Быстро и просто - Грин Эбби - Страница 3

• Предыдущая
• 3/23
• Следующая

Обнаружив под утро в своей постели женщину, как обычно красивую и умелую, он, сонно глядя на нее, произносил:

— Дорогая…

И вновь принимался дремать, уверенный, что о завтраке она позаботится.

Затем он одаривал ослепительную крашеную блондинку дежурной льстивой улыбкой и лениво проводил рукой по бриллиантовому колье, составлявшему ее единственное облачение в стенах его роскошного номера люкс. Колье, которое он сам преподнес ей незадолго до этого, как плату за вседозволенность.

На сей раз перед ним возлежала эффектная Изабелл Золанц. Проинспектировав ее наружность при свете солнца, Александрос разочаровано вздохнул. Скука изобразилась на его лице. Когда Изабелл попробовала удержать его за запястье, он резко отдернул от нее свою руку, ясно демонстрируя нежелание задерживаться в ее объятьях.

Александрос разомкнул губы, желая что-то ей сказать, но лишь нахмурился, передумав…

Покинув свой люкс, он обратил рассеянный взгляд на некую молодую женщину. По всей видимости, она только въезжала в номер, на пороге которого и остановилась в то время, как обслуга вносила внутрь ее вещи.

Женщина, привлекшая внимание Александроса, странно вытянула шею, словно что-то высматривая. Он видел ее профиль, подробно изучил ладненькую фигурку.

Модельные красавицы Коросу порядком наскучили. Для него они давно стали скорее практической необходимостью, чем захватывающим приключением. Все как одна самодовольные, преимущественно костлявые, безмерно жадные и совершенно предсказуемые. Он мог прочесть любую их мысль, предугадать любой шаг.

Тем сильнее Короса заинтересовала новенькая соседка по этажу. Неизвестно, задержался ли бы на ней взгляд Александроса, если бы не этот глубокий V-образный вырез на платье, облегающем грудь, талию, бедра, колени. Тонкая трикотажная ткань мягко окутывала красоту сочного тела, не истощенного диетами и прочими самоограничениями.

Должно быть, почувствовав на себе этот плотоядный взгляд, женщина повернулась, взглянула на него, и по ее молочной коже в одночасье разлился малиновый сок смущения, сконцентрировавшись в глубокой ложбинке ее аппетитного декольте.

Александрос ощутил острое желание остаться с незнакомкой наедине и слиться с этой волшебной кожей, которая загадочным образом выдает все чувства своей обладательницы. И не было сомнения, что эти чувства столь же огненные, как и токи крови под тонким шелком кожи.

Женщина показалась ему прекрасной. Совершенные черты лица, его нежный овал, мерцающие скулы, глаза ягненка, густые медовые волосы, волнами падающие на плечи… Но даже эта филигранная красота не давала ему отвлечься от властной округлости бедер и выпуклых ягодиц.

Женщина вошла в свой номер и закрыла дверь, служащие разошлись, и на этаже воцарился привычный респектабельный покой, а Александрос продолжал словно завороженный стоять в коридоре, глядя в сторону двери новой постоялицы.

Что-то знакомое и родное увидел он в этой чувственной женщине. Он напряг память, но ее тайники не поддались. Раздраженный, он вернулся в свой номер.

— Ты скоро? — окриком поторопил он Изабелл. — Я спешу. У меня сегодня важная встреча.

— Сейчас, дорогой, — звонко пропела она в ответ. — Не могу найти свой плащ в гардеробе.

— Поторопись, — скомандовал Александрос.

Его вполне устраивала Изабелл Золанц.

Женщины вроде нее были весьма опытны в обращении с миллионерами и знаменитостями всех сортов. Она умела почти не раздражать, будучи всегда рядом. Александроса не интересовало, как ей это удается и чего стоит. Ведь он подарил ей бриллиантовое колье. Поэтому, когда Изабелл ему надоедала, он просто игнорировал ее и не церемонился. Таковы были правила игры.

Наконец, Изабелл облачилась в свой плащ, призванный прикрыть собой ее вчерашнее вечернее платье, и Александрос скептически посмотрел на нее. Мила, но ничего выдающегося из себя не представляет, подумал он об Изабелл.

