Богиня по крови - Каст Филис Кристина - Страница 4

• Предыдущая
• 4/76
• Следующая

— Это Морриган, внучка Маккаллана. — Рианнон укачивала дочурку, прижимая ее к груди.

— Я запомню это имя. — Он поймал взгляд женщины, и та похолодела от дурного предчувствия еще до того, как услышала его слова: — В твоем теле что-то разорвалось. Кровотечение слишком сильное и никак не останавливается. Я уже послал за своим грузовиком, но пройдет несколько часов, прежде чем мы сможем добраться до врача.

— Я умираю. — Она прочла правду в его глазах.

— Думаю, да, — кивнул старик. — Твоя душа излечилась, но тело покалечено необратимо.

Рианнон не испытала ни страха, ни паники. Конечно, не было никакой боли. Ее терзало лишь ужасное чувство потери. Она взглянула на свою новорожденную дочь, смотревшую на нее с таким доверием, и провела по мягкому личику кончиком пальца.

«Я не увижу, как будет расти Морриган. Мне не суждено быть рядом с дочуркой, присматривать за ней, оберегать…»

— Богиня! Что я наделала!

Старик даже не пытался ее утешить. Он просто взирал на нее пронзительно и мудро.

— Расскажи мне, Рианнон.

— Я поклялась служить Прайдери. Он хотел также, чтобы я отдала ему в услужение и свою дочь. Твое присутствие отпугнуло его, прежде чем я успела вверить ему малышку.

— Прайдери — бог зла? Бог тьмы? — быстро спросил старик.

— Да!

— Ты должна отречься от него. Ради себя и Морриган.

Рианнон посмотрела на младенца.

«Если я отрекусь от Прайдери ради нас обеих, то, вероятнее всего, моя дочь навсегда останется в этом мире. Быть может, ей не удастся подключиться даже к тем тонким каналам энергии, которые я обнаружила. Морриган никогда не увидит Партолоны.

Но если я не откажусь от служения Прайдери, то дочь будет обречена поклоняться той самой тьме, которая, как и теперь понимаю, преследовала меня всю жизнь, внушала недовольство, гнев, себялюбие, ненависть. Самое страшное в том, что она превращала любовь во что-то неузнаваемое».

Рианнон не могла перенести мысль о том, что жизнь дочери будет омрачена точно так же, как ее собственная.

«Если Морриган окажется навсегда заточенной в этом мире, то так тому и быть. По крайней мере, она будет изба плена от лживого зла».

— Я отрекаюсь от Прайдери, трехликого божества, отвергаю его власть надо мной и моей дочерью Морриган Маккаллан, — произнесла Рианнон и принялась ждать.

Она всю жизнь, с раннего отрочества, была жрицей, Избранной могущественной Богини, поэтому понимала, насколько это серьезный шаг — отречься от божества. Должен появиться знак — хоть внутренний, хоть внешний, — говорящий о том, что судьба отныне изменится. Богам, особенно темным, не свойственно запросто воспринимать отречение.

— Бог тьмы знает, что ты близка к смерти и вплотную подошла к царству духов. Он крепко удерживает тебя и не отпускает.

Этот человек говорил мягко, но его слова резанули Рианнон по самому сердцу. Она слабела с каждой секундой, однако заставила себя крепче обнять крошечное тельце дочери.

— Я не отдавала ему Морриган. Прайдери не имеет над ней власти.

— Но ты по-прежнему связана с ним, — печально изрек старик.

Женщине было трудно бороться с усталостью, заволакивавшей глаза. Она холодела, но желала, чтобы старик оставил ее одну и позволил любоваться дочкой до тех пор, пока…

— Рианнон, ты должна меня выслушать! — Он встряхнул ее. — Если ты умрешь, подчиняясь Прайдери, то твой дух больше не почувствует присутствия Богини. Ты никогда не познаешь свет или радость, будешь вечно окутана чернотой темного бога и отчаянием, которое окрашивает все, до чего бы он ни дотронулся.

— Знаю, — прошептала Рианнон. — Но я слагаю оружие. Теперь мне кажется, будто я всю жизнь только и делала, что сражалась. Я была чересчур самолюбивой и причиняла всем слишком много боли. Наверное, пришло время ответить за это.

— Быть может, так оно и есть, но должна ли и дочь расплачиваться за твои ошибки?

От его слов она дернулась, быстро заморгала, прогоняя черноту, застившую глаза, а потом сказала:

— Конечно не должна. Что ты такое говоришь, старик?

