Приговор Лаки - Коллинз Джеки - Страница 70

• Предыдущая
• 70/71
• Следующая

– Есть, сэр. Будет исполнено, сэр.

– То-то, – добродушно проворчала Лаки. – В конце концов, мы не каждый день бываем на свадьбах.

– Ты должна надеть это! – настаивала Бриджит.

– И не подумаю, – уперлась Лин.

– Нет, наденешь!

Лин схватила голубые с оборочками подвязки и подбросила высоко в воздух. Подвязки упали точно в ведерко, где во льду охлаждалось шампанское, и выражение лица Лин стало виновато-хитрым.

– Извини, я не хотела, – сказала она с раскаянием. – Теперь их точно нельзя надеть – они же мокрые!

Бриджит нахмурилась:

– Неужели ты никогда не слышала, что на свадьбу невеста обязательно должна надеть что-то голубое и обязательно взятое взаймы у подруги?

– Слышала, но это не значит, что я должна надевать эти глупые кружавчики! Я же черная, и они мне совершенно не идут!

– Ты невозможна! – в отчаянии вскричала Бриджит.

Черная мордашка Лин расплылась в белозубой улыбке.

– Вот и Стив так говорит!

В Лос-Анджелес Лин прилетела накануне и, сняв номер в отеле «Бель-Эйр», устроила девичник, на котором, кроме Бриджит, присутствовали также Кира, Сузи и Анник – будущие подружки невесты. Кроме свадьбы, был и еще один повод праздновать. – Лин наконец-то попала на обложку «Уорлд спорте мэгэзин» и была на седьмом небе от счастья.

Лин была очень рада видеть Бриджит в добром здравии. Ее подруга коротко остригла волосы, загорела и вернула себе недостающие фунты, которые делали ее фигуру особенно соблазнительной. Но главное – Бриджит сумела вернуть себе душевный покой, что, несомненно, было значительно труднее. Правда, к работе фотомодели она пока не вернулась, хотя ее агент, специально прилетавший из Нью-Йорка, умолял ее сделать это, стоя перед Бриджит на коленях. Но Лин прекрасно ее понимала. Бриджит пережила настоящий кошмар, и ей, конечно, нужно было время, чтобы совершенно успокоиться.

Почти месяц Бриджит провалялась в римской больнице, страдая жесточайшим воспалением легких, и только по истечении этого срока Лаки разрешили забрать ее и перевезти в Америку. Да и Карло не желал просто так выпустить ее из своих рук. Он метал громы и молнии, пока его не посетил представитель итальянской полиции и не посоветовал держаться от Бриджит подальше. «У синьоры Сантанджело, – сказал он, беседуя с Карло с глазу на глаз, – очень много высокопоставленных друзей, так что поберегите здоровье и не беспокойте больше американскую девушку».

Карло негодовал. «Американская девушка» была его женой, и он намеревался беспокоить ее и дальше.

Его адвокаты, заявил он, побеспокоят «американскую девушку» на десять миллионов долларов! Только после этого он-де согласен оставить ее в покое, и Буги пришлось организовать в больнице круглосуточную охрану.

В конце концов Лаки решила взять дело в свои руки. Она прилетела в Рим и назначила Карло встречу в баре отеля «Эксцельсиор». Карло, решивший, что Лаки хочет откупиться, вел себя вызывающе и потребовал не десять, а пятнадцать миллионов.

Лаки молча слушала его, лениво потягивая холодное шампанское. Когда Карло выговорился, она положила на стойку новенький, хрустящий доллар.

– Это за все, – сказала она. – Сдачи не нужно.

– Что? – не понял Карло.

– Ты и столько не стоишь, – пояснила Лаки. – И еще: больше никогда не пытайся связаться с Бриджит, иначе я тебе устрою красивую жизнь – пожалеешь, что родился на свет. Все ясно?

Карло посмотрел в ее черные глаза, в глубине которых таилась опасность, и понял: эта женщина сделает, как сказала.

– Но… – начал он.

– Ваш брак будет аннулирован, – сказала Лаки. – И имей в виду: я слов на ветер не бросаю. Вижу, ты это уже понял?!

Связываться с Лаки Сантанджело Карло не решился.

На следующий день он вылетел на Сардинию, надеясь найти утешение в объятиях Изабель.