Теперь-то уж он знал точно, какая женщина ему необходима…

Очаровательная головка Келли вертелась из стороны в сторону, а глаза сосредоточенно выискивали в фойе гостиницы кого-то, кем в конечном итоге оказался ее добродушный дядюшка, в объятия которого она и устремилась, едва завидев.

— Прости, Алексей. Меня задержали дела, — объяснила Келли, по-родственному целуя его.

— Не извиняйся, родная. Я принесу тебе что-нибудь выпить.

Дядюшка говорил торопливо, проглатывая слова. И еще быстрее действовал. Не успела Келли предупредить его, что не станет пить ничего, кроме минеральной воды, он уже летел через весь зал к бару.

— Алексей! — крикнула она, но ее голос утонул в людском шуме. — Алексей… — с укором повторила она, когда дядюшка вернулся с коктейлями. — Скажи-ка, что происходит? До меня дошли слухи, что ты скрываешься от своей подружки?

— Как ты можешь так думать, Келли Демаршис? Разве не я тебя уверял, что для меня существует только одна женщина на всем белом свете? И эта женщина — моя любимая племянница.

— Во-первых, ты льстец; во-вторых, враль; в-третьих, ты забываешь, что я давно выросла. А поэтому перестань меня дразнить.

Неожиданно Келли увидела беспокойство во взгляде Алексея, и это беспокойство передалось ей. Ее брови сдвинулись у переносицы.

— Что произошло? — шепотом обратилась она к дядюшке.

— Келли, не оборачивайся, — со шпионской таинственностью проговорил тот. — В зал вошел один человек… Ты его знаешь… Но ты его давно не видела…

— Прошу тебя, не говори загадками! Ты же знаешь, что в шарады я всегда проигрываю, — упрекнула его Келли.

— Я уже встречал его этим утром в отеле. Попытался связаться с тобой по мобильному… Почему ты вечно отключаешь свой мобильный, Келли? — неожиданно вспыхнул Алексей.

— Потому что непрерывные звонки мешают работе, — в сотый раз пояснила она. — Продолжай…

— В общем, здесь Александрос Корос…

— Ах! — услышал Алексей в ответ.

«Ах!» звучно выпорхнуло из девичьей груди. В этом прочувствованном «Ах!» была и тайна зарождения жизни на земле, и трагическая гибель «Титаника», и весеннее цветение сакуры, и… первый поцелуй, который вылился в насквозь лживую публикацию таблоида и увенчался тирадой презрительного изобличения в ее адрес.

— Келли, дорогая моя. Мне очень жаль. Но мир тесен. Увы… Давай теперь постараемся сделать так, чтобы вы не встретились.

Девушка заставила себя соображать быстро. Она энергично кивнула в поддержку дядюшкиного суждения.

— Этого не должно произойти, — решительно объявила она.

Алексей взял племянницу под локоть и, петляя между группками людей, стал прокладывать путь к лифтам.

— Как часто мне уже приходилось убеждаться, дорогая моя Келли, в том, насколько все-таки тесен мир… — торопливо посетовал Алексей. — Нам с тобой так и не пришлось поговорить о том, что произошло между тобой и этой греческой скалой, этой горой мышц. Но я наслышан, и мне очень жаль. Я ни на миг не поверил, что в этом была хоть толика твоего вероломства… Не знаю, как ты к этому отнесешься, но у меня созрела необходимость возобновить бизнес с корпорацией Короса. С тех пор как не стало твоих родителей, мне уже не приходится выбирать, с кем иметь дело, а с кем нет. Наше финансовое положение сейчас находится не в лучшей своей фазе, как тебе известно. И будем надеяться, благодаря сотрудничеству с Коросом наши дела поправятся, ибо, кто старое помянет… — принужденно рассмеялся дядюшка.

— Алексей, если ты полагаешь, что я отрицательно отнесусь к твоим совместным делам с Александросом Коросом, то ты ошибаешься. Я считаю, та нелепая ситуация не должна откладывать отпечаток на дальнейшей нашей судьбе. Тем более, что злого умысла не было ни с моей, ни с его стороны. За это я ручаюсь лично. Но при этом у меня нет ни малейшего желания видеться с ним вновь. И полагаю, это нежелание у нас взаимно.

Алексей проводил Келли до двери ее номера. Он расцеловал племянницу и напутствовал ее:

— Позвоню тебе завтра. Мы встретимся и сможем наговориться всласть.

• Предыдущая
• 3/23
• Следующая