Спасенные любовью - Колтер Кара - Страница 4

• Предыдущая
• 4/23
• Следующая

Бренда увидела знакомое лицо с резкими чертами: прямой нос, высокие скулы, решительную линию подбородка с ямочкой, скрывавшейся под небольшой рыжеватой щетиной, четко очерченные чувственные губы и рыжевато-золотистые, как у льва, глаза.

Бренда немедленно поняла, что отец прав. Свет, прежде горевший в глазах Клинта, померк, словно лед и пламень вели между собой ожесточенную борьбу, и лед одерживал верх.

Она ощутила, как по ее телу пробежала предательская дрожь. Ей не удалось убедить себя в обратном: ее любовь так яростна и примитивна, что она вряд ли сумеет обуздать свои чувства.

Чепуха, укорила себя Бренда за момент слабости. Отец поручил ей вернуть Клинта, каким они его знали.

Но знал ли его кто-нибудь по-настоящему?

У нее мелькнула мысль, что она должна избавиться от своего чувства раз и навсегда. Возможно, глупая влюбленность в Клинта мешает ей принять предложение Джейсона.

Она забудет свои разочарования и надежды и взглянет на Клинта глазами зрелой женщины, сумевшей обуздать ту часть своего существа, которая хочет его.

Сложив руки на груди, Клинт долго смотрел на Бренду. Его взгляд был невозмутим, но отнюдь не приветлив, и, несмотря на это, она не могла не удивиться, что мужчина, приближающийся к своему сорокалетию, выглядит так хорошо. Некоторые мужчины стареют… как хорошее вино, и Клинт — один из них.

К сожалению.

Бренда с бесшабашной улыбкой сделала шаг вперед:

— Привет, молчун! Давненько не виделись.

Клинт прищурился и кивнул.

Внезапно из раздвинувшихся кустов на четвереньках выполз ребенок с грязным лицом и набухшим подгузником.

Бренда замерла. Тринадцать месяцев! Она точно знает возраст малышки.

Клинт перевел взгляд на дочь, и его лицо смягчилось. Бренда быстро отвернулась, почти испуганная нежностью в его глазах, и опустилась на колени перед ребенком.

Девочка была красива, с золотисто-карими, как отца, глазами, массой спутанных рыжих кудряшек и россыпью веснушек на личике. Прищуриваясь, она сосала большой палец.

Бренда бросила взгляд на Клинта. Отец и дочь смотрели на нее с опаской, как на врага, вторгшегося на их территорию.

— Брендгвен.

Она поморщилась, и Клинт вспомнил, что она ненавидит это имя. Странно, они всего лишь обменялись приветствиями, но он чувствует возникшую между ними напряженность.

Они давно не виделись, и появление Бренды потрясло его. Естественно, он видел ее фотографии в газетах и журналах. Пресса не оставляла в покое старшую и младшую дочерей Кинга. В последний раз он мельком видел ее в вечерних новостях. Камера уловила разметавшуюся волну волос, дерзкую улыбку и небрежный взмах руки.

Но оператор, как и все фотографы, не могли уловить удивительную сущность Бренды.

Она не красавица, к тому же скрывает свои женские прелести отнюдь не дамской одеждой. Репортерам не удается подметить пылающий в ней огонь, дыхание удивительной чувственности и неотразимой привлекательности.

Вблизи она совсем другая. В ее глазах, цветом похожих на воды озера, освещенные всходящим солнцем, горит лукавый и страстный огонек. Густые шелковистые каштановые волосы, казалось, не знают, что такое расческа. Заметив неодобрительный взгляд Клинта, Бренда вызывающе тряхнула головой, как дикая лошадь гривой. Ее улыбка, дерзкая и беззаботная, была совершенно обезоруживающей.

Бренда Кинг — беда. И всегда была ею.

Однако Клинт не мог отказать, когда Джейк позвонил и спросил, не может ли она немного пожить на озере с ним и Бекки.

Джейк для него не только деловой партнер и босс: он — друг, наставник, почти отец. Клинт решил, что любовь к приключениям и озорству завела Бренду слишком далеко и ей нужно скрыться, пока не утихнет шум.

Лучшего укрытия, чем это место, не найти. Здесь он таил свою боль уже больше года и не собирался покидать его.

Клинт почувствовал прикосновение маленькой ручки. Уцепившись за его ногу, Бекки поднялась и устремила на Бренду опасливый взгляд. Подгузник провис почти до коленей, и грязное личико явно говорило о том, что она снова проверяла землю на вкус.

