Девушка из провинции - Мэй Сандра - Страница 14

• Предыдущая
• 14/31
• Следующая

Потом Айрин улетела в командировку, и за время ее отсутствия Адель предприняла некие шаги, в результате которых обеспокоенное цоканье языком уступило место отсутствующему взгляду и напряженному шевелению губами. Адель узнала нечто, явно ее смутившее, и теперь решала для себя сложную этическую проблему: стоит ли набиваться Айрин в подружки и тем более — открывать ей глаза на правду?

Своими терзаниями Адель поделилась с Николь за совместным ланчем, и блондинка хладнокровно пожала плечами.

— Смотри, окажешься крайней. Вдруг наша рыжая Айрин все заранее рассчитала? Тогда ей будет неприятно, что ты ее рассекретила.

— А если она ничего не знает и искренне…

— Адель! У тебя размягчение мозгов, не иначе. Чтобы уверенная в себе, деловая, успешная баба под тридцать верила в святую любовь? Анпосибль, как говорят наши французские партнеры.

— Николь, ты цинична.

— Как и ты, и она, и все мы.

— Мы?

— Да, мы. Женщины. Роскошь быть романтичными могут позволить себе только девушки. Девственницы, если быть точной. Те, кто еще не знает, что любовь — это не только цветы, шампанское и сладостная белиберда, которую бормочет вам в ухо ваш ненаглядный. Те, кому только предстоит узнать, что все это — цветы, шампанское и белиберда — только преамбула к тому, что называется войной гормонов, и на самом деле ваш Ланселот или Галахад хочет только одного: залезть на вас и удовлетворить свою плоть…

— Николь, заткнись. Меня уже тянет подать на развод, хотя я знаю, что ты не права. Да и сама… Твой Адам…

— Мой Адам — это мой пропуск в рай на земле. В рай, где женщина не должна вкалывать как лошадь, и принимать решения как мужик. Не должна отвечать за все на свете. Такие, как мой Адам, обеспечивают нам совсем другую жизнь, и за это не грех лишний раз изобразить бурный оргазм там, где хочется поскорее лечь спать и зажмуриться.

— Кошмар какой…

— Возвращаясь к нашей рыжей Айрин. Чтобы быть объективной, допущу возможность — заметь, шансы где-то один к миллиону — того, что она действительно влюбилась. В этом случае тебе, опять же, не стоит лезть в это дело. Потому что, искренне любя, она сочтет, что ты клевещешь на ее возлюбленного. И будет по-своему права. Кстати… А что именно ты собиралась ей… наклеветать? Почему ты так обеспокоена?

Адель резко отодвинула тарелку и закурила. На красивом смуглом лице явственно отразилось смятение.

— Николь, я сама не знаю. В чем-то ты права, мы уже давно не наивные девочки, и если бы дело шло о неминуемом, но вполне банальном разрыве…

Николь красиво округлила голубые глаза.

— Разумеется, о нем! Не думаешь ли ты, что наш лысый мальчик собирается жениться?

Адель тряхнула темными локонами и яростно щелкнула бретелькой проклятого лифчика.

— Все гораздо хуже — если это правда.

— Да не темни ты! Начала, так уж говори.

— Во-первых, он женат.

— Во! С какой пальмы ты рухнула, дорогая? На Кире Ван Дайн, давным-давно. Адам знаком с ее папашей. Для Ван Дайнов это был очень удачный шаг.

— Айрин этого не знает. Наверняка.

— В любом случае, это не смертельно. Любовницы часто живут гораздо лучше, чем жены. Во-первых, они всегда знают, что им изменяют, в то время как для жен это может оказаться неприятной неожиданностью…

— Перестань балагурить, Николь, и слушай, раз уж спросила. Я не знаю ничего наверняка. Все — только слухи, которые носятся в воздухе. Люди уровня Райза позволяют себе многое, но всегда блюдут внешние приличия, однако про нашего петушка ходят разные байки. В них фигурируют отнюдь не самые благочестивые дамы нашего общества, а также то, что обычно называется извращениями.

Николь хмыкнула.

— Если бы ты знала, подруга, чем мы иногда занимаемся с Адамом… Впрочем, это секрет. Послушай, а почем ты знаешь, может наша Айрин в глубине души обожает кожаные трусики и наручники?

Адель устало потерла лоб.

