Пылающий лед - Михайлов Руслан Алексеевич "Дем Михайлов" - Страница 11

• Предыдущая
• 11/54
• Следующая

— Да тебе-то откуда знать, что все было так, как он говорит? — скривился трактирщик, грозно взглянув на вышибалу. — Вазга теперь ответить не сможет. Ты помолчал бы лучше, Хрывз.

— Хозяин Пит, ты погоди серчать на меня, ты под ноги себе взгляни, — посоветовал громила, указывая свободной рукой на снег. — Здесь каждый следок отпечатан. Все как на ладони видать. Пока мы сюда от двери шли, я все что надо увидал. Правду Рикар говорит, чего уж тут юлить. Снежок-то падать аккурат к полуночи начал. Вот наши следы, как мы сюда шли — посреди двора, ни от кого не таясь. А вот еще один следок, аккурат вдоль стены тянется и до самого этого места. И шаги мелкие, словно крался кто, словно тать. Честные люди так не ходят. До окна доходит и кончается. А вот следы особые, видно, что Вазга на цыпочки вставал, чтобы до окна достать и внутрь заглянуть — ростом-то он не вышел.

— Уверен? — несколько сдулся трактирщик, мрачно глядя на цепочку следов.

— Уверен, хозяин, — твердо ответил Хрывз. — С нашей стороны промашка вышла. Я не углядел, как этот проныра посреди ночи за порог сунулся. Оплошал.

— Оплошал… — процедил Пит. — Поменьше кухонных девок тискать надо! За что я тебя кормлю?

— Виноват, хозяин, — смиренно прогудел вышибала.

— Виноват он… — вновь повторил чужие слова трактирщик и, помолчав мгновение, буркнул: — Ладно… Прости, Рикар, за недоверие. Хрывзу я верю, раз он так говорит, то значит, и правда промашка с нашей стороны вышла. Не углядели. Но разве стоило за это убивать? А?! Велел бы выпороть его хорошенько, чтобы отбить охоту в чужие окна заглядывать… чего он там такого увидал? А теперь что делать прикажете?

— Что он там увидал, это дело другое. Наш господин на руку скор и был в своем праве. А сейчас уберите тело со двора и спрячьте, — мгновенно отозвался Рикар. — Спрячьте так, чтобы ни одна душа не нашла. И помалкивайте о случившемся. Никому не нужны лишние проблемы с городской стражей.

— Сделаем, — согласно кивнул Хрывз, незаметно беря бразды переговоров в свои руки. — Хозяин Пит, вы на морозе не стойте, идите к себе в покои и ни о чем не беспокойтесь. А я с Рикаром обо всем позабочусь. Ступайте, хозяин Пит, ступайте.

Скрытый темнотой, я отчетливо видел, как трактирщик недовольно поджал вислые губы, качнулся, словно в нерешительности, скользнул взглядом по стене трактира и наконец, приняв решение, тяжело зашагал прочь, подметая двор полами шубы. Но от прощального слова все же не отказался:

— Ни единой монеты назад не верну!

— Да пода… — зло заворчал Рикар, но, спохватившись, продолжать не стал, произнеся совсем другое: — Куда труп денешь?

— Есть тут недалеко Мусорный овраг, — тихо ответил Хрывз, не сводя взгляда с окна моей комнаты. — Там и захороним. Не впервой. Народец у нас, сам видел, какой собирается, поножовщина нет-нет да случается… ты тоже иди, отдыхай, я сам справлюсь. До утра пусть в сарае полежит, а как утренняя телега с отходами к нам завернет, так я от него избавлюсь. Слушай, а твой господин завсегда посреди зимы с окнами нараспашку почивает?

— Всегда, — буркнул Рикар. — Он у нас мужик горячий.

— Ага, — в тон ему отозвался вышибала. — Вижу уже. Вот только никак в толк не возьму — чем он Вазгу приголубил? Затылок пробит, в горле дырка… а чем именно бил, понять не могу. Не мечом, не ножом… Да и не топор.

— Какая разница? — правдоподобно развел руками Рикар и протянул Хрывзу сжатый кулак. — Возьми, браток. Это тебе за беспокойство посреди ночи да за хлопоты. Ты уж постарайся, чтобы этот смердящий склирс раз и навсегда исчез.

— Исчезнет, — отозвался верзила, принимая от Рикара тихо звякнувшие монеты. — Ого… Не многовато ли даешь?

— В самый раз, — хмыкнул здоровяк и круто сменил тему: — Давай, Хрывз, закончим с этим делом побыстрее.

