День признаний в любви - Лубенец Светлана - Страница 13

• Предыдущая
• 13/22
• Следующая

– Да вы что?! – Валя с побледневшим лицом обвела взглядом одноклассников. – Чтобы я… Никогда!! Да зачем мне? Это пятно… Я не знаю, откуда оно… В столовой, наверно, испачкалась…

– Брось переживать, Валюшка! – попытался успокоить ее Филипп. – Руслик у нас так шуткует! Никто на тебя и не думает! И что за день сегодня? Одни неприятности. Представляете, у нашей Мухищи кошелек пропал, с немалыми деньгами, между прочим… Тут не хочешь, а заболеешь! Неудивительно, что она сегодня была совершенно не в себе…

– Как пропал?! – удивленно воскликнула Ирочка Разуваева. – Не может быть!

– Почему вдруг этого не может быть? Как будто ты никогда кошелек не теряла! И потом… потеря – это еще лучший вариант!

– В каком смысле?

– А в таком, что лучше потерять, чем быть обворованной!

Ирочка вдруг вскочила со своего места, обежала стол, за которым сидели одноклассники, вцепилась в толстовку Руслана и горячо заговорила:

– Это ты! Я видела, как после математики у Мушки все содержимое из сумки высыпалось, а кошелек прямо к твоим ногам шлепнулся! Я была уверена, что ты ей отдашь, а ты… Разыгрываешь из себя детектива, за правду радеешь, а сам… А сам – вор!! Ты присвоил Мушкин кошелек, а она теперь больна из-за этого!

– Лучше отцепись, Ирка! – Резким движением Руслан оторвал от своей одежды тоненькие ручки Разуваевой.

– Ира! Сядь немедленно на место! – скомандовала Чеботарева. Ирочка по привычке сразу подчинилась, а Соня обратилась к Савченко: – Итак! Что вы на это скажете, господин обвинитель других?!

Руслан поправил толстовку и сказал:

– Ну да… Я взял кошелек! Тихо! Тихо!!! Дать мне в глаз ты всегда успеешь! – Он жестом усадил на место поднявшегося со стула Доронина. – Я ведь зачем взял? Чтобы Мушке отдать!

– Что же не отдал?! – с угрозой в голосе спросил Фил. – Она мне жаловалась как раз перед тем, как домой пошла. У нее кошелька не было!

– Но ты помнишь, как я к вам подошел? Тогда и отдал…

– Врешь! У нее кошелек после первого урока пропал, после математики! Если он был у тебя, почему сразу не отдал?

– Ну ладно… Скажу… – согласился Руслан. – Все-таки день без вранья… В общем, нравится мне Мушка… Да вы и так это знаете… А она на меня даже не смотрит. Так вот… героем захотелось перед ней выглядеть… Я сказал ей, что отнял кошель у двух злодеев, которые как раз собирались ее деньгами попользоваться. Не верите – позвоните Кире, она подтвердит мои слова. А больше… господа присяжные заседатели, мне добавить нечего… Рубите мою голову, ешьте с маслом.

– Соврал Мушке, значицца, – подвел итог Пятковский. – Не видать тебе, Руслик, новогодней дискотеки. Это тебе наказание такое будет вместо усекновения головы и поедания ее с маслом!

– Думаю, мы все пролетим мимо дискотеки за срыв английского, – парировал Савченко. – И это при том, что наша группа вообще ни в чем не провинилась!

– Ну и кретин ты, Савченко, – подала голос Валя. – Разве так завоевывают симпатию?

– Если ты знаешь, как ее завоевать по-другому, подскажи!

Андреева лишь пожала плечами, а Ирочка воскликнула:

– А я Руслика понимаю и беру все свои слова назад! Ради любви чего только не сделаешь!

– А вот с этого места, как говорится, поподробнее! – изрек Пятковский. – Может, и ты, Разуваева, что-то такое сделала ради любви? Ты же наверняка, как и все наши девчонки, по Федьке сохнешь! А этот Федя… съел медведя… Вот где он сейчас находится?

– Я не знаю, где он, – ответила Ирочка. – Но я к нему… равнодушна… Ну, то есть не совсем, конечно… Я к нему хорошо отношусь, но вовсе не так, как ты подумал.

– Допустим. А к кому же ты неравнодушна?

– Не твое дело!

– Ну ладно, согласен. Не мое! Если ты, конечно, никого не покрываешь по большой любви… А вот куда и почему слинял Кудрявцев, мне очень хотелось бы знать! А ты, Софья Чеботарева, случаем, не в курсе?