Я не знаю, подумала она. В том-то и дело, что я практически ничего не знаю наверняка. Только чувствую — потому что чувствуем мы, девочки, отлично, пусть даже и собственной задницей. Чувствую, что Айрин вляпалась в паскудную историю. Чувствую, что до финала еще далеко. И чувствую, что она к этому финалу окажется не готова. Потому что чего в Айрин Вулф точно нет, так это цинизма, который приходит только с опытом и с количеством мужиков, пропущенных через собственную постель, а у Айрин этого опыта нет.

Но и это, черт побери, я не знаю наверняка, а только чувствую!

Миновали еще три месяца. Связь Айрин Вулф и Джеффа Райза претерпела некоторые изменения. Причиной тому был уход Райза из фирмы. Как и предполагалось, акции достигли пика своей цены, вслед за которым должно было неминуемо начаться снижение, и Райз, ведомый своим феноменальным чутьем на прибыль, немедленно избавился от контрольного пакета акций, прибавив тем самым к своему состоянию еще несколько миллионов.

Айрин новость о том, что Джефф Райз покидает свой элегантный кабинет, скорее обрадовала. Она по-прежнему чувствовала себя влюбленной и любимой, и потому необходимость тщательно скрывать их отношения постепенно стала ее тяготить. Руководствуясь логикой, девушка полагала, что с уходом из «Интелькомстар» Джефф Райз сможет чаще видеться с ней, не боясь пресловутой Профессиональной Этики.

Все действительно переменилось. Однако совсем в ином смысле. Перестав быть формальным начальником Айрин, Джефф начал превращаться в самого настоящего тирана. Теперь, когда никто на свете не мог обвинить его в том, что он использует свое служебное положение в личных целях, Джефф принялся помыкать Айрин не на шутку.

Он звонил ей в любое время дня и ночи, и она бросала все свои дела, чтобы приехать к нему. Точно так же неожиданно и без объяснений он мог отменить свидание, к которому она готовилась загодя.

Он стал дарить ей дорогие подарки — но заодно и начал постоянно напоминать ей о том, что он их дарит. Норковую шубку, например, он вручил ей со словами: «Надеюсь, в нашем климате тебе не скоро понадобится следующая».

Самое же тревожное заключалось в том, что Джефф разительно переменился в постели.

Собственно, и до этих перемен Айрин устраивало отнюдь не все, но влюбленная девушка честно пыталась подстроиться под прихоти своего любовника. Однако теперь перемены совершались все более стремительно, и результаты всего этого становились все более экстремальными.

Джефф стал почти груб с нею. Его ласки все чаще причиняли Айрин физическую боль, а некоторые любовные игры внушали едва ли не отвращение. Прошло совсем немного времени, и Айрин стало казаться, что во время каждого их свидания она подвергается самому настоящему изнасилованию.

Джефф больше не ждал, когда она будет готова любить его. Брал ее иногда прямо в прихожей, на полу, выламывая руки и не целуя — впиваясь в ее тело. Айрин была вынуждена перейти на тонкие водолазки, закрывающие шею и грудь, сплошь покрытые синяками и ссадинами, оставленными ее любовником.

Иногда он прерывался на самом пике ласк, холодно отстранялся и буквально приказывал ей одеваться и уходить. Дрожащая от возбуждения и унижения одновременно, растерянная и сердитая, Айрин уходила и после этого долго бродила по улицам, пытаясь успокоиться.

Если бы все так и шло, она, возможно, взбунтовалась бы, но, как истинный мучитель, Джефф искусно перемежал унизительные и шокирующие своей непристойностью свидания с романтическими ужинами при свечах, был галантен и ласков, предупредителен и чуток. Айрин все еще любила его и потому, как это свойственно всем влюбленным женщинам в мире, уговаривала себя потерпеть, не обращать внимания, переждать…

Наверняка у Джеффа какие-то неприятности с бизнесом. Жизнь миллионеров вовсе не так безоблачна, как может показаться. Наверное… Кроме того, он опытнее ее, изощреннее в искусстве секса, в то время, как она, Айрин, все еще ходит в ученицах.

И Айрин, стиснув зубы, училась. Училась, несмотря на то, что все чаще ее охватывало отвращение — вместо возбуждения, страх — вместо желания, облегчение, что все закончилось, — вместо блаженного удовлетворения.

• Предыдущая
• 14/31
• Следующая