Золотой город - Осояну Наталия - Страница 26

• Предыдущая
• 26/49
• Следующая

— Послушайте, — сказал Чарли одноглазому боцману Джону Барнетту, когда тот явился на камбуз за своей долей пунша, — почему вы милуете трусов, которые сами отдают свои деньги и товары, едва завидев черный флаг, а храбрых моряков стараетесь или перетянуть на свою сторону, или… — Он запнулся, не зная, как моряк расценит следующие слова, но потом все-таки договорил: — Или убиваете, пусть и не всегда собственными руками?

Барнетт вдруг напрягся, и Чарли пожалел о своей бестактности.

— Если я дам тебе гнилое яблоко, ты ведь его выбросишь? — спросил боцман, грозно прищурив единственный глаз. Чарли кивнул. — А если оно будет спелым и красивым, что ты сделаешь тогда?

— Съем, наверное. Или угощу кого-нибудь…

— Правильно, съешь. — Пират пропустил мимо ушей вторую часть ответа. — А огрызок яблока, он тебе нужен?

— Нет, я его выброшу, — ответил Чарли, и Барнетт засиял, как будто услышал именно то, что было нужно.

— Видишь! — воскликнул он. — Ты все понял правильно, малый!

Значит, трусы — это огрызки, а смельчаки — яблоки? Или наоборот? Или все пираты огрызки? Чарли на самом деле не был уверен, что понял Джона правильно, но уточнять не стал. На следующий день после этого разговора «Нимфа» прибыла в Нассау.

3

Только в день прибытия в пиратский порт Холфорд решил поговорить с Рэнсомом и рассказать ему о своем новом плане. Он пригласил квартирмейстера к себе в каюту, посадил за стол напротив себя и налил ему рома. Известие о том, что кроме обычных финансовых дел у них в Нассау намечается встреча в «Королевской розе», Рэнсом принял без особого любопытства. Но сразу переменился в лице, когда капитан назвал имя той, с кем предстояло встретиться.

— Лоретта? — переспросил пират, с грохотом опуская стакан на стол. — Зачем она тебе?

— Хочу познакомить тебя с ее девочками, — фальшивым тоном ответил Холфорд.

— Не морочь мне голову! — Рэнсом раздраженно поморщился. — Борделей в Нассау и без ее «Королевской розы» предостаточно. Ты когда-то говорил, что нога твоя не ступит в ту же самую дыру, которую посещает Гринсейл…

Холфорд посерьезнел:

— Ты прав, ты прав. Но на самом деле мне нужно не в заведение мадам Лоретты, мне нужда сама мадам. Видишь ли, дружище, ты совершенно к месту вспомнил, что она была подругой Ричарда Гринсэйла, пирата-джентльмена. Именно в ее честь он назвал свой корабль «Смуглой принцессой» и…

Рэнсом остановил его нетерпеливым жестом руки.

— Какая разница, в чью честь и как он назвал корабль? — воскликнул он, и вдруг на его лице появилось выражение озарения: — Ты хочешь сказать, что Гринсейл…

Холфорд с самодовольной улыбкой несколько раз утвердительно качнул головой.

— Теперь понимаю. Но с чего ты взял, будто она может что-то знать о нашем деле?

— У меня предчувствие, — коротко ответил Холфорд.

Он решил, что не стоит сейчас, когда «Нимфа» уже стоит на якоре в просторной гавани Нассау, объяснять Рэнсому, в чем заключается это предчувствие. Квартирмейстер, будучи по натуре очень рациональным человеком, ему бы точно не поверил, поэтому капитану расхотелось тратить время впустую.

Он ненадолго закрыл глаза, вспоминая единственную встречу с Ричардом Гринсэйлом и его любимой женщиной — Лореттой. Случилось это через несколько месяцев после мятежа и высадки Руби на Остров Ведьмы. «Смуглая принцесса» догнала «Нимфу» неподалеку от Тортуги и сигналом на мачте предложила лечь в дрейф. Когда Холфорд исполнил эту просьбу, поступила следующая: Гринсэйл приглашал его к себе, чтобы обсудить некий важный вопрос.

Разговор происходил на борту «Смуглой принцессы», в капитанской каюте, которая своей величиной и роскошью вызвала у Холфорда искреннюю зависть.

— Я хочу попросить вас об одолжении, капитан Холфорд, — сказал пират-джентльмен без обиняков. — Ходят слухи, что вы оставили Джона Руби каком-то острове. Мне нужны его координаты.