Молча кивнув, Хрывз ухватил покойника за ноги и, оставляя широкий след на свежевыпавшем снегу, потащил его за угол, где у забора теснились хозяйственные постройки. Проводив вышибалу взглядом, Рикар шагнул к окну и, едва не высадив раму, распахнул его и яростно зашипел:

— Господин! Вы совсем ополоум… совсем с ума сошли?!

Смотрел он при этом точно на меня, не шаря глазами по сторонам. Уже чувствуя неладное, я шагнул вперед и приглушенно спросил:

— В смысле? Я же тихо стоял, у самой тыльной стены.

— А глаза свои, что ровно угли раскаленные светятся, прикрыть не додумались? — разъяренный Рикар буквально кипел и не особо старался подбирать слова, но сейчас мне было не до этого — до меня наконец дошел смысл его слов, и я едва не взвыл от бессильной злости на самого себя.

Глаза! Мои ярко светящиеся в темноте глаза! Твою так…

Ухватившись за подоконник, здоровяк запрыгнул в комнату и, с треском захлопнув многострадальное окно, задернул старые, но все еще плотные занавески. При этом он не переставал злобно шипеть:

— Я им, значит, наше недовольство высказываю, а они не на меня, а на окно поглядывают. Тут и я взглянул, да чуть не окочурился — в комнате темным-темно, а в глубине два глаза синих полыхают, и так ярко, заразы, что еще и щупальца извивающиеся видать было! То-то я думаю, с чего бы это трактирщик так быстро к словам простого вышибалы прислушался! Сказал же — накиньте на себя одеяло и не показывайтесь! А вы чего?!

— А я дурак! Забыл я! — в сердцах отозвался я, обессиленно опускаясь на лавку. — Твою мать! Ну не привык я еще, что у меня глаза ночью светятся! Не привык!

— Еще хорошо, что покойный Вазга вас издалека не углядел, да с воем заполошным не убежал. Тогда бы точно не расхлебались!

— Когда он в окно полез, я головой к углу лежал. У самого окна, — пояснил я. — Он сначала щупальца на подоконнике увидел, обмер, видать, от ужаса, а там я его прихватил… Так… и что теперь?

— Теперь уходить надо, — сипло отозвался здоровяк, не сводя с меня застывшего взгляда. — Прямо сейчас. Беда. Трактирщик с охранником своим волки битые, страха постарались не показать, но завтра чуть свет за стражей и церковниками сломя голову побегут — это как пить дать. А может, и сейчас кого к церкви пошлют по-тихому… Если не донесут, то им всем не сносить головы — священники все дотла здесь сожгут, когда прознают, что нежити кров дали. А их самих — сперва на дыбу, а затем прямиком на костер очищающий. Это не просто убийство прикрыть — нечисть в городе!

— Может, обойдется, — с безумной надеждой переспросил я, видя, как все наши планы рушатся на глазах. — Может, промолчат? Мало ли что глаза светятся?

— Я тоже так спервоначально подумал, потому и монеты в руку совал. А потом в глаза ему заглянул и сразу понял — не промолчит. У простых людей глаза не светятся, господин. И среди глухой ночи они не являются и лица скрыть не пытаются. Донесут. Здесь до Пограничной Стены рукой подать, про костяных пауков с зеленым огнем в глазницах наслышаны… Беда…

— Поднимай всех, — огромным усилием я заставил себя выкинуть из головы лишние мысли и сосредоточиться на самом главном. — Если и послали кого тревогу поднимать, то послали сейчас. Значит, гонец уже в пути. Поднимай всех немедленно! Но старайся сделать это потише, чтобы не поднимать переполох преждевременно.

— Да, господин, — коротко ответил Рикар и выскочил в коридор. — Лишь бы уйти по-тихому. Тут до леса всего ничего.

Через четверть часа мы были готовы к выходу из злосчастного трактира, когда случилось сразу несколько событий.

Я стоял в коридоре, нахлобучив шлем, держа в охапке щупальца и приглушенно поторапливая сонных спутников. Я только собирался рявкнуть на неловко переставляющего ноги гнома, никак не могущего найти свою сумку, и тут меня резко повело в сторону, да так, что я с грохотом врезался в стену коридора. Затылок пронзила ослепляющая боль, в ушах появился тонкий пронзительный звон. Под встревоженные возгласы друзей я рухнул на колени и скорчился от все усиливающейся и усиливающейся боли. Соскочивший с головы шлем укатился под ноги застывшего на месте Тиксы. С дробным стуком на пол один за другим попадали ледяные щупальца — и безжизненно застыли в мертвой неподвижности.

• Предыдущая
• 11/54
• Следующая