Темнейшая ночь (ЛП) - Шоуолтер Джена - Страница 14
- Предыдущая
- 14/71
- Следующая
Эти шрамы протянулись от каждой из его темных бровей до линии челюсти, толстые и выпуклые. Люциен никогда не рассказывал, откуда они появились, а Аэрон никогда не спрашивал. Пока они жили в Греции, воин просто вернулся однажды домой, с болью в глазах и отметинами на щеках.
«Это плохо», проговорил Люциен. «По-настоящему плохо. Ловцы. Женщина Мэддокса – каким бы боком она сюда не касалась – и Титаны, все в один день. Это не может быть совпадением».
«Я знаю». Аэрон провел рукой по лицу, кончиками пальцев ловя и потягивая свои колечки в брови. «Хотят ли Титаны нашей смерти, ты думаешь? Могли ли они прислать Ловцов сюда?»
«Вероятно. Но что же они сделают с нашими демонами, если наши тела будут уничтожены и духи высвободятся? И зачем приказывать тебе работать на себя, если намереваться убить?»
Отличные вопросы. «У меня нет ответов для тебя. Я даже не представляю, как совершить тот поступок, что от меня требуется. Женщины невинны. Двое из них – молоды, за двадцать, третьей под пятьдесят, а четвертая вообще старушка. Она наверняка печет печенье для бездомных в свободное время».
Интересуясь ними, он поискал и нашел их в гостинице в Буде после того, как покинул Олимп. Увидев их во плоти, он лишь усилил свой ужас.
«Мы не можем выжидать. Надо действовать как можно быстрее», сказал Люциен. «Нельзя позволить этим Титанам диктовать нам поступки, иначе они будут пытаться делать это снова и снова. Определенно, нам нужно принять решение».
Аэрон полагал, что у них будет побольше везения в латании обугленных лохмотьев, что останутся от его души, когда он убьет тех женщин. Но даже это казалось безнадежным.
Они сидели в молчании, их мозги закипали от раздумий над выбором. Скорее над его отсутствием. В конце концов, Аэрон встряхнул головой и ощутил, словно только что пригласил нового демона внутрь себя. Обречен.
Глава пятая.
Иногда в течение бесконечной ночи, Эшлин вставала и обходила по кругу свою тесную камеру. Ее лодыжка пульсировала при каждом шаге, как напоминание о часах, что она провела, карабкаясь по заснеженной горе, и об ощущении надежды, утраченной с шестью взмахами меча.
Ее поиски выхода оказались безрезультатны. Не было ни окна, как в башне Рапунцель, ни волшебного зеркала злой ведьмы, чтоб пройти сквозь него. Также она не нашла скрытых панелей, чтоб нажать, или туннелей, что провалиться как Алиса. Где-то по пути она потеряла сотовый. Как будто она могла сохранить сигнал в подземной темнице замка.
Пока время убегало, темнота, казалось, все сгущалась вокруг нее.
Хотя бы мыши перестали пищать.
Она просто хотела домой, подумалось ей, когда она опять сворачивалась калачиком на полу. Она хотела позабыть все произошедшее. Она смогла бы жить с голосами теперь. Она будет жить с ними. Попытка заглушить их уж слишком дорого ей стоила. Ее работы, возможно. Ее дружбы длиной в жизнь с МакИнтошем, быть может. Частицы ее рассудка, определенно.
Она уже не будет прежней никогда.
Безжизненное лицо Мэддокса будет преследовать ее, во сне и наяву, до конца ее дней. О, Боже. Слезы струились по щекам, замерзая от холода. Сколько еще она их прольет, прежде чем окончательно выплачет глаза? Прежде чем боль в груди утихнет?
Пожалуйста, просто дайте мне уйти, пролепетал голос. Пожалуйста. Я клянусь. Я никогда не вернусь.
Я, тоже, подумала она горестно.
«Ты пробыла здесь всю ночь, женщина?»
Прошло мгновение, оставляя вопрос без ответа, пока она сориентировалась. Этот голос… Она поклялась бы, что он звучал из настоящего, не из прошлого. Его резкий, гулкий звук отражался эхом в ее ушах.
«Отвечай мне, Эшлин».
Еще миг прошел, прежде чем она осознала, что это был голос, что преследовал ее поверх всех остальных. Голос каким-то образом отпечатавшийся в ее мозгу, несмотря на то, что она слышала его прежде лишь несколько раз. Она задохнулась, устремляясь глазами сквозь темноту, ища… ища… но не находя ничего.
«Эшлин. Отвечай мне».
