Участь Эшеров - Маккаммон Роберт Рик - Страница 9

• Предыдущая
• 9/101
• Следующая

Эдвин пожелал удачи и пошел загнать лимузин обратно в гараж.

Горничная отворила раздвижные ореховые двери гостиной. Рикс на секунду замер у порога и почувствовал тошнотворный сладковатый запах, неожиданно возникший словно бы из ниоткуда.

Он понял: это запах гниения человеческого тела, идущий сверху, из комнаты отца.

Рикс собрался с духом и шагнул в гостиную, где его ждали брат и мать — хозяйка Эшерленда.

Вороша бронзовой кочергой дрова в мраморном камине, Бун поднял взгляд на звук открывающейся двери и в позолоченном зеркале над очагом увидел Рикса.

— О! — воскликнул он. — А вот и знаменитый автор триллеров!

Маргарет Эшер сидела в высоком итальянском кресле, глядя на огонь. Она мерзла весь день, никак не могла изгнать холод из своих костей и даже не обернулась, чтобы поздороваться с сыном.

Двери закрылись за Риксом мягко, но со слабым щелчком, похожим на звук сработавшего капкана. Теперь он был с родственниками наедине, одетый в потертые джинсы и бледно-голубую рубашку под бежевым свитером. «Наряд, вполне уместный для любого дома, за исключением этого», — подумал Рикс.

На Буне был костюм с иголочки, а на матери — тщательно подобранное голубое с золотом платье.

— Здравствуй, мама, — сказал Рикс.

— Я замерзла, — сказала она, словно не слыша. — В доме очень холодно, ты не заметил?

— Хочешь, принесу тебе свитер?

Она помедлила, размышляя над вопросом Буна, ее голова слегка склонилась набок.

— Да, — сказала она в конце концов. — Свитер может помочь.

— Само собой. Мама, дай Риксу взглянуть на жемчуг, что я привез тебе из Нью-Йорка. — Бун показал пальцем на ее шею, предлагая поднять голову. Нить жемчуга ярко блестела в золотом свете, который просачивался сквозь большое окно с видом на сад азалий. — Мило, правда? Обошлась в четыре тысячи долларов.

— Очень мило, — согласился Рикс. — Бун и мне привез в Нью-Йорк пару подарков, мама.

Бун невесело рассмеялся.

— Ну и как они тебе, Рикси? Я думал, понравится! В зоомагазине за два квартала от «Де Пейзера» было как раз то, что я искал. Парень, продававший их, сказал, что именно такие используются в фильмах ужасов.

— Кажется, я просек твой замысел. Ты, вероятно, хотел, чтобы я нашел штуковину и она вызвала приступ. Затем я поспешил бы в Тихую комнату и обнаружил второй сюрприз.

— Не говори так. — Маргарет пристально смотрела на огонь. — «Просек» — неподходящее слово. — У нее был спокойный грудной голос женщины, привыкшей распоряжаться.

— Такие слова не должен произносить знаменитый автор, верно, мама? — Бун, как всегда, не упускал случая заработать очко против Рикса. — Сидите здесь, а я сбегаю за свитером. — Когда он проходил мимо Рикса, на его лице промелькнула ухмылка.

— Бун, дорогой! — позвала Маргарет, и он остановился. — Только чтобы свитер не кусался.

— Хорошо, мама, — ответил Бун и вышел из комнаты.

Рикс подошел к матери и опять уловил этот дурной запах, как будто в стене была замурована крыса. Маргарет взяла со столика позади кресла баллончик с освежителем и попрыскала вокруг себя. После этого в комнате запахло как в сосновом лесу, полном трупов животных.

Рикс стоял позади матери. Она все еще пыталась остановить время. В свои пятьдесят восемь Маргарет Эшер отчаянно старалась казаться тридцатипятилетней. Ее волосы были коротко, по моде подстрижены и выкрашены в каштановый цвет. Несколько поездок в Калифорнию для пластических операций привели к тому, что кожа на лице была натянута туже некуда — не ровен час, лопнет. Косметики было больше, чем раньше, а губная помада, которую она выбрала на этот раз, — гораздо ярче. Крохотные морщинки собрались вокруг рта и бледно-зеленых глаз. Тело оставалось изящным, но все же наметилась полнота на животе и бедрах. Рикс вспомнил слова Кэт о том, что мать боится лишнего веса, как чумы. На тонких изящных руках было слишком много колец с бриллиантами, рубинами и изумрудами. На платье посверкивала бриллиантовая брошь. Сидящая неподвижно мать казалась Риксу предметом великолепной меблировки Гейтхауза, из тех, которыми можно восхищаться только с расстояния.

