Неоновый мираж - Коллинз Макс Аллан - Страница 29

• Предыдущая
• 29/66
• Следующая

– Неплохая работа, старик, – сказал Пит с улыбкой до ушей. Он развалился на стуле, скрестив на груди руки. – Ты сыграл хорошую партию с этим мастером сомнительных афер.

– Мне, может быть, следовало быть с ним чуточку построже, – сказал я. – Он хорек. Но он влиятельный хорек. С другой стороны, его покровители из уголовного мира смотрят на него «сверху вниз». К человеку, подобному Серителле, парни из Синдиката относятся снисходительно, его терпят, но не любят, тем более не уважают. Думаю, я обращался с ним так, как с ним обращаются его боссы.

– Ты проделал свою работу отлично.

– Благодарю. – Я обвел глазами зал. – Мне кажется, сегодня твой свидетель так и не покажется.

– Он должен прийти, – сказал Пит. – Тед Джонс вряд ли откажется пропустить пару рюмок в клубе «Де Лиза». Еще нет и двенадцати часов. Он обязательно появится.

– Хорошо, – сказал я, поднимаясь из-за стола и пропуская вперед Пегги. – Я думаю, я оставлю его на твое попечение. Дай мне знать, как он отреагировал на фото Фенкеля и Леонарда. Он должен их узнать. А с меня на сегодня достаточно.

– Ты думаешь, Гузик сдаст этих двоих?

– Возможно. Но есть и другая возможность: их трупы могут обнаружить в какой-нибудь канаве, особенно если Гузик все же нанял их. Тебе двенадцати хватит на все про все?

Пит сказал, что вполне, и я передал ему двенадцать долларов – плату за нашу с Пегги еду и выпивку. Это было совсем не дорого. Тем более, что мне не пришлось платить за выступление той красотки, которая изгибалась кренделем.

– Нат, – сказала мне Пег, когда мы уже лежали в постели. – Я хочу поблагодарить тебя.

– Это я должен благодарить тебя.

Она улыбнулась:

– Не за это, дурачок. А за то, что ты пытаешься сделать для дяди Джима.

– Что же я пытаюсь сделать для твоего дяди?

– Несмотря на все, что ты мне говорил, ты действительно пытаешься выяснить, кто намеревался убить его?

Я пожал плечами – попытался пожать плечами, так как лежал на боку.

– Мне это интересно – такова уж моя натура. И твой дядя прав в какой-то степени. Иметь дело с Гузиком будет легче, если мы узнаем, что это не он платил наемным убийцам.

– Что ты намерен предпринять дальше?

– Ничего. Следующего шага не будет.

– Я не могу поверить этому...

– Тебе придется, милая, потому что это правда. Друри намерен схватить этих парней, и, если все пойдет нормально, если улики против них будут серьезными, от которых не сможет отмахнуться прокуратура штата, они будут преданы суду и понесут наказание.

– А будут осуждены те, кто нанял их?

– Если только реки потекут вспять. Независимо от того, кто это сделал, Гузик или Сигел, ни один из них не предстанет перед судом.

– Почему?

– Потому что таковы правила игры. Крупные рыбины никогда в сеть не попадут; они всегда смогут разделаться с семьями или друзьями тех мелких рыбешек, которые по этой причине вынуждены принимать на себя всю ответственность. Даже если этих двух отправят на электрический стул, они все равно будут молчать и ни слова не скажут о тех, кто их послал.

Пегги, казалось, была готова расплакаться.

– Где же тогда справедливость, правосудие?

– Скажи-ка мне, ты знаешь случаи, когда правосудие вершилось до конца? Я что-то не припомню таких случаев.

Она села на кровати. Маленькая, как ребенок, она держала в руках одеяло и смотрела прямо перед собой.

– Если бы я знала, кто это сделал, я бы сама убила его.

– Это глупо.

Она посмотрела на меня сверкающими глазами:

– Это не глупо. Они пытались убить дядю Джима!

– Эй, но они и меня пытались убить. Ты, кажется, всегда упускаешь эту маленькую деталь.

Какое-то время она молчала. Я тоже. Затем, не глядя на меня, она сказала спокойным тоном:

– Я снова разговаривала с Джинни – перед тем, как она уехала из города на этой неделе.

– С Джинни? – сказал я отнюдь не спокойным тоном. – С Вирджинией Хилл? О чем вы с ней могли разговаривать?

– Мы с ней друзья. Я, думаю, имею право общаться с теми, с кем мне хочется.

