Чистое сокровище - Мэй Сандра - Страница 16

• Предыдущая
• 16/31
• Следующая

С тех пор они едва перемолвились десятком слов, да и то – исключительно за общими трапезами, поскольку именно Лучиана сидела ближе всех к Кэти – напротив…

Всего лишь однажды Кэти удалось провести целый день со своим мужем – неожиданно отменилась важная встреча в Риме, и Сандро вывез жену в Каррару. Они немного погуляли, а затем посетили банк, где Сандро оформил на имя Кэти кредитную карту, и частную клинику доктора Сантуццо – семейного врача ди Каррара. Доктор оказался симпатичным – но Кэти все равно расстроилась, потому что романтической подобную поездку нельзя было назвать при всем желании.

К концу второй недели Кэти сделала неприятное открытие: Сандро, с которым она так самозабвенно занималась любовью и от которого забеременела, и Алессандро ди Каррара, за которого она вышла замуж, – совершенно разные люди.

Веселый темноволосый парень с обаятельной улыбкой и нежными руками, Сандро удалялся все дальше, становясь историей. На смену ему приходил властный и деспотичный хозяин жизни, надменный миллиардер Алессандро ди Каррара. Лигурийский Тигр – прозвище, которое надо заслужить. Алессандро ди Каррара был трудоголиком, безжалостной акулой бизнеса, ходячим компьютером и Властелином Вселенной по совместительству – по крайней мере, именно так относились к нему синьора Франческа и Лучиана дель Боска. Их обожание и преклонение не распространялись на Кэти, и ей приходилось прикладывать все усилия, чтобы убедить себя, например, в том, что душенька Лучиана не имеет в виду ничего обидного, когда цедит что-то неразборчивое в ее сторону…

В пятницу накануне приема случилось нечто, переполнившее чашу терпения Кэти. Ну почти переполнившее.

Утром Алессандро заявил, что Кэти нужно поехать вместе с Франческой и Лучианой по магазинам, добавив при этом, что мама гораздо лучше знает, что нужно женщине в интересном положении. Столь старомодное определение беременности из уст мужа немало позабавило Кэт, а с последним утверждением трудно было не согласиться: вряд ли Алессандро, привыкший покупать своим женщинам разве что дорогие туалеты в бутиках, знал, что носят будущие матери.

Однако из поездки она возвратилась в состоянии тихой и раскаленной добела ярости.

Франческа и Лучиана выбрали для Кэти нечто потрясающее! Бесформенное, мешковатое, огромного размера одеяние в веселенький цветочек на сером фоне называлось платьем. Обе дамы в один голос уверяли Кэти, что именно так одеваются все приличные беременные женщины в Италии. Когда пришел черед выбирать «что-нибудь нарядное», Кэти замолчала, дав себе слово не раскрывать рта до возвращения домой.

В результате она оказалась счастливой обладательницей аж трех туалетов, которые сама не купила бы никогда в жизни даже под угрозой немедленной и мучительной казни. Теперь нужно было очень постараться, чтобы убедить Кэти в том, будто Франческа и Лучиана хорошо к ней относятся!

Вечером Кэти попыталась пожаловаться Сандро – но он неожиданно обиделся и холодно прервал ее, сказав, что она ведет себя глупо, точно маленькая капризная девочка, и что виною всему ее гормоны. Кэти настолько опешила, что не стала спорить – и в результате без сна провалялась в кровати до рассвета, кипя от злости и ведя бесконечные внутренние дебаты со своими противниками.

Сегодняшнего приема она и так боялась до одури, вчерашние события вывели ее из себя – в результате Кэти преисполнилась холодной решимости поступить по-своему и надеть то, что ей идет… или, по крайней мере, то, в чем она не так сильно напоминает зачехленного слона.

Теперь она сидела перед зеркалом, а веселушка Кьяра, мурлыча под нос что-то мелодичное, ловко укладывала золотистые локоны в причудливую прическу.

Результат понравился обеим, а потом Кьяра метнулась в гардеробную и принесла ТО платье. Кэти наморщила нос и с достоинством сообщила:

– Сегодня мне ЭТО не понадобится. Убери, пожалуйста, и принеси черное платье со стразиками.

Кьяра немного помрачнела. На пороге гардеробной она остановилась и нерешительно посмотрела на Кэти.