Он опоздал. Изабель вышла замуж за семидесятилетнего миллиардера-промышленника и укатила с ним в Буэнос-Айрес.

Карло был уничтожен.

Мейбелин Браунинг сообщила властям все, что ей было известно о Миле Капистани. Она подробно рассказала, как ее бывшая соседка по камере похвалялась тем, что своими руками застрелила Мэри Лу Беркли и как она провела Тедди Вашингтона, заставив последнего оставить на револьвере отпечатки пальцев, которые могли привести его в тюрьму на долгие годы.

Она также сказала, что Мила постоянно угрожала ей и пыталась избить и что она убила ее защищаясь.

Благодаря этой маленькой лжи Мейбелин получила только десять лет тюрьмы, но ее это не радовало. Со смертью Дюка жизнь для нее остановилась.

Тедди Вашингтон отделался восемнадцатью месяцами испытательного срока. Это обрадовало всех, но больше других радовался Прайс, которому через день после оглашения приговора позвонили со студии и назвали точную дату начала съемок его нового фильма. Чтобы отметить это приятное событие, Прайс задумал поездку на Багамы для себя и Тедди, которого ему очень хотелось увезти подальше от Джини, купавшейся в лучах своей более чем сомнительной славы и чуть не ежедневно появлявшейся в различных телешоу.

В последнюю минуту он пригласил в это путешествие и Ирен. После смерти Милы она ходила совершенно потерянная, и Прайс искренне ее жалел. Правда, Тедди был от этого решения не в особенном восторге, но Прайсу было наплевать. Он всегда поступал так, как считал нужным, а сейчас ему хотелось провести пару спокойных недель в обществе женщины, которая любила его больше всего на свете и при этом умудрялась не сводить его с ума.

Первыми в проход между скамьями вступили дети. Мария, Кариока и Шейна, одетые в одинаковые розовые платьица и с фиалками в волосах, напоминали маленьких ангелочков. Следом чинно шествовали Джино-младший и Леонардо, облаченные в накрахмаленные белые рубашки и черные вельветовые штанишки до колен. У каждого в руках было по букету роз. Глядя на малышей, гости ахали и умилялись, но дети хоть и с трудом, все же сохраняли подобающую серьезность.

– Не правда ли, наша Шейна – настоящее чудо? – шепнула Венера Мария Куперу, гордясь дочерью, как умеют гордиться только матери.

– Согласен, но по-моему, ей не хватает младшего братишки, – ответил тот.

– Гм-м… – Венера Мария сделала вид, что задумалась. – Ладно, когда у меня будет перерыв между съемками, я подумаю, что тут можно сделать.

– А ты любишь детей? – спросила Пиа у Алекса.

– Только теоретически, – быстро ответил он, украдкой бросая взгляд в сторону Лаки, которая выглядела особенно соблазнительно в алом с глубоким вырезом платье. Их фильм был закончен, но Лаки оказалась чертовски хорошим продюсером, и у Алекса уже был наготове новый проект. Если Ленни их благословит, скоро они снова будут работать вместе.

Пиа робко тронула его за руку. Алекс еще Не сделал ей предложения, но задумывался он об этом все чаще и чаще.

Джино слегка подтолкнул Пейдж:»

– Видела, какие у меня внуки? Отличные ребята, доложу я тебе. И все, как один, – настоящие маленькие Сантанджело!

В проходе показались Анник, Сузи и Кира – подружки невесты. При виде трех роскошных супермоделей у большинства мужчин заблестели глаза. Казалось, девушки состоят из длиннейших ног, глубоких вырезов и сияющих белозубых улыбок, которые – очевидно, для разнообразия – были сегодня целомудренно-скромными.

Бриджит – главная свидетельница со стороны невесты – шла следом. Она была так ослепительно прекрасна, что у Лаки слезы навернулись на глаза. За прошедший год ее приемная дочь прошла через многое: насилие, наркотики, выкидыш, бегство от Карло и изнурительную болезнь. Просто чудо, что после всего этого Бриджит оправилась и физически, и морально.

Бобби, сидевший рядом с Лаки, заметно оживился. Он как раз вступил в тот возраст, когда голос пола звучит гораздо громче доводов разума.

– Смотри, мам, наша Бригги выглядит как конфетка! Так бы и облизал ее с головы до ног!

• Предыдущая
• 70/71
• Следующая