Любовница королевских кровей - Харрис Линн Рэй - Страница 20

• Предыдущая
• 20/25
• Следующая

Да, она могла себе представить, какой переполох вызвало ее появление на борту самолета, если не учитывать враждебности. Принцесса Монтеверде — это определенно сенсация.

Антонелла повернулась к окну и смотрела на столицу. Всюду кипит жизнь. Бары, кафе и клубы — в изобилии. Люди сидят за столиками, пьют кофе или вино, на улицах полно машин и мотоциклов. Клаксоны время от времени пронзительно гудят, когда водители теряют терпение. Разговоры, смех и музыка сливаются в приятный, успокаивающий гул.

Сент?Анджело похож на Париж, на Рим, на Монте?Карло — всегда полон жизни и энергии. Столица же Монтеверде напоминает смертное ложе.

Способен ли Кристиано и в самом деле спасти ее страну? Поможет ли ее народу вернуться к процветанию?

Антонелла считала, что они богаты, но после свержения отца обнаружился огромный государственный дефицит. Королевство Монтеверде разорено и ослаблено.

Слезы вновь защипали глаза, но она взяла себя в руки.

— Что ты намерен теперь делать? — спросила она.

— Все, что смогу, Антонелла.

— Когда ты встретишься с Данте?

— Как только это можно будет устроить.

— Возьмешь меня с собой?

— А это необходимо?

— Нет, — честно ответила она. — Но я хочу увидеть своих родных.

Он склонил голову:

— Ну, хорошо.

Антонелла не ожидала, что Кристиано так легко согласится, и была благодарна ему за это. Немного погодя «роллс?ройс» проехал по закругляющейся подъездной аллее и остановился перед высоким зданием. Швейцар открыл дверцу, Кристиано вышел, повернулся и предложил ей руку. Фотографов не было, и она облегченно вздохнула.

— Где мы?

— Дома, — ответил он и повел Антонеллу через двойные двери к лифту.

Еще один швейцар тепло приветствовал их, затем сунул карточку в считыватель. Двери лифта плавно открылись, и Кристиано предложил ей войти.

— Ты не живешь во дворце? — спросила Антонелла.

— У меня есть там апартаменты. Но я предпочитаю уединение.

— Наверное, так легче приводить домой женщин. Родители могут быть старомодными. — Она сказала это в шутку, но взгляд его остался серьезным.

— Я никогда не приводил сюда женщин, Антонелла.

Лифт остановился, двери открылись. Она вошла вслед за Кристиано в просторную квартиру, оформленную в мужском стиле, — гладкие кожаные диваны, современные произведения искусства, стекло и сталь, полы из вишневого дерева.

— Наш багаж скоро прибудет, но персонал появится только утром.

Кристиано на ходу снял пиджак и бросил его на диван. Потом подвигал плечами, разминая затекшие мышцы. Громкое мяуканье донеслось из угла гостиной. Кристиано наклонился, и толстая серая кошка вразвалку подошла к нему. Ком встал в горле Антонеллы, когда он погладил кошку, мягко разговаривая с ней, в то время как та мурлыкала и терлась о его ноги. Это была всего лишь кошка, не ребенок, и все же Антонелла представила себе, как был бы он нежен с ребенком. Кристиано взял кошку на руки и выпрямился:

— Это Скарлетт О’Хара, хозяйка дома.

— Она довольно… крупная.

Кристиано почесал кошачий подбородок.

— Да. Я же говорил тебе, что она будет покрупнее твоего Бруно.

По какой?то причине то, что он помнил о Бруно, вызвало у нее отчаянное желание убежать куда?нибудь…

— Которая из комнат моя? Я бы хотела лечь спать.

— Ты предпочитаешь отдельную комнату? Не желаешь делить спальню со мной? — Он опустил кошку на пол, та дернула хвостом и потрусила на кухню.

— Какой смысл, Кристиано? Ты же сказал, что не можешь дать мне то, чего я хочу.

Он подошел, обволакивая ее своим запахом. Если бы она закрыла глаза и дюжина мужчин прошла перед ней, она все равно узнала бы Кристиано по одному только запаху. Его близость возбуждала ее, заставляла тело петь. Заставляла желать его. О, как она мечтала стащить с него брюки, опрокинуть на спину и ласкать до тех пор, пока страсть не поглотит обоих. Она желала его до боли, но не имела на это права.

