Возвращение колдуна - Хольбайн Вольфганг - Страница 63

• Предыдущая
• 63/168
• Следующая

Это была ужасная и… нереальнаяборьба. Воины дракона двигались с такой стремительностью, что я только диву давался, но им противостоял враг, который пришел из другого мира. Снова и снова чудовище делало молниеносные выпады, которые парировались безумно быстрыми ударами кривых сабель. Чудовище боролось с противниками голыми руками, и я видел, как острые клинки воинов оставляли на его теле ужасные раны. Но эти раны затягивались так же быстро, как и возникали, а боль от них, казалось, только усиливала гнев монстра. Его крики стали еще неистовее.

Изловчившись, чудовище напало на одного из бойцов. С помощью когтей оно схватилось за его оружие и одним сильным движением вырвало саблю, одновременно притянув воина к себе. Мелькнули смертоносные когти на лапах, которые появились вместо рук, и рогатый бугристый череп, в который превратилась голова медузы, склонился к шее воина. Я видел, как монстр, словно кобра, впился зубами в горло воина и тот беззвучно упал как подкошенный.

Три других бойца поспешно отступили. Чудовище выпрямилось и с шипением снова атаковало их. Теперь воины не нападали на чудовище, а ограничивались тем, что старались держать его на расстоянии, окружив живой стеной своего господина.

На какое-то время чудовище остановилось, и я смог рассмотреть его. Оно тяжело дышало, из разверзнутой пасти выглядывали острые клыки, а когти на лапах сжимались и разжимались, словно оно испытывало постоянное желание что-нибудь схватить. Но оно больше не нападало.

Затем я услышал чей-то напев.

Сначала это был очень тонкий, едва различимый звук, почти за порогом слышимости, но затем он стал громче и одновременно глубже. За живой стеной воинов показалась ужасная фигура.

Некрон! Его тело было истерзано, но он все еще жил. Это он напевал, издавая странный звук, который набирал все большую силу и воздействовал на чудовище, парализуя его. Некрон поднял руки и начал чертить в воздухе из дыма и мерцающего серо-голубого света невидимые фигуры, линии и штрихи, узор из которых странным образом вплетался в его необыкновенный напев.

Я заметил, что чудовище задрожало. Его череп вновь превратился в голову медузы, а из пасти вырвался странный, почти испуганный крик. Его руки-лапы бесцельно хватали пустоту.

Некрон запел еще громче, а вместе с этим усилился синий блеск, который висел между ним и чудовищем. Медленно, словно окрашенная вода, свет протекал по воздуху, образуя дрожащие завихрения и расплывчатые фигуры, и постепенно приближался к чудовищу. Монстр попытался уклониться, но та же сила, которая препятствовала ему, не давая нападать на Некрона и его людей, теперь удерживала его на месте.

Затем странный свет коснулся головы чудовища. Вспыхнули крошечные бело-голубые искры, и я почувствовал, как столкнулись невидимые гигантские силы. Все это длилось какой-то короткий миг, но я был уверен, что стал свидетелем жесточайшей борьбы, дуэли гигантов, хотя мне была доступна только крошечная ее часть. Чудовище проиграло поединок.

По мере того как напев Некрона становился все более угрожающим, требовательным и громким, тело кошмарного существа блекло, теряло плотность и светлело, пока наконец не стало прозрачным, превратившись в одни лишь очертания. Затем оно полностью исчезло.

С жалобным стоном Некрон повалился на пол. Синий свет погас, а вместо напева раздались болезненные хрипы. Но колдун не умер. Несмотря на полную опустошенность и бессилие, он еще раз поднял свое истерзанное тело и уставился на меня.

— Ты… мне… за это… заплатишь, Крэйвен, — с трудом пробормотал он. — Ты будешь… страдать до конца… своей жизни. Ты… дважды предал меня, Роберт Крэйвен, и ты умрешь две тысячи раз за каждое… предательство.

Некрон закашлялся. Ковер под ним подрагивал, словно в судорогах. Колдун закричал и снова упал на пол. Но в нем еще оставалась сила, и он опять поднялся, вперив в меня слепые глаза.

