Связанные кровью - Берне Иви - Страница 9

• Предыдущая
• 9/30
• Следующая

Поцелуй не нес в себе никакого соревнования, не смотря на все пререкания. Это было неправильно. А правильным было то, что она смягчилась под ним, открылась для него. Губы поддавались все больше, шея ослабела, все тело расслабилось в его объятиях, и как ни странно, она чувствовала себя в безопасности.

Почти как Инь и Янь, подумала она. Он мог взять все, что у нее было. Чтобы он не предложил, она согласится, хоть и все это заставляло ее сердце биться так, будто она бежала марафон.

Силой поцелуя он прижал ее к двери, когда всем весом навалился на нее, она сползла ниже на сиденье, с одной рукой на его затылке, а другой все еще пыталась удержать хот дог.

Когда они достигли горизонтального положения, ноги их сплелись. Как полная шлюха, Мэдди закинула одну ногу ему на бедро и притянула его ближе. Теперь не осталось и грамма воздуха между ними. Ей нужен был полный контакт с телом. Она должна почувствовать его затвердение. И он был обязан, так как медленно терся о пространство меж ее ногами, а языком, тем временем, прошелся по ее губам.

Мэдди в ответ округлила собственные бедра, нашла свой ритм и строго его придерживалась. Медленный и ровный. Горячий, как лава. Тепло, вспыхнувшее и сосредоточенное на кончиках пальцев ног, как летняя молния, промчалось внутренней стороной ее бедер. Она прижала его сильнее. Miercoles! Я разлеглась на заднем сидении такси, Грегори Фостин.

Его рот оставил ее распухшие губы, переключился на шею, прокладывая линию из глубоких, посасывающих поцелуев под подбородком. Мэдди выгнулась под ним дугой, соски затвердели и терлись о его грудь. "Иисусе!"

"Ты сводишь меня с ума," прошептал он, уткнувшись лицом в ее кожу.

Мэдди нашла его губы. Их языки сплетались жадно и отчаянно, когда они стонали в унисон. Как в ту ночь, когда он посетил ее во сне, она уже промокла насквозь, открылась и была готовой. Она хотела, чтобы он вошел глубоко и трахал ее пока они не упадут от истощения, и она умоляла об этом сейчас, мурлыкая и извиваясь, что на связную речь не походило вовсе.

"Чего ты хочешь, Мадлена?" спросил он.

"Это?"

Его зубы, острые, как лезвие, царапали ее горло.

"Или может это?" Его рука скользнула меж ее ног, его сильные пальцы терлись о, налившийся кровью, клитор через ее штаны.

"Это!" В момент его прикосновения, она уже была близко, яростная и тихая, подергиваясь под ним, пока он не заставил ее кончить.

Ей нужно еще.

"Трахни меня. Пожалуйста. Трахни меня." Она умоляла дрожащим шепотом, полностью потерянная, не уверенная ни в чем, кроме надежного ощущения этого мужчины в ее объятиях, потребность в нем стояла над всем, что она когда-либо знала.

Голос мистера Пателя ворвался в ее сон.

"Выметайтесь! Убирайтесь, вы грязные извращенцы, пока не разнесли мое такси своим соком любви и телячьими нежностями."

Мэдди даже не поняла, что он затормозил, пока не открылась пассажирская дверь и они с Грегори не оказались на обочине. Обочина почему-то оказалась вверх дном. Разве что, это она была головой вниз, а ее волосы валялись в сточной канаве.

Фостин перелез через нее и стал кричать на таксиста. Менее достойно, Мэдди выползла на четвереньках и стояла, покачиваясь на морозном ночном воздухе, пытаясь вспомнить свое имя, номер соцобеспечения, все самое главное. Мир вокруг стал четче, когда она отыскала свои очки, запутавшиеся в волосах, и вернула их обратно на место.

Прохожий высказал свое мнение, и несомненно, подумал, что она, да и Фостин наверное тоже, были пьяны. Частично из-за того, что на нем были остатки ее хот дога — кетчуп, соус, кусочки жира и булочки — размазанные по всему его левому плечу.

