Колдун из Салема - Хольбайн Вольфганг - Страница 18

— Но это же безумие! — вырвалось у меня. — Это… это существо бессильно на суше. Мы можем сесть в шлюпку и…

— Я послужил причиной слишком многих смертей, Роберт, — мягко перебил меня Андара. — Умерло уже достаточно много невинных людей, и лишь потому, что я когда-то струсил. Я тогда сбежал, и вот восемь человек погибли сегодня по моей вине. Никто больше не должен умереть. Ты должен жить.

— Я? Но что я?..

— Йог-Сотхотх не исчезнет, — перебил он меня. — Он будет жить и после того, как убьет меня. Кроме того, он не будет больше ничем связан. Быть может, не только он, но и другие, пришедшие вместе с ним. Должен остаться кто-то, кто продолжит эту борьбу. В Лондоне есть кое-кто, кто обладает силой и знаниями, необходимыми для победы в этой борьбе, но ему нужна помощь. Твояпомощь.

— Но почему я? — спросил я в растерянности. — Почему именно я? Я ведь не колдун, как вы. И ничего не понимаю ни в черной магии, ни в колдовстве.

— Но ты — наследник колдовской силы, так же как и я, — сказал Андара серьезно. — Ты этого не знаешь, но у тебя есть дар. Я это почувствовал еще тогда, когда увидел тебя в первый раз. Человек, к которому ты попадешь, поможет тебе разобраться в твоих способностях и научит их правильно применять.

— Я?.. — у меня перехватило дух. — Я стану колдуном? Вы… Вы с ума сошли.

В тот самый момент, когда я произнес эти слова, я почувствовал, что он прав. Он ведь не случайно взял меня в это путешествие. Он искал меня, точнее, такого, как я. Моя способность в любой ситуации распознавать, обманывают меня или нет, мой талант оказываться в нужное время в нужном месте, мое инстинктивное умение делать как раз то, что нужно, — все то, чему мои товарищи всегда завидовали, — не было простой случайностью…

Андара улыбнулся, поднял руку и коснулся зигзагообразной, похожей на застывшую молнию пряди белоснежных седых волос, начинавшейся над его правым глазом и тянувшейся до затылка.

— У тебя такие же способности, как и у меня, — мягко сказал он. — И скоро ты будешь носить знак власти.

Я вперил в него взгляд и открыл было рот, но так ничего и не сказал.

— Жаль, что все так как-то… — прошептал Андара. — Мне хотелось бы поведать тебе об этом при других обстоятельствах. Я знаю, что ты сейчас чувствуешь.

Но его последних слов я уже не слышал. Отчаянный крик вот-вот мог сорваться с моих губ, я развернулся и кинулся прочь так быстро, как только мог.

За последние полчаса еле видневшаяся на горизонте серая полоска превратилась сначала в четкую линию, затем в неровную, устремленную ввысь стену скал высотой футов двести. Основание стены скрывалось за облаком белой, очевидно состоящей из мельчайших частичек воды играющей пены. Волны вовсю резвились перед берегом, создавая коварные водовороты, между которыми то там, то здесь прорисовывались черные, блестящие от воды скалы. «Владычица тумана» неслась к берегу. К берегу и преграждавшим к нему путь рифам, которые, спрятавшись у самой поверхности воды, поджидали суда, неблагоразумно приближавшиеся к ним. Линия берега перед нашими взорами то вздымалась вверх, то падала вниз по мере того, как нос судна взбирался на гребень волны или нырял во впадину между волнами. Завывания ветра, обрушивающегося на угловатые выступы береговых скал, были отчетливо слышны более чем за милю, они звучали в моих ушах, как сатанинский смех.

— Безумие, — пробормотал Баннерманн. Он стоял рядом со мной. Его голос звучал невероятно твердо, однако лицо капитана было мертвенно-бледным. — Это какое-то безумие, — снова забубнил он, не дождавшись моей реакции. — Если бы часа два назад кто-нибудь сказал мне, что я добровольно направлю свое судно на рифы, я бы счел его сумасшедшим.

Он уставился на меня, и я почувствовал, что он ждет ответа.

