Темнейшая ночь (ЛП) - Шоуолтер Джена - Страница 17
- Предыдущая
- 17/71
- Следующая
Но если ей удастся позвонить МакИнтошу, Институт сможет придумать способ спасти ее. Она сможет вернуться к своей старой жизни и притворится, что последних двух дней никогда не было – даже если мысль покинуть Мэддокса вызывала необъяснимую боль в ее груди. Глупая девчонка!
«Кто именно твой начальник?»
Как будто она расскажет ему и навлечет опасность на невинного человека. Вместо этого, она собрала все свое мужество и сказала, «Позволь мне уйти, Мэддокс. Пожалуйста».
Еще одна пауза, потяжелее предыдущей. Он подступил ближе, располагая их нос к носу, точно как было и в лесу. Его глаза были ярко-фиалковыми сейчас. «Вчера ночью я велел тебе возвращаться в город. Ты отказалась. Ты даже преследовала меня. Ты звала меня. Помнишь?»
Напоминание ужалило. «Мгновение безумия», прошептала она, опуская взор на свои руки. Ее пальцы сжались так, что костяшки побелели.
«Что ж, то мгновение безумия определило твою судьбу, женщина. Ты остаешься здесь».
Мэддокс сопроводил неохотно идущую Эшлин в свою спальню. Он уже успел почистить пол и выбросить запятнанный матрас, заменив его новым из запасов в комнате напротив. Предвкушая ее соблазнение, он нагрел ванну для нее, приготовил блюдо с мясом и сыром, откупорил бутылку вина и постелил чистые, пахнущие солнцем простыни.
Он никогда не прикладывал столько усилий для совокупления, лишь слыхал Парисовы разглагольствования, как быстро женщины тают, когда мужчины их балуют подобным образом.
Мэддокс не осознавал, что Эшлин проведет целую ночь в камере и что ей понадобиться вся эта забота, благодаря его друзьям. Его пальцы крепко сжались в кулак.
Ее комфорт не имел значения. Он не был уверен, от кого пришла эта мысль – от демона или от него самого. Он только знал, что это была ложь.
«Купайся, переоденься и поешь», заставил он себя проговорить. «Никто не побеспокоит тебя». Пауза. «Есть что-то еще, что может тебе потребоваться?»
Она обошла его широким полукругом, немедленно оборачиваясь лицом, словно не доверяла находиться у себя за спиной. «Свобода не помешала бы».
«Помимо этого».
Она внимательно рассматривала комнату. Ему не нравилась ее бледность, пошатывания и отстраненность. Она не была такой истощенной прошлой ночью, даже в кусачем холоде леса.
«Как насчет того, чтобы стереть мои воспоминания о прошлых нескольких днях?»
«Помимо этого», повторил он мрачно, не в восторге от того, что ей хотелось позабыть о нем.
Она вздохнула. «Нет. Тогда ничего».
Он знал, что должен уйти, дать ей возможность расслабиться и последовать его указаниям, но он понял, что сопротивляется этому. Он прислонился к дверному косяку. Она же оставалась в центре комнаты, со скрещенными руками, натягивая свой розовый жакет на груди. Его рот увлажнился.
«Ты проделывал это со многими женщинами?» спросила она бойким тоном.
Его глаза сверкнули и впились в ее, его тело напряглось. «Проделывал что?» Очаровывал их? Соблазнял их? Его горло внезапно перекрыл массивный комок.
Теперь она фыркнула. «Запирал их. Что же еще?»
Комок быстренько рассосался.
«Ты первая», ответил он, стараясь изо всех сил скрыть свое разочарование.
«И что ты задумал для меня, такой особенной девушки?»
«Лишь время покажет», честно ответил он.
Тень озабоченности легла на ее лицо. «Сколько времени?»
«Мы узнаем это вместе»
Теперь она нахмурилась. «Ты самый загадочный из мужчин, которых я встречала».
Он пожал плечами. «Меня называли и похуже».
«Не сомневаюсь даже», пробормотала она.
Даже оскорбление не оттолкнуло его. Лишь еще немного… «Я не знал, какую ты любишь еду, так что принес тебе понемногу всего, что имелось у нас на кухне. Боюсь, особо выбирать не было из чего».
«Спасибо», сказала она и пождала губы. Проблеск злости мелькнул в ее лице. «Не знаю, почему я вежлива с тобой. Смотри, что ты творишь со мной».
«Забочусь о тебе?»
Ее щеки зарделись, и она посмотрела в сторону.