Холфорд с удовлетворением отметил, что Гринсэйл назвал его капитаном, но тут же напустил на себя важный и слегка оскорбленный вид. Выдавать требуемые сведения он не собирался ни при каких условиях, и капитан «Смуглой принцессы» должен был это понимать.

— Мистер Гринсэйл… Прошу прощения, капитан Гринсэйл, я так понял, что вы и Джон были когда-то друзьями. Мне известны некоторые детали вашего прошлого, и я понимаю, что дружба для вас — нечто весьма серьезное. — Он чуть помедлил перед тем, как завершить фразу. — Ведь вы не из нашего круга.

На лице пирата-джентльмена появилась улыбка, выражающая вежливое недоумение. Он произнес:

— Вот как? А мне всегда казалось, что два офицера ее величества, пусть и бывшие, легко поймут друг друга. Не соблаговолите ли объяснить, что собой представляет вашкруг?

Холфорд объяснил. Он говорил достаточно долго, рассуждая о морской жизни с позиций целесообразности, выгоды и — отчасти! — меньшего зла. О захвате «Нимфы» он упомянул лишь напоследок, после чего перешел к выводам:

— Я не могу позволить вам спасти Руби по трем причинам, капитан Гринсейл. Во-первых, он обязательно захочет мне отомстить. Вы расцениваете произошедшее между нами как дуэль, в которой победитель получил все, но Джон Руби так вовсе не считает… Он обязательно захочет мне отомстить, а я не самоубийца, чтобы собственными руками выпустить на свободу такого опасного врага.

— Какова вторая причина? — холодно осведомился Гринсэйл.

— Моя команда. — Холфорд с особым чувством произнес слово «моя». — Эти люди пошли за мной, поверили мне, и я не могу их обмануть. Это было бы несправедливо по отношению к таким славным ребятам. Ну, и третья причина — она весьма проста. Даже если бы я захотел удовлетворить вашу просьбу, капитан, это оказалось бы невозможно. Остров не обозначен на картах, а у меня не было времени и желания определять широту и долготу с помощью секстанта.

Едва Холфорд сказал это, как понял, что противоречит сам себе: если координаты острова не были известны, откуда взялась уверенность в том, что этот клочок суши не обозначен ни на одной карте? Кроме того, Гринсэйл мог бы попросить его раскрыть хотя бы один ориентир, в опоре на который можно было начать поиски, и тогда пришлось бы выдумывать новые оправдания.

Самое забавное, однако, заключалось в том, что исход спора был известен обоим джентльменам наперед. Гринсейл замолк, задумчиво разглядывая собеседника с угрожающим видом. В воздухе запахло грозой.

«А не устроить ли большую заварушку?» — вдруг подумал Холфорд и решил пойти ва-банк.

— Заставьте меня, — сказал он, азартно улыбаясь. — Примените силу, Ричард, вы же можете. Мне всегда хотелось испытать себя и понять, как долго я сумею молчать, если кто-то будет задавать вопросы, применяя изощренные способы воздействия. Клещи, лезвия, огонь и все то, что вам подскажет фантазия.

Глаза Гринсэйла потемнели от ярости. Капитан «Смуглой принцессы» отлично понимал, что это и есть единственный способ добиться ответа от несговорчивого собеседника. Однако он знал и то, что пираты с «Нимфы» отомстят за своего капитана, покалеченного или убитого. В неминуемом сражении шансы обеих команд были равны: люди Холфорда были менее опытны и провели вместе недостаточно времени, чтобы сработаться как следует, однако они превосходили людей Гринсэйла числом. Их корабли качались на волнах, чуть ли не касаясь друг друга бортами.

Вспомнив об этом, Холфорд подумал, что грядущая битва вполне может закончиться быстро, ведь стоит канонирам обоих судов дать по залпу, и «Смуглая принцесса» пойдет ко дну вместе с «Нимфой».

— Вы говорили, Руби был вашим другом? — решил сменить тему Холфорд. — Я…

Договорить он не успел: дверь в каюту распахнулась, и в помещение влетела фурия в развевающемся алом одеянии. У фурии были длинные темно-каштановые волосы, огромные голубые глаза и длиннейшие когти, которыми она попыталась вцепиться Холфорду в лицо.

— Так это сделал ты? — крикнула женщина. — Мерзавец! Я убью тебя!

• Предыдущая
• 26/49
• Следующая