У нее был скорбный и беспомощный вид. Риксу стало ее жалко. Какую цену она платит за то, чтобы быть хозяйкой Эшерленда?

Внезапно мать повернула голову и посмотрела на него туманным взглядом, будто на незнакомца.

— Ты осунулся, — заметила она. — Болел?

— Мне уже лучше.

— Ты похож на ходячий скелет.

Он пожал плечами, не желая вспоминать о своих физических страданиях.

— Я поправлюсь.

— Но не при таком образе жизни. В чужом городе, далеко от семьи, почти без гроша в кармане… Не понимаю, как тебе удалось продержаться столь долго. — В ее глазах зажегся огонек, и она взяла Рикса за руку. — Но теперь мой мальчик приехал домой, чтобы остаться. Правда же, ты останешься? Ты нужен нам. Я велела подготовить твою старую комнату. Там все как было раньше. Теперь твой дом здесь.

— Мама, — сказал Рикс мягко, — я не могу остаться. Приехал на несколько дней, отца повидать.

— Но почему? — Она сжала его руку. — Почему ты не можешь остаться в своем доме?

— Эшерленд — не мой дом. — Он знал, что бессмысленно спорить. Неизбежно дойдет до ссоры. — Я должен вернуться к работе.

— Ты имеешь в виду сочинительство? — Маргарет отпустила его руку и встала полюбоваться своим жемчугом перед зеркалом. — Едва ли это можно назвать работой. Скорее род деятельности, к которой ты способен. Смотри, какой жемчуг мне привез твой брат. Правда, замечательный? — Она нахмурилась и провела пальцем под подбородком. — Боже мой, я, наверно, выгляжу как старуха. Подам в суд на доктора, работавшего с моим лицом, чтобы его лишили практики. Видел ли ты более уродливую старуху, чем я?

— Ты выглядишь великолепно.

Она оценивающе посмотрела на себя и слабо улыбнулась.

— О, ты не помнишь, какой я была раньше. Знаешь, как меня всегда называл папа? «Самая прелестная девочка в Северной Каролине». Паддинг считает себя красивой, но она даже не знает, что такое настоящая красота. — Маргарет упомянула жену Буна с нескрываемым отвращением. — Я была такая же, как Кэт, с такой же чудесной кожей.

— А где Кэт?

— Разве брат тебе не сказал? Она уехала куда-то на Багамы, на презентацию журнала. Кэт никак не могла ее пропустить. Она рассчитывает вернуться либо завтра, либо через день.

Знаешь, сколько ей сейчас платят? Две тысячи долларов в час.

Ее фото хотят поместить на обложку «Вога» в следующем месяце. Я в ее возрасте выглядела примерно так же.

— Как поживает Паддинг?

— А что с ней сделается? — Маргарет безучастно пожала плечами. — Должно быть, она у себя наверху. Паддинг все время спит. Я пыталась намекнуть Буну, что его прелестная женушка слишком много пьет, но разве он будет слушать? Нет.

Он вечно пропадает в конюшнях, на скачках. — Она опять взяла баллончик и освежила воздух вокруг себя. — Ты, по крайней мере, свободный человек. Твой брат сделал глупость…

Двери открылись, и вошел Бун с бежевым свитером. По тому, как Маргарет вмиг закрыла рот и выпрямилась, он понял, что разговор шел о нем. Появилась широкая улыбка, отчего его лицо уподобилось шутовской маске.

— Пожалуйста, мама. — Бун накинул свитер ей на плечи. — О чем вы тут говорите?

— О, да так, ни о чем, — мягко сказала Маргарет, ее глаза были полуопущены. — Рикс рассказывал о своих женщинах. Он не теряет времени даром.

Рот Буна растянулся еще шире, и Риксу даже будто послышалось, как затрещала кожа. В глазах брата загорелся знакомый огонек — в детстве Рикс видел его много раз перед тем, как Бун нападал на него по любому поводу.

— Мама хочет сказать, Рикси, что я — позор семьи, второй после тебя, разумеется. Я дважды разводился и теперь женат на молоденькой кокетке, и мама, видать, думает, что я должен до конца жизни нести свой крест.

— Не валяй дурака перед братом, дорогой.

— Знаешь, мама, почему у Рикси так много женщин? Потому что ни одна не захочет встретиться с ним во второй раз.

• Предыдущая
• 9/101
• Следующая