут же вцепился в нее своей крохотной ручкой, словно в спасательный круг. Зарека это поразило: сам он не мог припомнить, чтобы когда-нибудь — даже в самом раннем детстве — с таким доверием тянулся к взрослым.
—
Ну, кого ищем? Маму или папу?
—
Маму. Она высокая и красивая.Зарек кивнул.
—
А зовут ее как?
—
Мама.Исчерпывающая информация.
—
Сколько тебе лет?
—
Вот столько! — шмыгнув носом, малыш гордо продемонстрировал четыре пальчика.— А вам?
—
А мне чуть побольше.
—
Вот столько? — И мальчик растопырил все десять пальцев.Зарек невольно улыбнулся.
—
Пошли, — сказал он, открывая дверь. — Найдем кого-нибудь, кто подскажет, где искать твою маму.Мальчик вытер нос рукавом и вошел вместе с Зареком в кафе. Почти мгновенно раздался истошный женский крик:
—
Отпустите моего сына!
—
Мама! — воскликнул мальчик и бросился к матери.Женщина подхватила ребенка на руки, и ее испуганный, подозрительный взгляд в сторону Зарека подсказал ему, что сейчас разумнее всего смыться.
Пугать окружающих своим видом — приятно, но не всегда полезно.
—
Охрана! — завопила мамаша.Выругавшись, Зарек бросился бежать. Одним прыжком перемахнул через поручень, приземлился на лестнице уровнем ниже и растворился в толпе.
По крайней мере, так ему казалось.
Уже на Уилкинсон-стрит навстречу ему из тени вышел Ашерон.
Ну вот, только этого не хватало! Теперь его ждет получасовая нотация на тему: «Тебе же велено было сидеть дома, — зачем же ты, такой-сякой, сбежал, заперев Ника в шкафу?»
- Предыдущая
- 61/93
- Следующая