— Ты не дала клятву за малышку, но Прайдери нуждается в жрице, в жилах которой текла бы кровь Избранной Эпоны. Как думаешь, кто станет его следующей жертвой после твоей смерти?

— Нет!

Но старик был прав. Прайдери сам признался, что проследовал ее десятилетиями. Ради Морриган он сделает не меньше. Рианнон содрогнулась. Да, в свое время она позволила тьме нашептывать ей обманчивые речи и превращать любовь к Богине во что-то уродливое. Дочурку ждала другая судьба.

— Нет, — повторила женщина. — Морриган не будет его следующей добычей.

— В таком случае ты должна призвать Богиню, чтобы она вынудила Прайдери отпустить тебя.

— Эпона отвернулась от меня. — Рианнон охватило отчаяние.

— Но разве ты отреклась от нее?

— Я совершала вещи пострашнее. — Впервые в жизни бывшая верховная жрица признала, что сама предала Богиню еще до того, как та перестала с ней разговаривать. — Она больше меня не слышит.

— Вероятно, Эпона ждала, хотела услышать от тебя верные слова.

Рианнон уставилась в глаза шаману. Если есть хоть малейший шанс, что он прав, она попробует призвать к себе Эпону.

«Я близка к смерти. Возможно, Богиня сжалится надо мной. Я уже чувствую, как меня окутывает туманная завеса невосприимчивости к окружающему миру. Пусть Эпона сейчас в Партолоне, все равно она знает, что со мной происходит».

Рианнон закрыла глаза, сосредоточилась и позвала:

— Эпона, великая Богиня Партолоны, моей молодости, моего сердца. Пожалуйста, выслушай меня в последний раз. Прости мне мои ошибки. Да, я позволила тьме запятнать твой свет, причинила боль тебе и другим. — Рианнон умолкла, стараясь собраться с мыслями и отогнать отвратительное оцепенение, сковывавшее тело. — Я знаю, что не заслуживаю твоей благосклонности, но умоляю, не допусти, чтобы Прайдери завладел моей душой. Пусть он не коснется моей доченьки.

Ветер подхватил ее слова. Он гремел, сотрясал их, пока они не превратились в шум дождя, барабанящего по осенней листве. Рианнон открыла глаза. Тени под гигантским священным дубом, близнецом разрушенного дерева, под которым она лежала, начали шевелиться, и ее сердце в панике затрепетало.

«Неужели это вернулся Прайдери, чтобы забрать меня, несмотря на присутствие шамана и могущество древних барабанов?»

Тут появился шар света и развеял тьму. В центре шара возник силуэт. У Рианнон перехватило дыхание, ее глаза наполнились слезами.

Старый шаман почтительно склонил голову и сказал:

— Добро пожаловать, великая Богиня.

«Джон Мирный Орел, знай, что за сегодняшний поступок ты получаешь мою благодарность и благословение». Эпона улыбнулась старику.

— Благодарю, Богиня, — торжественно изрек он.

Затем Эпона обратила свой взгляд на умирающую, а та дрожащей рукой утерла слезы, чтобы лучше видеть Богиню. Когда Рианнон была девочкой, Эпона являлась перед нею несколько раз. Потом верховная жрица вступила в строптивую пору отрочества, превратилась в себялюбивую, избалованную особу. Богиня перестала посещать свою Избранную, обращаться к ней и даже слушать ее. Сейчас Рианнон почувствовала, как ее сердце застучало быстрее при виде Эпоны.

— Прости меня! — воскликнула она.

«Прощаю. Я сделала это еще раньше, до того как ты попросила. Я тоже совершила ошибку. Видела твою слабость, знала, что за твоей душой охотится темнота, но любовь к тебе ослепила меня настолько, что я допустила твою гибель».

Рианнон, как всегда, хотела было заявить что-то в свое оправдание, но вовремя прикусила язык.

— Я поступила дурно, — сказала она и перевела дыхание, борясь с оцепенением, грозившим лишить ее дара речи. — Эпона, прошу тебя, разорви узы, связавшие меня с Прайдери. Я отреклась от него, но ты ведь знаешь, что ко мне подходит смерть. Трехликий монстр пока крепко держит мою душу.

Эпона внимательно посмотрела на свою повергнутую жрицу, потом спросила:

«Почему ты просишь меня об этом, Рианнон? Боишься за свою душу, не знаешь, что лучится с ней после смерти?»

• Предыдущая
• 4/76
• Следующая