Соня, вздрогнув от неожиданного вопроса, спросила:

– А почему я должна знать?

– Да потому что вы встречаетесь! Разве нет?

– Откуда… С чего ты взял? – Девочка нервно поправила волосы, которые и без того были в полном порядке.

– С того, что я пару раз видел вашу сладкую парочку в парке, где обычно выгуливаю свою собаку. Так что отрицать бесполезно! Так где же нынче находится твой возлюбленный Федечка?

– Я… я не знаю… – Соня совсем смешалась и опустила голову к креманке, в которой таяли и превращались в кашу шарики мороженого крем-брюле. – Сама хотела бы знать…

– А разве ты не знаешь? – вступил в разговор Доронин. – Федька же ушел из школы после того, как поговорил с тобой!

– Тебе-то откуда это известно? – Соня совсем растерялась.

– Случайно слышал ваш разговор в вестибюле возле гардероба. И вел себя Кудрявцев весьма не по-джентльменски. Я бы даже сказал, что он говорил с тобой по-хамски. И если ты его покрываешь из-за этой самой любви, за которую стоит горой наша Ирочка, то зря! Он этого не достоин!

Соня потерянно молчала, машинально помешивая в креманке жижу из растаявшего мороженого.

– Сонька! Ну что ты молчишь! – Валя тряхнула одноклассницу за плечо. – Если Федька по-дурацки пошутил, измазав доску, ты скажи… Ну не мог же он по-настоящему желать зла англичанке! Ну… повинится… накажут как-нибудь… Переживет! Да Манюня все равно повышенную категорию получит – она же хорошая училка и ни в чем не виновата! А на дискотеку наплевать! Пойдем все вместе в «Магнит», там и напляшемся до упаду в честь Нового года! Да не молчи ты, Соня!!

Но Чеботарева продолжала молча мешать мороженое. Потом она отложила ложечку, покачала головой и сказала, не поднимая головы:

– Я ничего не знаю…

– Ну ладно! Пойду я, пожалуй, – объявил Юра Пятковский. – Дело, похоже, темное. Признаваться никто ни в чем не желает, если, конечно, не считать Руслика, за что ему отдельное спасибо. Меня дома пес мой, Герцог, ждет не дождется! Пока, ребята… До завтра! Хорошо, хоть день будет обыкновенный: ври – не хочу, никто и слова не скажет!

Вслед за Пятковским разошлись и остальные.

– Ну, вот мы и пришли, – сказала Мушка, останавливаясь возле своего подъезда. – Пока!

Федор смешно прищурился, потоптался на месте и спросил:

– А может, не будем пока прощаться? Может, ты переоденешь джинсы, и мы погуляем еще? Что-то очень не хочется идти домой… Я тебя могу подождать, вот хоть здесь! – И Кудрявцев уселся прямо в снег, который шапкой лежал на скамейке у входа в подъезд.

Кира улыбнулась и ответила:

– Ладно, давай погуляем. Только, чем в снегу сидеть, пошли лучше к нам. Мама вчера сырников нажарила. Вку-у-усные! Я тебя угощу. Ты же тоже не успел даже суп доесть. Голодный, конечно…

– А твоя мама не рассердится, если я с голодухи все сырники съем? – Кудрявцев сделал страшные глаза.

– А ты не жадничай! Нам оставь! – И Мушка рассмеялась уже во весь голос.

– Ты пока посиди здесь. – Кира проводила Федора в свою комнату. – Я переоденусь и заодно сырники разогрею. Они гораздо вкуснее, когда горячие. Можешь комп включить, если хочешь. Ну… чтобы не скучно было… Я быстро.

Когда Мушка вернулась в комнату, Кудрявцев слушал «К Элизе» в исполнении оркестра лондонских «Променад-Концертов».

– Ты ведь разрешила, я и включил, – сказал он, – и сразу попал на твою страницу на сайте «Друзья-товарищи». Взглянул на музыкальные записи, а у тебя тут куча вариантов «К Элизе».

– Да, я специально собирала. Мне, кстати, очень нравится этот симфонический вариант. А тебе?

– Мощно, но когда только одно пианино, как-то душевнее получается.

– Согласна. А вот дальше, смотри, идут современные обработки. Даже хеви-метал есть, немцы постарались и норвежцы. Но я вообще не понимаю стиль хеви-метал. Для меня это шум и какофония… Мне нравится еще вариант в исполнении оркестра русских народных инструментов. Необычно!

– Слушай, Кира, а кем была эта Элиза? – спросил Кудрявцев. – Небось и не думала, что ее Бетховен так прославит.

• Предыдущая
• 13/22
• Следующая