– Конечно, конечно. Но только она дрянная девчонка, отбившаяся от рук. Тебе следовало бы поменьше с ней общаться.

Она помолчала, как будто что-то взвешивая, и выложила свой козырь:

– Она знает Багси Сигела. Она сказал мне об этом.

– Да?

– Она... она что-то вроде его подружки.

– Его подружка? Прекрасно. Значит, она пыталась выудить у тебя сведения о твоем дяде в тот раз...

– Возможно. Но она не знает, как я отношусь к нему. Ко всему, что случилось с ним. Как мы дружны с ним.

– Ну и что? Что из этого следует?

– Она предложила мне работу.

– Работу! Какую? Доставлять клиентам портфели, набитые деньгами, спать с сенаторами?

Она проигнорировала мои слова и сказала:

– Ей нужна секретарша.

– Для чего?

– У нее есть свой бизнес.

– Ну и где это? В Голливуде?

Она кивнула.

– Не думаешь же ты серьезно...

Она коснулась моей руки:

– Нат, подумай немного. Если я буду работать у Джинни, я могу быть ближе к этому «Багси» Сигелу. А значит, мне, возможно, удастся что-то выяснить.

– Что-нибудь выяснить? Ты что, шутишь? Или, может, ты сумасшедшая? Или ты решила стать детективом?

– Если я буду рядом с ним, я смогу узнать, какие у него планы в отношении дяди Джима.

– Это глупо. Сигел не дурак, чтобы говорить о чем-либо в присутствии племянницы того, кого он хочет убрать – предположим, что хочет убрать. Все это сумасшествие. Даже и не думай об этом.

– Джинни совсем не знает, как я отношусь к дяде. Я могу сделать вид, что мы с ним в ссоре, что его ненавижу.

– Ты что, собираешься играть в школьном спектакле? Не помышляй даже об этом. Тебе ничего не удастся сделать, ты лишь накличешь на себя беду.

– Я надеялась, что ты одобришь мою идею.

– Да, это хорошая идея для радиоспектакля. Для реальной жизни – это бред. Я ничего не хочу слышать об этом.

– Ты действительно настроен решительно против?

– Конечно.

– Тогда... тогда я не поеду.

Я ничего не сказал. Я чуть было не сказал: «Ты будешь чертовски права, если не поедешь». Вместо этого я прикоснулся к ее лицу и нежно ей улыбнулся. Она также улыбнулась мне, но чувствовалось, что она разочарована.

– Хорошая девочка, – сказал я.

Я поцеловал ее, погасил настольную лампу и накрыл ее и себя одеялом, кондиционер в отеле «Моррисон» в эту ночь работал на полную мощь. Я обнял ее.

– Я люблю тебя, девочка.

– Я люблю тебя, Нат. Очень.

Мы уже почти спали, когда зазвонил телефон. Было около двух часов ночи, и так поздно мне никто не звонил. Я подбежал к телефонному аппарату, который стоял в другой комнате. На проводе был Друри.

– Нат, – сказал он. Его голос звучал глухо. – Это началось.

– Что началось?

– Тед Джонс мертв.

– Что? А, черт...

– Его убил другой чернокожий. Пьяная ссора.

– Пит собирался встретиться с ним сегодня вечером...

– Тед так и не появился в клубе «Де Лиза». Пит отправился на место убийства. Нам будет трудно что-нибудь доказать в этом деле...

– Это может испугать других свидетелей.

Он вздохнул:

– Я знаю. А я-то думал, что эти ублюдки уже у меня в кармане.

– Что ты предпримешь?

– Я не собираюсь отступать, – сказал он, словно обиженный тем, что я мог допустить обратное, хотя у меня и в мыслях этого не было. – Я приставлю к оставшимся свидетелям охрану, пока мы не схватим Финкеля и Леонарда. Если свидетели снова укажут на них и мы получим соответствующие показания, то мы еще повоюем.

– Кто это все-таки? Гузик?

– Или Сигел, как ты сам говорил мне недавно.

– Финкель и Леонард – евреи, – сказал я, размышляя вслух. – Гузик с Сигелом тоже.

– Но Дэви и Блинки ни с тем, ни с другим особых связей не имели.

– Но в то же время они букмекеры, – заметил я, – это значит, что какие-то связи они могли иметь.

– Верно.

– Мне очень жаль, что все так вышло, Билл.

• Предыдущая
• 29/66
• Следующая