Меж ног у Мэдди все болело и пылало, но волшебный миг закончился. Как и все остальное. С какой стороны не посмотри, а трахаться с Грегори Фостином — уже излишне. Ей бы лучше послать мистеру Пателю цветы за то, что спас ее от ее же собственных гормонов. Отвлеченная этими мыслями, она не видела доводам конца. После всего, еще и не оказалось ни одного такси, лишь Фостин стоял в одиночестве на тротуаре.

Он чесал голову, как сбитый с толку ребенок, и в тот момент она снова захотела его с новой силой -  хорошая идея или все же нет. Вращаясь на пятках, он отошел немного в сторону и остановился, руки на бедрах, выражение лица — угрюмое. Он тоже думал, что они сделали ошибку, и это сделало ей больнее, чем она должна была допустить.

"Послушай, Мадлена —"

"Не говори ничего, Фостин. Я чувствую уже достаточно отвращения к самой себе."

Когда она уходила, то надеялась, что он еще долго не заметит пятно от хот дога, оставшееся у него на плече.

Грегори стоял и смотрел, как она уходила. Она несла свою идиотскую коробку для ленча под рукой, держа, как футбольный мяч. Твидовая спортивная куртка, размера больше обычного, принадлежавшая еще какому-то уже давно умершему, кинувшему вызов моде, человеку, доставала ей до колен, скрывая при этом фантастические изгибы ее тела. Тело, которое он познавал с каждой новой встречей все лучше и лучше.

Что случится, если он побежит вслед за ней? Она попросит его исчезнуть, или же она пойдет с ним в ближайший отель? Он закрыл глаза и представил их двоих, они нагие, в атмосфере спокойной анонимности отельного номера, месте, где ничто не имеет смысла, не нужны никакие обещания, и, что самое главное, нет никаких правил. Она будет умолять, а он — ублажать — но понемногу и постепенно — пока вся она не покроется испаринами пота и не начнет кричать, а голова ее не закружится от потери крови. Он будет следовать выбранным ею темпом, а когда все закончится, она больше никогда не захочет трахаться с кем-то еще.

Он закатил глаза и открыл. Чертовски повезло, что на нем также было пальто, длинной до колен, а то его бы арестовали за совершение непристойных действий в публичном месте. Медлена растворилась в толпе проспекта, но он был с подветренной стороны, и исходящий от нее запах, все еще играл в ноздрях. Если бы он захотел, то нашел бы ее без труда. Но он не хотел.

Если он последует за ней, то потеряет себя навсегда, а он не намерен поддаваться такому безумию. Химические процессы, происходящие между ними, очень могущественны, это правда, но как быть со всем остальным? Как на счет той проблемы, что они терпеть друг друга не могут? А то, что она надоедливая зануда? Баффи, чертова истребительница вампиров, может поцеловать его в задницу. То же самое могут сделать все силы пророчества вампиров. Он любил свою жизнь именно такой, какой она была.

Грегори в последний раз принюхался, и уловил тонкую исчезающую нить ее запаха. Вот и все. Он никогда ее не увидит. Желание, которое он к ней испытывает, со временем пройдет, и вскоре, все пойдет своим чередом, как раньше. А пока, его ждал Михаил. Он начал ловить другое такси, изучая незнакомый ему вкус кетчупа, оставшийся во рту.

Михаил встретил Грегори хлопком по спине в дверях его офиса. "Ты опоздал. Что с тобой случилось?"

Сгримасничав, он убрал руку и принюхался. Грегори повернулся, пытаясь увидеть, что было у него на спине.

"Дай угадаю," сказал Михаил, вытирая жирную и грязную руку о пальто Грегори. "Ты затеял драку с продавцом хот догов?"

Грегори выругался и снял пальто, чтобы оценить ущерб. "Что-то в этом роде."

Всегда увлекавшийся загадками, Михаил подошел ближе, ноздри его пылали, когда он кружился вокруг Грегори в поисках доказательств, чтобы было от чего оттолкнуться в своих догадках. Михаил был отвратительно привлекательным настолько, что совсем не походил на человека. Кожа его была безупречной до жути, светлые волосы — слишком яркие, глаза неестественно хищнические. В обществе людей ему приходилось маскировать свою внешность или придерживаться в тени. Его появление в Танжире всегда становилось причиной всеобщей суеты, что и стало поводом приходить реже. Было очевидно, кому из семьи Фостин достались гены лорда вампиров, и кто получил русских крестьян подонков.

• Предыдущая
• 9/30
• Следующая