Но я молчал, тщетно пытаясь собраться с мыслями. В моих мозгах бушевал ураган смешавшихся мыслей и ощущений. В глубине души я осознавал, что сказанное Андарой — правда, он был прав буквально во всем. Теперь, когда я уже все знал, мне вдруг вспомнились тысячи мелких подробностей моей прежней жизни, на которые я теперь смотрел совсем другими глазами. Я обладал тем талантом, о котором говорил Андара. И я — хотя толком и не понимал, что к чему, — знал об этом всегда, задолго до того, как познакомился с Андарой.

Но мне совсем не хотелось этого знать. Мне совсем не хотелось иметь какое-либо отношение ко всем этим колдунам, демонам, волшебникам, чудовищам из доисторических времен. Я закрыл глаза, сжал в бессильном гневе кулаки и прислонился лбом к влажному дереву мачты.

Баннерманн истолковал эти проявления моих чувств по-своему.

— Побережье не так опасно, как кажется, — сказал он, пытаясь меня успокоить. — Рифы находятся достаточно глубоко под поверхностью воды, и сейчас прилив. Если нам повезет, то волна перенесет нас через рифы. А если нет, то мы все равно выплывем. Вы же умеете плавать?

— Дело совсем не в этом, — пробормотал я.

Баннерманн нахмурился и вопросительно посмотрел на меня, и в какой-то момент я уже готов был ему все рассказать.

Но, конечно же, я этого не сделал. Некоторое время спустя Баннерманн понял, что не вытянет из меня ни слова, и, молча пожав плечами, удалился.

Я посмотрел ему вслед, затем стал искать глазами Андару. Он стоял спиной ко мне там же, где я его покинул, и всматривался в море. Я попытался представить, какая же невидимая борьба происходит в его душе, но не смог. Он сказал, что будет удерживать Йог-Сотхотха до тех пор, пока судно и его команда не окажутся в безопасности, и я был уверен, что это ему по силам. Но мне совсем не хотелось знать, как он это делает.

Судно тяжело поднялось на гребень волны, вибрируя, задержалось там на какой-то миг и затем нырнуло футов на десять-двадцать вниз, в промежуток между волнами. Парусник сильно тряхнуло, а меня швырнуло на мачту. Я изо всех сил вцепился в нее, подождал, пока палуба под моими ногами перестанет ходить ходуном, и затем направился на нос судна.

Берег стал еще ближе. Судно с фантастической скоростью неслось к линии прибоя и, следовательно, полосе рифов. До них оставалось лишь несколько минут хода. Я беззвучно помолился, страстно желая, чтобы слова Баннерманна оказались правдой, а не всего лишь невинной ложью, которой он пытался меня успокоить. Я ничего не смыслил в мореплавании, но его слова мне кое-что прояснили: на море было волнение, и ветер, сила которого в течение последнего получаса все возрастала, гнал волны высотой футов двадцать. Если «Владычица тумана» достигнет линии подводных рифов в нужный момент, и если одна из мощных волн окажется у нее под корпусом и поднимет ее…

Если, если, если… Слишком много «если»… Вполне возможно, что судно развалится на части, как ореховая скорлупа, если прилив швырнет его на зубчатую стену, скрывающуюся под поверхностью воды на ничтожной глубине.

Внезапно сильное ощущение опасности нарушило ход моих мыслей. Я поднял глаза, затем в замешательстве потер их и с тревогой окинул взглядом судно. Паруса трещали под напором ветра, а корпус парусника кряхтел и стонал под нагрузкой, как живое существо. На реях никого не было: матросы находились на палубе «Владычицы тумана», заранее готовясь к возможному столкновению судна со скалами. Я бросил взгляд на море, туда, где мог скрываться наш невидимый преследователь. Но океан был пуст, и что-то подсказывало мне, что опасность, которую я чувствовал, совсем другого рода.

—  Позади тебя, Роберт!

Голос прозвучал так отчетливо, как если бы говорящий стоял рядом со мной. Это был голос Андары…

Но я был один. Колдун находился на другом конце судна, более чем за сто пятьдесят футов от меня! И его голос звучал в моих мыслях!

—  Оно позади тебя, Роберт! Оно… ради бога! Беги! Беги в безопасное место!

Дальше события развивались стремительно. Все свои действия я совершал практически не думая и — хотя в тот момент я этого и не осознавал — не по своему разумению, а словно по принуждению чужой, необычайно сильной воли. Я отскочил в сторону и, поскользнувшись, шлепнулся на мокрые доски палубы. Над судном раздался крик. Что-то темное, влажное и ужасно сильноевцепилось в мою спину, приподняло меня и попыталось с силой ударить об мачту.