Мы - истребители - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 22

• Предыдущая
• 22/84
• Следующая

В стране тоже много что произошло. Немцы так и не смогли взять в осаду Ленинград. Не хватило сил. Уцелевшие под Киевом части были передислоцированы к городу и помогли перевесить чашу весов. Они отбросили противника, не дали замкнуться кольцу блокады. Хорошо, что командующий войсками под Ленинградом не отдал приказ продолжать атаки, губя бойцов, а перешёл к активной обороне. И хотя город находился под постоянным бомбежками — кстати, именно туда были направлены оба полка «Яков» — но держался. К нему шли эшелоны с продовольствием. Так как склады — как и в моем мире — были сожжены. Всех детей из города эвакуировали, да и не только детей. Остались рабочие заводов и служащие важных организаций.

До Москвы немцы не дошли сто семьдесят километров. Так что ни о какой эвакуации даже речи не шло. Как и в моем мире, сибирские дивизии с ходу сшибли с позиций и погнали гитлеровцев от города дальше. Ненормально сильные морозы не помешали нашим войскам в боях. Сейчас они так же перешли к обороне, отбросив фашистов от столицы на триста километров. А вот бои в Крыму, к сожалению, фактически оказались копией произошедших в моем мире. Там наши войска терпели поражение за поражением, откатываясь назад.

В авиации тоже много что произошло. Тут уж пришлось постараться мне. Пользуясь тем, что после потери Даши я два дня был как бы в прострации — и используя это как прикрытие — внес на комиссию, в которой состоял сам, ряд предложений.

Например, ПТАБы. Их производство еще не начато, все еще идут испытания, но представляете, как скоро будет весело немецким танкистам? Тем более пришло сообщение, что войсковые испытания заканчиваются, скоро будет принято решение, запускать ли их в серию. Хотя по лицам генералов, состоявших в комиссии, было видно: примут. Еще я случайно влез в комиссию по получению техники из стран-союзников. Не знаю почему, но мои вопли нашли понимание в верхах. Видимо, Архипов лично доложил мое мнение Сталину. Так что теперь мы получали из Америки радиостанции всех типов. Понятное дело, со шлемофонами. Дельта-древесину, клей для нее, алюминий, дюраль, авиационное вооружение и другие нужные вещи. Сами самолеты строить будем, главное, чтобы материала хватало, а его закупали о-го-го! Закупили даже завод по производству высокооктанового авиационного бензина. Качество советского оставляло желать лучшего.

Также по моему предложению увеличили выпуск двухместных Та-3 — разведчиков. Уже были сформированы и отправлены на все фронты несколько звеньев — пилоты учились у нас. Насколько я слышал, подчинялись они лично комфронта. Так сказать, их глаза и уши, без всяких посредников. При обнаружении разведчиками массы войск или забитой эшелонами железнодорожной станции, моментально шло сообщение в штаб ВВС. Уже было несколько подобных случаев, описанных в газете. Массированный налет на вражеский аэродром, несколько уничтоженных складов, сгоревшая станция — все это результат совместной работы разведчиков и бомбардировочной авиации. Однако война, и разведчики на своих «Таирах» также несут потери. От командующих фронтами пришли заявки не на звенья, а на эскадрильи. Дело пошло на лад. Там, где не мог прорваться простой разведчик, прорывались «Таиры», разнося все на своем пути из своих тридцатисемимиллиметровых пушек. Уже немало «мессеров» осталось гореть на заснеженных полях, пытаясь атаковать одиночный, казалось бы неуклюжий двухмоторный штурмовик.

Моя мысль устроить охоту на паровозы, чтобы вызвать дефицит их у немцев, нашла отклик в верхах. Вернее, не нашла, а была продавлена Архиповым, с ходу проникшимся этой идеей, так что, используя все возможности авиации, началась «паровозная война». Пока о ней мало что можно сказать, так как прошёл всего месяц. Думаю, позже узнаем, что и как.

В полученной квартире так и не побывал. Зачем она мне теперь, кого я туда поведу? Хотя просто посмотреть надо, с соседями познакомиться, с домоуправом. Нужно, но все времени нет. Все откладываю. Решено, завтра с утра займусь своими делами. Возьму дежурную машину — есть у нас в Центре парочка, если кому-то из командиров в город надо — и съезжу. Один, благо водительские права получил.