«М-Мэддокс?» Нет, конечно же, нет. Должно быть это злая шутка.
«Отвечай на вопрос».
Неожиданно дверь распахнулась, и лучи света ворвались в камеру. Эшлин заморгала от туманящих ее зрение оранжево-золотых точек. Мужчина стоял в дверном проеме, высокая, грозная черная тень из мускулов.
Сладкая тишина – тишина, с которой она лишь однажды сталкивалась прежде – окутала ее. Она оперлась ладонями на стену позади себя и попыталась встать. Потрясение завладело нею и ее колени подогнулись. Он не был… Он не мог быть… Это не возможно. Непостижимо. Лишь в сказках подобное случалось.
«Отвечай мне», мужчина сказал снова. В его тоне было неистовство, словно он говорил двумя разными голосами. Оба мрачные, грубые и громоподобные.
Она открыла рот для ответа, но не издала ни звука. Этот двойственный голос был гортанным, бурным и все же чувственным за гранью ее самых диких мечтаний. Мэддокс. Она не ошибалась. Дрожа, она вытерла тыльной стороной руки свои мокрые от слез щеки.
«Я не понимаю», выдохнула она. Я что сплю?
Мэддокс – нет, мужчина, поскольку он не мог быть Мэддоксом, неважно как бы он ни был похож – ступил в камеру. Его внимание метнулось в сторону, прочь от нее, словно ему требовался миг, чтоб успокоиться.
Золотые лучи солнечного света плясали по нему, благоговейно лаская его прекрасное лицо. Те же темные брови, те же густо опушенные ресницами фиалковые глаза. Та же линия носа и сочные губы.
Как такое могло быть? Как могли ее тюремщики создать точную схожесть с мужчиной, которого она повстречала вчера ночью, а затем на том смертном одре? Мужчиной, остановившем голоса просто своим присутствием?
Близнец?
Ее глаза распахнулись. Близнец. Конечно же. Наконец-то, это обретало смысл.
«Они убили твоего брата», выпалила она. Может, он уже знал. Может, он был рад. Но может, лишь может быть, он заберет ее в город, и она сможет поведать о вселяющем ужас преступлении, которому была свидетелем. Справедливость могла быть восстановлена.
«У меня не брата», сказал он. «Не по крови».
«Но… но…» Мэддокс будет в порядке, шикарный мужчина пообещал. Она потрясла головой.
Невозможно. Она наблюдала, как он умирал. Но ангел мог быть воскрешен, правда? Ком застрял у нее в горле. Люди этой цитадели определенно не ангелы, неважно, что заявляли горожане.
Его взгляд скользнул к ней, вниз по ее телу во властной оценке и вверх опять. Она заскулила.
«Они оставили тебя здесь на всю ночь?» Выражение лица потемнело на секунду, пока он осматривал остальную часть камеры. «Скажи мне, что они дали тебе одеяла и воду, а забрали их лишь этим утром».
По-прежнему дрожа, она провела рукой по лицу и пригладила свои волосы, морщась от боли, встретив колтуны. Грязь наверняка покрывала ее с ног до головы. Словно это имеет значение.
«Кто ты такой? Что ты такое?»
Длительное время, он не отвечал. Лишь изучал ее, будто она была букашкой под микроскопом. Она хорошо знала такой взгляд. Он был излюбленным у всех в Институте. «Ты знаешь, кто я такой».
«Но ты не можешь быть ним», настаивала она, не желая принимать другой возможности. Он был не такой как другие демоны, что убили его. «Мой Мэддокс мертв».
«Твой Мэддокс?» Нечто жгучее промелькнуло в его глазах. «Твой?»
Она вздернула подбородок, отказываясь отвечать.
Складывая губы в то, что могло бы быть улыбкой, он протянул одну руку и поманил ее. «Пойдем. Мы почистим тебя, согреем и накормим. Затем я… поясню».
Это замешательство ясно дало понять, что он ничегошеньки не объяснит. Нечто иное было у него на уме, а его тон предполагал, что это нечто будет впечатляющим. Она оставалась на месте, перепуганная до глубины души. «Дай взглянуть на твой живот», немного повременив, попросила она.
Его пальцы слегка поманили. «Пойдем».
Часть ее хотела идти к нему, следовать, куда бы он ни вел. Потому что он выглядел как Мэддокс, а чем бы ни был Мэддокс, он по-прежнему был лучшим из случавшегося с ней. Но снова она осталась стоять неподвижно. «Нет»
- Предыдущая
- 14/71
- Следующая