«Ты принадлежишь мужчине, Эшлин?», поинтересовался он, ненавидя саму мысль.
«Не понимаю твоего вопроса. Замужем ли я? Нет. Есть ли у меня парень? Нет. Но у меня есть друзья, и они будут волноваться за меня», поспешила она добавить, словно неожиданно поняла, что сделала себя уязвимой.
Кого она хотела убедить? Его? Или себя?
«Они будут искать меня. Будут», настаивала она, когда он не ответил.
«Но не найдут тебя», уверенно отрезал он. Четверым вчера не удалось подняться на гору. Ее остальным дружкам не удастся также.
Ее рука порхнула к горлу, обращая его внимание на молотящийся там пульс.
Почему его приводил в такой восторг стук ее сердца, непреодолимо тянуло коснуться свидетельства его биения?
«Я не намеревался пугать тебя», заверил он ее. Он не был уверен, кто был более удивлен этими словами – Эшлин или он сам.
«Я не понимаю тебя», прошептала она.
Он также не понимал себя самого. И чем больше он стоял тут, болтая с нею, тем меньше смысла было во всем этом. Он выпрямился. «Приведи себя в порядок. Я вернусь позже». Не дав ей возможности возражать, он вышел в коридор, захлопывая дверь, не оборачиваясь.
Так лучше. С момента как он поинтересовался, принадлежит ли она мужчине, демон начал бурлить внутри него, стремясь к битве. Если б он остался, он коснулся бы ее. Если он коснется ее, он ею овладеет. Но он не рискнул превратить сплетение тел и пылкие поцелуи в укусы, царапание когтями и слишком грубые проникновения.
Нежная женщина в его комнате не переживет этого.
«Проклятие», прорычал он. Эшлин была, несомненно, наимилейшей из людей, с которыми он когда-либо сталкивался. Его рот все еще увлажнялся при мысли о ней; его осажденное тело рыдало о ней. Он не желал причинить ей вреда, несмотря на то, что она призналась, что знает о демоне, хотя лишь Ловец или Наживка могли знать. Нет, он хотел лишь доставлять ей удовольствие.
Оборачиваясь, он запер дверь снаружи. Он совершил еще нечто в предвкушении ее соблазнения – убрал ручки. Теперь выбраться наружу можно было, только спрыгнув с террасы его спальни, а он сомневался, что она пожелает пролететь пять этажей и приземлиться на зазубренных камнях. Однако, он плотно залепил окно на террасу, на всякий случай.
Мэддокс прошагал вниз по коридору, молясь чтоб остальные воины не избегали его весь день. Очнувшись в своем уже исцеляющемся теле, первым делом он подумал об Эшлин. Он приготовил свою комнату и еду для нее и поискал Люциена, которого обнаружил в комнате развлечений. Потребовал рассказать о происшедшем.
«Подземелье», пробормотал мужчина со странным блеском в глазах.
Разъяренный, Мэддокс вылетел из комнаты, отчаянно убеждая себя, что она в том же состоянии, в котором он покинул ее: жива и нетронута. Он полагал, что его друзья, по крайней мере, дали ей еду, воду и одеяла. Ошибся. Она могла замерзнуть до смерти. Она могла изголодаться. И они не могли этого не знать.
Они ожидали, что он покорно примет такое?
Ошибались.
Один взгляд на грязное, перепуганное лицо Эшлин – он захотел убить кого-нибудь. Он едва сдержался, твердя себе, что скоро она будет лежать в его постели, обнаженная и открытая для него. И хотя это успокоило его, это не утихомирило демона – сумело лишь больше его возбудить.
Теперь Насилие нуждалось в выходе своей нарастающей ярости. Только после этого Мэддокс будет в состоянии притронуться к Эшлин без боязни растерзать это хрупкое маленькое тело.
Тело… Эшлин… два слова, использованные в одном предложении, определенно возбуждали его. Светящаяся, она была всеми возможными его фантазиями, и он планировал насытиться внутри нее, снова и снова, овладевая ею во всех вообразимых и невообразимых позах.
Вскоре она тоже захочет этого.
Желание светилось в ее глазах, когда она глядела на него, и она постоянно тянулась к нему, открыто надеясь на некое физическое соприкосновение. Он даже услышал запах ее возбуждения, аромат страсти, невинности и этого доставляющего удовольствие меда. Однако, он напугал ее, и этот испуг перечеркнул желание.
- Предыдущая
- 17/71
- Следующая