После того как я внимательно осмотрел истребитель, его отогнали на отдельную площадку, где стояли машины Иволгина и его замов. Как ни странно, тут собрались летающие командиры, даже зампотылу на своем «ишачке» умудрился позавчера «мессер» свалить. Правда, летел он на подмосковный аэродром и с немцами повстречался случайно, но и то хлеб.

После обмытия полученной техники я тихо сказал Иволгину:

— Товарищ генерал, разрешите завтра взять сутки для личных дел?

— Хорошо, я скажу Стрижеву, он оформит… м-м-м пять выходных дней. Машина нужна?

— Да, я трофейный «Опель» возьму.

— Хорошо. С семи утра свободен.

— Спасибо.

Дел в Центре особых не было. Все на замах. Инструктора опытные, все, что знал, я передал, так что они работали в полную силу с прибывающими новичками. Кстати, среди этих самых новичков немало инструкторов из летных училищ. У нас работали даже немцы. Причем не просто летчики, а из той группы подполковника Шредера, с которой я вел свой последний бой. Было интересно пообщаться с ними. Капитан Кляузе легко шел на контакт, передавая весь свой опыт охотника. А вот сам подполковник категорически отказался сотрудничать с нами и сейчас где-то валил деревья или шил варежки — не знаю, что им там полагалось. Так что скоро, я думаю, наши выпуски будут подготовлены к встрече с врагом ещё лучше. Тем более после моей речи на совещании по авиации, проходившем в Кремле. За каким чертом меня туда позвали, я не знал — это потом уж выяснилось, что в качестве эксперта — вызвали на трибуну и спросили насчет повышения квалификации пополнения в полках, прибывавших из училищ. Вот тогда я им и выдал. Речь была горяча, но от чистого сердца, так что несколько неожиданными были пять суток домашнего ареста с последующими сдачами по политучебе. А дело было так:

«…По этому вопросу все. Как вы видите, летная подготовка пополнения на самом низком уровне. Мое личное мнение. Ну не обязательно знать летчику военного времени матчасть вплоть до маленького винтика в моторе или каждой заклепки на фюзеляже! Да, для мирного времени это обязательно, и то не всегда. Но сейчас?! Зачем им это знать?! Ну получил повреждение самолет, сел на вынужденную. Если на своей территории, приедут механики или эвакуируют или на месте починят. Если на территории противника, то как чинить, если под каждым кустом ствол автомата или карабина торчит? Так что остается только поджечь технику и бежать оттуда в сторону линии фронта — я, кстати, именно так и делал. При мелких поломках можно и до аэродрома дотянуть. Так что учеба по ремонту самолетов, я считаю, избыточна, она банально не нужна! И теория обязательно — это важно, чтобы летчик знал, что и почему делает. А лишнее время лучше пустить на полеты и совершенствование техники пилотирования. Так же как и политучеба…»

Все-таки не надо было заикаться сократить время политучебы ради занятия пилотажем. Ух, как на меня Архипов взъелся! Пять дней от звонка до звонка у себя в комнате отсидел, читал Марксистско-Энгельскую литературу. Месть со стороны майора мелкая, но действенная. Ну их, с этими политработниками связываться. Когда я выходил из столовой, то столкнулся в дверях с Архиповым, который, голодными глазами посмотрев на стол, велел мне присоединиться к нему. Глядя, как он наворачивает борщ, спросил:

— Что случилось? Вижу, не просто так приехали.

— Случилось. На, читай. Тебе предписание на учебу в Академии. — Достав из планшета плотный конверт, он вручил его мне.

— Учеба?! — озадачился я, разрывая бок конверта.

— Что значит «учеба»? Да каждый командир мечтает попасть туда, а ты нос воротишь!

— Да что я там делать буду?!

— Учиться! Тебе сколько врачи время дали на восстановление?

— До января никаких полетов, — буркнул я недовольно и стал изучать приказ.

— Вот, теперь есть чем заняться. Тем более в Центре ты уже не нужен. Все поставлено как надо.

• Предыдущая
• 22/84
• Следующая