– Вы уверены, синьора Катарина?

– Кьяра, мы договорились – я для тебя просто Кэт.

– Да-да, я помню, просто… Синьора Франческа будет очень недовольна.

– Хочешь, скажу страшную вещь? Мне глубоко фиолетово, что подумает синьора Франческа. Я не собираюсь надевать чехол для мебели в цветочек.

Кьяра не удержалась и фыркнула – но тут же возразила:

– Это хорошее платье, чистый лен! А что свободное – так моя мама всегда говорит, что главное – не утягивать пузо, а то ребеночку будет трудно дышать…

– Кьяра! Неси черное платье. И иди… куда-нибудь. Я сама оденусь.

– А помочь?

– Справлюсь. Вообще-то мне рожать еще только через четыре месяца. Вполне могу себе позволить некоторую самостоятельность.

Когда она спустилась в парадную гостиную, гости еще не начали собираться, но семья была в полной готовности. Синьора Франческа величаво восседала в своем любимом резном кресле, напоминая королеву-мать; Алессандро в картинной позе стоял возле камина с бокалом вина в руке; вокруг него, словно ядовитый плющ, обвилась – так показалось Кэти – Лучиана дель Боска в чем-то малиновом, бархатном, обтягивающем и с огромным декольте. Малиновый цвет категорически не шел Лучиане, а благородный бархат смотрелся на ней словно дешевый плюш… Черные прямые волосы разметались по плечам, как змеи, ярко-алый рот был растянут в обольстительной, по мнению Лучианы, улыбке, приоткрывавшей не только белоснежные мелкие зубы, но и розовые десны, глаза были томно прикрыты. Она что-то щебетала по-итальянски, а Алессандро снисходительно улыбался в ответ.

Острый приступ ревности неожиданно накатил на Кэти, но она справилась с собой и спокойно вышла на середину комнаты. Франческа вскинула на невестку холодный взгляд – и, слегка побледнев, поджала тонкие губы. Лучиана явственно икнула – и по-английски процедила совершенно убийственным тоном:

– Надеюсь, к приезду гостей твоя жена переоденется, Алессандро? Не собирается же она встречать гостей в нижнем белье?

Кэти улыбнулась змее со всей возможной нежностью.

– Собираюсь. Спасибо, что оценила мой наряд. Зависть другой женщины – лучший комплимент, не так ли?

На Кэти было простое черное платье из мягкой струящейся ткани – нечто вроде стилизованной греческой туники. Одно плечо было обнажено, с другого спускалась изящная драпировка, перехваченная серебряной пряжкой. Ткань платья была расшита крохотными стразами и очень маленькими серебряными звездочками – при малейшем движении создавалось ощущение, что ткань переливается, подобно глади ночного пруда при свете полной луны…

Кроме того, платье выгодно подчеркивало достоинства фигуры Кэт, а округлившийся живот ненавязчиво скрывало. Молодая женщина перестала обращать внимание на дам и устремила жадный и доверчивый взгляд на своего мужа, ища его поддержки, одобрения хотя бы улыбки…

В черных глазах Сандро на мгновение явственно промелькнуло восхищение – но уже в следующий миг он нахмурился, нерешительно покосившись на мать. Синьора Франческа произнесла что-то по-итальянски, очень тихо и строго. Сандро поставил бокал на каминную полку и подошел к Кэти.

– Ты прекрасно выглядишь, дорогая.

– Я старалась для тебя.

– Все замечательно, Кэт, но… мама полагает, тебе лучше надеть один из тех нарядов, которые вы вчера купили. Это платье не подходит к твоему… в твоем… положении. Так сказала мама, а ее вкусу я доверяю безоговорочно. Неужели так трудно прислушиваться к ее советам?

Холодное бешенство поднималось со дна души Кэти. «Мама сказала»! В ее «положении»!

Мама Кэти никогда не следила толком за тем, что носит ее дочь. Никогда не настаивала на аккуратных косичках и теплых рейтузах. Миссис Гроувз придерживалась того принципа, что человек должен сам принимать решения и нести за это ответственность. В детстве и юности Кэти горько жалела о том, что ее мать равнодушна к ней, но в эту минуту ей вдруг вспомнилась давно забытая сценка из школьной жизни…

• Предыдущая
• 16/31
• Следующая