Его охватило чувство безнадежности. Клинт привык руководить людьми, но, заботясь об осиротевшей дочери, он чувствовал себя человеком, который попал в неведомую страну и не знает, в какую сторону идти. Клинт старался не показать, что, оставшись наедине со своей крошкой, он столкнулся с собственной слабостью и неуверенностью.

Он не допустит, чтобы это отразилось на его лице. У Бренды дар подмечать слабости и пользоваться ими. Разве в свой девятнадцатый день рождения она не заметила его самой большой слабости?

— Ага, а ты, оказывается, трусишка? — сказала Бренда, сидя на корточках.

Девочка спряталась за колено отца.

— Ку-ку! — Ухватившись за другое колено Клинта, Бренда выглянула из-за его ноги.

От неожиданного прикосновения ее горячих пальцев Клинт вздрогнул. Ошибки быть не может: старшая из сестер Кинг больше не ребенок.

Клинт смотрел на густые темные волосы, в беспорядке рассыпавшиеся по плечам, на округлые выпуклости грудей, обтянутых тонкой тканью топика. Спортивные брюки подчеркивали изящество бедер и стройных ног.

Бренда показала малышке язык и свела глаза к носу. Бекки попыталась скрыться за отцовской ногой, но Клинт успел уловить слабую улыбку на лице дочери.

— Прошу прощения, — ледяным тоном произнес он. — Не могла бы ты отпустить мою ногу?

— Бекки, — строго сказала Бренда, — ты слышала? Отпусти ногу папы.

Глаза ребенка округлились, и она немедленно разжала руки.

— Я имел в виду тебя! — Клинт подхватил Бекки, которая уткнулась лицом в его грудь.

— Правда? — спросила Бренда с невинным видом. Поднявшись, она протянула руку. Ее глаза смеялись. — Как поживаешь?

Клинт почувствовал неожиданно крепкое рукопожатие и немедленно отпустил руку Бренды.

— Прекрасно, спасибо, — сухо ответил он.

— Такой же разговорчивый, как прежде, — усмехнулась Бренда. — Бекки, как, интересно, ты учишься разговаривать, общаясь с таким молчуном?

Ну вот, она и затронула больное место, пробыв с ними всего несколько секунд! Его дочери больше года, а она произносит только «да-да» и «пу-пу». И больше ничего.

— Я поселю тебя в коттедже, — коротко объявил Клинт.

Зная, что уже давно пора поменять подгузник, он направился к небольшому коттеджу для гостей, стараясь сохранить спокойствие и игнорировать тот факт, что на его руку протекает нечто теплое.

— Какая красота! — искренне восхитилась Бренда, словно забыв о своей роскошной квартире в Нью-Йорке, доме в Бель-Эйр, дворцах и отелях, в которых она останавливалась. — Здесь живут семь маленьких гномов? И Белоснежка?

— Нет, — резко сказал Клинт. — Никаких гномов, принцев, горничных, поваров, и никаких удобств, к которым ты привыкла.

Бренди, естественно, предпочла не услышать его недружелюбного тона.

— Ты не знаешь, к чему я привыкла, — весело возразила она. — В Бразилии я спала с жуками величиной с кулак.

— Насколько я знаю, ты боялась жуков, — невольно вырвалось у него, когда он вспомнил, как четырнадцатилетняя Бренда в слишком откровенном купальном костюме стояла на стуле, в испуге указывая на огромное черное насекомое, свалившееся в бассейн. Будучи джентльменом, Клинт быстро отправил жука на тот свет и, чувствуя, что Бренда готова из благодарности броситься ему на шею, холодно указал ей на недостатки ее купальника.

Но не жук и не купальный костюм запечатлелись в его памяти, а ее тихо сказанные слова:

— Не говори никому, что я испугалась. Пожалуйста!

С тех пор Клинту казалось, что он проник в ее тайну, и сердце, которое не должно было испытывать боль, сжимало каждый раз, когда Бренда проделывала очередной безрассудный и опасный для жизни трюк.

«Неужели она поборола в себе чувство страха? Хотя какое мне дело? Я ничего не хочу знать о ней».

Кроме вкуса ее губ…

— Ты, должно быть, очень устала, — отрывисто сказал Клинт, в душе проклиная ее за то, что между ними ничего не изменилось.

• Предыдущая
• 4/23
• Следующая