— Я проклинаю тебя, Роберт Крэйвен! — прокричал он. — Я проклинаю тебя со всей силой, которая мне дана. Тебе никогда не будет покоя! Ты проведешь всю свою жизнь в гонениях! Все, что ты любишь, будет уничтожено, и все, что ты делаешь, впоследствии принесет зло! Я даю тебе несчастье. Страдание и смерть станут твоими братьями, а люди будут проклинать тебя везде, куда бы ты ни пришел! И ты всегда будешь помнить о моей мести, Роберт Крэйвен!

Пошатнувшись, Некрон упал навзничь. Но и теперь он не умер, и из его клокочущего горла вырывались резкие слова на непонятном языке. Пять оставшихся в живых воинов внезапно встрепенулись. Двое из них подняли тело хозяина, в то время как третий поспешил к часам и одним-единственным мощным рывком сорвал с них дверцу.

И вновь я увидел распростершуюся черную болотистую равнину, образ которой приходил ко мне в тревожных снах. Хотя теперь я знал, что это были вовсе не сны. Четвертый воин подбежал к маленькой кушетке возле камина и поднял на руки Присциллу.

Громко вскрикнув, я вскочил и ринулся к нему. Удар был такой быстрый и неожиданный, что я даже не успел отреагировать на него. Неожиданно мои ноги подкосились, не в силах держать тело, и я упал, увидев краем глаза неясное движение. В следующее мгновение я скорчился от сильной боли, когда нога воина угодила мне в бок.

Я не потерял сознания и мог слышать и видеть все, что происходило вокруг меня, но не был способен пошевелить хотя бы пальцем. Два бойца бережно отнесли Некрона к часам. Я слышал, как старик успел что-то сказать Говарду, но не разобрал его слов. Затем воины крепости драконавместе со своим господином зашли в часы и исчезли в черных волнах застывшей трясины.

Мои мысли затуманились. На короткий миг перед глазами потемнело, и я не чувствовал ничего, кроме боли и доселе неизвестного чувства бессилия. Когда я наконец пришел в себя, Некрона и его черных убийц уже не было. А с ними не стало и Присциллы.

— Это моя вина, — тихо сказал Говард. — Мне жаль, Роберт. — Его голос задрожал, а в глазах стояла мольба, какой я не видел еще ни у одного человека. — Пожалуйста, прости меня, — прошептал он.

Вместе с ван дер Гроотом он поднял меня с пола и отнес на кушетку, на которой перед этим лежала Присцилла. Теперь мое сознание полностью прояснилось, и я понимал все, что происходило вокруг меня. Мое тело избавилось от невыносимого оцепенения, хотя при каждом вдохе я чувствовал жгучую колющую боль в груди. Наверное, воин Некрона поломал мне ребро, а может и несколько. Но я почти не замечал этого. Даже слова Говарда я осознавал лишь частично, и мне было не только тяжело что-то говорить, но и смотреть на своего друга.

— Твоя вина?

Говард кивнул. Он сразу как-то сник и стал очень печальным.

— Да. Я… знал, что произойдет, когда Некрон откроет часы. Но я не собирался останавливать его, потому что это была единственная возможность уничтожить колдуна. Во всяком случае, я так думал.

Я перевел взгляд на открытые часы. Черная кошмарная равнина исчезла, и теперь, после того как ушел Некрон, там снова стояла перегородка из потрескавшегося дерева. На мгновение я попытался убедить себя в том, что это все просто кошмарный сон, из которого я выйду, если только захочу этого. Но я знал, что никогда не проснусь, так как тяжелый сон, мучивший меня ежеминутно, был действительностью.

— Мне очень жаль, — пробормотал Говард. — Когда Некрон нас захватил…

— Да ладно, Говард, — тихо сказал я. — Ты все равно не смог бы ничего сделать.

Он посмотрел на меня, и в его глазах блеснул слабый огонек надежды.

— Ты… не ненавидишь меня? — спросил он.

— Ненавидеть? — Мой голос прозвучал так холодно, что я даже сам испугался. — Почему я должен тебя ненавидеть?

— Некрон похитил Присциллу, — осторожно произнес Говард. — Он бы не сделал этого, если бы я не попытался устроить ему ловушку.

Я не ответил, но Говард и так понимал, что творилось сейчас в моей душе.

— А ты знаешь, где находится его… крепость дракона? — все так же тихо осведомился я.

— Крепость Некрона?

• Предыдущая
• 63/168
• Следующая