Смерть в послевоенном мире (Сборник) - Коллинз Макс Аллан - Страница 45

• Предыдущая
• 45/47
• Следующая

Куки согласился и изложил факты с дотошностью адвоката.

— Я отправился к мистеру Мартину выразить свое несогласие его методами руководства профсоюзом. Я заявил Мартину, что следует повысить зарплату работникам одного из участков. Сказал, что людям, обслуживающим одну компанию, производящую бумагу, обещали поднять зарплату, а вместо этого ее, наоборот, урезали. Наверное, из-за того, что он за нашей спиной сговорился с работодателем! Мартин очень разозлился, услышав такие обвинения, и буквально через мгновение мы сцепились. Затем он выхватил пистолет из ящика стола, я сказал, что он сумасшедший. Потом... он выстрелил мне в спину.

На этом Стиг остановил Куки, поблагодарив его, мы вышли из палаты.

— Думаешь, говорит правду? — спросил меня Стиг.

— Кто знает. Следовало бы также послушать, что скажет Мартин.

— Неплохая идея, Геллер. А то я и не подумал об этом. Разумеется, то обстоятельство, что Мартин поспешно скрылся, несколько осложняет положение вещей.

— Учитывая, что в последнее время обстановка вокруг профсоюзов резко накалилась, могу предположить, почему Мартин так спешно ретировался. Видимо, нет оснований сомневаться, что именно Мартин нажал курок. Но вот кто на кого накинулся первым, остается не ясным.

Стиг вздохнул:

— Тут ты прав. Я сам отлично понимаю, почему Мартин удрал. Ему уже предъявлено обвинение по другому делу. Возможно, он просто запаниковал.

— По другому делу?

Стиг кивнул:

— Ему, Терри Драггану и еще двум другим типам в августе было предъявлено обвинение в тайном сговоре. В попытке скрыть от налогового инспектора то, что Драгган владел частью пивоваренного завода.

Драгган — в прошлом бутлегер, деляга из Вест-Сайда, который поддерживал не особенно тесные контакты с такими не подчиненными Капоне силами, как банда Багс Морана. Я уже стал подумывать, что мой старик, вероятно, не был бы в восторге от всей этой профсоюзной возни.

— Мы обложим логово Мартина, — сказал Стиг, — ради его же пользы. У него есть бунгало на Волкот-авеню.

— Приятное соседство, — заметил я.

— Да, тут дело нечисто, — согласился Стиг.

День клонился к вечеру, возвращаться в офис не имело смысла, поэтому я зашел в ресторанчик «Потерс Стейкс», а оттуда направился в свой номер в отеле «Моррисон». Я читал статью Вестврука Педлера о том, каким скверным мальчишкой был Вилли Биофф, когда зазвонил телефон.

— Нат, это Джейк.

— Извини, Джейк, не позвонил сразу. Но у меня только твой телефон в офисе. В курсе, что происходит?

— Да, я звоню тебе из участка Маркет. Меня доставили сюда для допроса.

— Черт подери, ведь тебя же там не было!

— Все в порядке. Придется поторчать тут немного.

— С какой стати, Джейк?

— Слушай, Нат, мы должны уладить это дело вдвоем. Ты поговори с Мартином.

— Зачем? Каким образом?

— А я поговорю с Куки. Куки — тот парень, который пригласил меня работать в союзе и...

— Что? Куки нанял тебя?

— Да, да. С утра я первым делом пойду навестить Куки, а ты сегодня же вечером найди Мартина и попробуйте сочинить какую-нибудь историю. Что-нибудь такое... про несчастный случай.

— Не по душе мне эти махинации.

— Какие, к черту, махинации! Это настоящий бизнес! В дело уже вмешался госпрокурор. Знаешь, кто сменил Стига?

— "Бочонок" Гилберт?

— Он самый, — ответил Джейк.

Капитан Дан Гилберт, по кличке «Бочонок», слыл самым богатым полицейским в Чикаго. Говорили о его связях со всеми криминальными группировками, с крупными дельцами, занимающимися сомнительными сделками.

— Филиал профсоюза прикроют, — заявил Джейк, — он, как пить дать, раскопает что-нибудь в бухгалтерских отчетах, а перестрелка послужит оправданием для закрытия профсоюза.

— В результате зарплата членов профсоюза останется на нынешнем уровне, — заметил я. — А это как раз то, что на руку дельцам типа Билли Скидмора.

— Верно. Но затем, спустя некоторое время, месяцев эдак, скажем, через шесть, кто-то другой вновь откроет профсоюз. Например, кто-нибудь из братии Нитти и Гузика.