— Ты хочешь меня, Антонелла. Так же как и я хочу тебя. И все же ты права. — Он погладил ее по голове, отступил назад. — Я не могу дать тебе то, чего ты хочешь, поэтому с моей стороны было бы несправедливо просить у тебя то, чего хочу я.

Ее горло сдавило.

— Да, несправедливо.

Кристиано стоял очень близко, но не попытался прикоснуться к ней. Взгляд его был мрачным, встревоженным. А потом он отвернулся.

— Идем, покажу тебе гостевую комнату.

Кристиано отпил глоток виски и полюбовался ночным городом. Он сидел на диване в гостиной, в темноте. Скарлетт свернулась в клубочек с ним рядом. Он понятия не имел, который час. Он пытался уснуть, но не смог. Постель казалась ему пустой.

Антонелла Романелли любит его. Многие женщины произносили эти слова, но он отмахивался от них. Обычно его любовницы интересовались не им, а его титулом.

«Я люблю тебя».

Три простых слова, которые причиняют столько боли. Джулианна не лгала, когда говорила о любви. Кристиано нисколько не сомневался, что и Антонелла была искренна. Каждый раз, когда они занимались любовью, тело его пылало от наслаждения и страсть была неистовой. Порой он начинал задумываться, не стоит ли ему действительно жениться на ней. Секс с Антонеллой был потрясающим. Они могли бы построить отношения исходя исключительно из физического притяжения.

Но каждый раз, когда все заканчивается, его разрывают противоречивые чувства. Гложет совесть. Ему следовало предвидеть, что она влюбится. Антонелла невинна и сексуальна одновременно. Она настолько полна жизни, что он сходит с ума от желания. Он доставил ей наслаждение, но не подумал, что она может увидеть в этом нечто большее. Кристиано ди Саваре не способен любить. Джулианна была очень дорога ему, но, если бы он любил ее, то никогда не отпустил бы одну в ту опасную поездку.

— Кристиано?

Он повернулся на звук ее голоса, хрипловатого со сна.

— Почему ты не спишь, Антонелла?

Она подошла к дивану.

— Не спится.

Он поднял свой стакан.

— Хочешь выпить?

— Нет.

Скарлетт встала, потянулась, забралась на спинку дивана и мяукнула. Антонелла протянула руку и погладила кошку по голове. Та замурлыкала.

— Ты ей нравишься, — мягко заметил Кристиано. — Большинство людей она игнорирует.

Антонелла взяла кошку на руки и прижала ее к себе, потершись щекой о серую шерсть. У него ком встал в горле. Джулианна делала точно так же.

Кошка замурлыкала еще громче.

— Я хотела тебе кое?что сказать, Кристиано, — проговорила Антонелла, продолжая обнимать кошку. — Тебе нужно знать.

— Антонелла, если ты о том же…

— Не о том.

Она сделала глубокий вдох, затем посмотрела на него.

— Когда мы были в самолете, я попросила погладить платье. Тот, кто делал это, распорол все швы. Платье распалось на части. — Прежде чем он сказал хоть слово, она поспешила продолжить: — Пожалуйста, пойми, я не пытаюсь кого?то обвинить. Я просто хочу, чтобы ты знал, как наши народы относятся друг к другу. Я нахожусь под твоей защитой, и все же меня ненавидят.

Гнев забурлил в его жилах. Он найдет виновного и заставит извиниться… Да только какой в этом прок? Это лишь усилит ненависть к Антонелле. Ненависть к Монтеверде. Он далеко не единственный, кто потерял близких. Господи, и он верит, что покончит с войной?

Да, покончит.

— Сожалею, что это случилось, Антонелла. Я куплю тебе другое платье.

— Дело не в платье, — возразила она, — дело в тебе. В том, что ты планируешь делать.

— Если ты пытаешься отговорить меня, то теряешь время.

— Вовсе нет, Кристиано. Я знаю, что ты не остановишься, пока не одержишь победу. Мне импонирует твое желание добиться мира. И я надеюсь, что не жажда мести за смерть Джулианны диктует тебе, что делать. Ненависть и неприязнь имеют глубокие корни в обеих странах, не так ли? Многие люди потеряли любимых в этой борьбе. Уничтожив нас, ты, возможно, и почувствуешь себя лучше на короткое время, но ведь этим никого не вернуть.

• Предыдущая
• 20/25
• Следующая