— В противовес Драггану и Морану.

— Не равняй, Нат, с Нитти и Гузиком. Эти ребята действуют чересчур прямолинейно.

— Согласен. Просто слышал, будто Моран замешан в скандале с акциями железнодорожных компаний, разразившемся на прошлой неделе.

— Никто не совершенен в этом мире, Нат, вспомни, к примеру, своего старика.

— Брось, Джейк. Не думаю, что ваш союз представляет собой то, что имел в виду мой отец, когда раздавал памфлеты на Максвелл-стрит.

— Но пока это единственная организация, которая стоит между рабочими и такими, как Билли Скидмор.

— Насколько я понимаю, тебе известно, где прячется Мартин?

— Да. У своей секретарши. У ее матери есть домик в Хинсдейле. Лемме даст тебе точный адрес...

— О'кей, Джейк. Хотя, мне кажется, не следовало бы ввязываться в это дело...

Чтобы добраться до места на машине, потребовался по крайней мере час. Уже стемнело. Хинсдейл представлял собой тихий, хорошо обеспеченный небольшой пригород, а дом № 408 по Уолнат-стрит оказался двухэтажным строением, возвышавшимся посреди ухоженной лужайки.

Таких мест в пригородах встречается немало, и несмотря на это они всегда бросаются в глаза и вызывают удивление и восхищение горожан.

В окнах первого этажа горел свет. Я подошел к двери и постучал. Оружия, как обычно, у меня с собой не было. Возможно, с моей стороны это глупо.

Из-за двери послышался голос секретарши, дверь со скрипом отворилась. Сначала она меня не узнала.

— Я по поводу нашего совместного обеда сегодня вечером, — вместо того, чтобы назваться, сказал я.

Она облегченно вздохнула, улыбнулась и распахнула дверь шире.

— Вы мистер Геллер.

— Верно. А я до сих пор и не знаю, как вас зовут.

— Как же вы меня отыскали?

— У меня был адрес, но имени я вашего не знаю.

— Нэнси. Однако что вам угодно, мистер Геллер?

— Зовите меня Нат. Холодно. Можно войти?

Она чуть помедлила:

— Конечно.

Я прошел в красиво обставленную гостиную. Однако мне сразу бросилось в глаза, что дом принадлежал пожилому человеку, о чем говорили куклы и старинные фотографии в рамках на стенах.

— Это дом моей матери. И я живу здесь, — пояснила Нэнси. — Сейчас она гостит у родных.

Вот в этом-то я здорово сомневался. Вместе с матерью она не жила. Готов съесть все куклы в доме, если она не жила с Мартином в его занюханном маленьком бунгало на Южной Уолкотт.

— Знаю, что Джон Мартин здесь, — сказал я. — Это мне сообщил Джейк Рубинштейн и попросил заскочить по дороге.

Она растерялась, не зная, что ответить.

В этот момент из темного коридора в гостиную вошел Мартин, в рубахе с закатанными рукавами, без галстука. Выглядел он измученным. В руке сжимал пистолет.

— Что тебе нужно? — далеко не дружелюбно спросил он.

— Ты придаешь случившемуся слишком большое значение. Нет оснований скрываться от полиции. Подумаешь, стрельба в профсоюзе. В газетах всегда полно сообщений о таких происшествиях.

— Я же не каждый день стреляю в человека, — заметил Мартин.

— Рад это слышать. А как насчет того, чтобы спрятать эту штуку?

Мартин усмехнулся и швырнул пистолет на цветастую кушетку. Слишком мерзкий тип для такой хорошей девочки, как Нэнси. Но так уж почему-то случается, что хорошие девочки влюбляются в скверных мужчин.

Не дожидаясь приглашения, я сел. Но не на кушетку, а в мягкое кресло с резными деревянными ручками, поражавшими изяществом линий. Нэнси, облаченная в синее платье, сидела в каком-то оцепенении, готовая расплакаться в любой момент.

— Хорошо бы выпить чего-нибудь, — сказал я с явным намерением отвлечь ее и чем-нибудь занять.

— Я тоже выпил бы, — сказал Мартин. — Пива. Ему тоже.

— Пивко — дело хорошее, — великодушно согласился я.

Нэнси вышла на кухню.

— Что предлагает Джейк? — спросил Мартин.

Я пояснил, что Джейк опасается, если раздуть эту стрельбу в нечто более существенное, сначала в газетах, а затем в суде, то коррумпированные полицейские и дельцы от политики сровняют профсоюз с землей.

• Предыдущая
• 45/47
• Следующая