Красотка - Коллинз Джеки - Страница 41
- Предыдущая
- 41/87
- Следующая
– Послушайте, – сказал Майкл, пристально глядя ей в глаза, – ни один мужчина в здравом рассудке не может вас разлюбить.
– Майкл, почему вы ко мне так добры? – тихо спросила она.
– Потому что вы заслужили, чтобы хоть кто-то отнесся к вам по-человечески.
Тейлор упивалась почти забытым чувством – чувством, которое испытывает только актер на съемочной площадке. Здесь она была в своей стихии, окруженная людьми, которые на короткое время становились чуть ли не одной семьей. После замужества она не снялась ни в одной роли и теперь понимала, как соскучилась по работе. Все в процессе создания кино приводило ее в восторг – даже неоправданно долгие перерывы между дублями.
А больше всего ей нравилось, что с ней обращаются как со звездой. В семье у них звездой был Ларри, она же довольствовалась ролью его жены. Ненавистной ролью. Тейлор постоянно испытывала жгучее желание подняться до его уровня и теперь рассчитывала наконец этого добиться – неважно, какими средствами.
Режиссером фильма была Монтана Грей, умная, интересная женщина, уже довольно давно работающая в Голливуде. Все свои проекты Монтана воплощала сама – от сценария до режиссуры. Она предпочитала держать все под контролем и отчасти по этой причине работала больше по заказу кабельных телесетей, где имела желанную меру свободы. Надо сказать, что женщине-режиссеру добиться успеха нелегко. Если режиссер-мужчина сделает кино, не имеющее кассового сбора, он быстро заключает новый контракт и снимает дальше. Но если такая же беда случится с режиссером-женщиной, ее карьеру можно считать почти конченной. Монтане удалось нечто из ряда вон выходящее – она удержалась в преимущественно мужской сфере.
Когда-то Монтана была замужем за знаменитым английским режиссером Нилом Греем. Пятнадцать лет назад Нил скончался от обширного инфаркта. Ходили слухи, что он встретил смерть в постели Джины Жермен – сладострастной светловолосой кинодивы. Странно, но на авторитет Монтаны эти слухи никак не повлияли. Помимо таланта сценариста и режиссера, Монтана обладала славой женщины неукротимой. Как-то раз, разозлившись на одного продюсера, она послала ему в офис огромный сверток с навозом, и он с утра пораньше торжественно вскрыл его на своем стерильном столе. Последовал приступ подлинного бешенства.
Эта история вызвала волну насмешек по всему Голливуду. Смысл презента был ясен: Монтана Грей – не та женщина, с которой можно вести себя нечистоплотно.
Появления Монтаны на съемочной площадке нельзя было не заметить. Это была высокая стройная женщина, хорошо за сорок, с черной косой по пояс и строгими светло-карими глазами в золотую крапинку, которые она обычно прятала за дымчатыми очками.
Тейлор и Монтана сразу поладили. Тейлор испытывала тайный восторг от того, что ее пригласили на эту роль. Никаких собеседований, никаких прослушек – эту роль предложили именно ей!
– Что вы нашли во мне такого, что пригласили в картину? – спросила она режиссера в обеденный перерыв в первый съемочный день.
– Как сказать… – задумалась Монтана Грей. – Я помнила ваши прежние работы, а потом, когда вы вышли за Ларри Сингера, наблюдала за вами на разных мероприятиях. Меня всякий раз поражало, что, хотя ваш брак производит впечатление абсолютно счастливого, в вас есть какая-то незащищенность, что-то такое, что как раз и требуется для этой роли.
– О-о… – протянула Тейлор, пораженная ее интуицией. – Вообще-то вы правы, у меня действительно крепкая семья.
– Отлично. Так оно и должно быть.
– Так оно и есть, – поправила Тейлор.
– Ларри мне симпатичен, – сказала Монтана. – Мы с ним уже давно знакомы.
– Но вместе вы никогда не работали, кажется?
– Один раз они работали с Нилом. Опыт оказался не слишком удачным.
– На какой картине?
– Да ее никто уж и не помнит, – беспечно отмахнулась Монтана. – И подозреваю, Ларри тоже хотел бы забыть.
Второй день съемок затянулся допоздна. Тейлор позвонила экономке и попросила проследить, чтобы муж вовремя поужинал. Едва войдя в дом, Ларри ей позвонил.
– Ты мне не говорила, что у тебя ночная съемка! – упрекнул он.
– Знаешь, в кино такое случается, – сказала она. – Вспомни, сколько раз ты мне звонил со студии и говорил, что приедешь не раньше полуночи!
– Ты права, Тейлор. Просто мне не нравится, что ты где-то одна, ночью… Тебе хоть машину-то дают? С водителем?
– Ну конечно, Ларри, – ответила она, упиваясь этим разговором. – Я ведь играю главную роль.
– Хм-мм… – изрек муж. – Я все еще не очень уверен, что тебе следовало за нее браться. Можно я как-нибудь посещу вашу съемочную площадку?
Он явно давал задний ход, что крайне радовало Тейлор.
– А у тебя разве есть на это время?
– Уж как-нибудь выкрою.
– А кстати, не забудь: завтра юбилей у Норио и Киндры, и, если я вдруг опять заработаюсь, поезжай один и жди меня там. Как освобожусь – сразу же приеду.
– Это означает, что ты будешь работать до ночи каждый день? – жалобно спросил он.
– Нет, любимый, – невозмутимо ответила Тейлор. – Однако, видишь ли, я не могу уходить, когда мне хочется. У меня есть определенные обязанности.
– Тейлор, это я понимаю, просто я тут подумал…
– Что?
– Когда придешь, мы можем обсудить твой проект. Может, у меня даже будет для тебя кое-какое предложение.
– Какое еще предложение?
– Что, если я найду тебе автора для доработки сценария?
– Ты что, уже с кем-то договорился?
– Но ты ведь именно этого хотела, правда?
– Да, Ларри, это истинная правда!
Тейлор положила трубку, и на лице ее появилась торжествующая улыбка. Наконец Ларри хочет принять в ней какое-то участие. Давно бы так!
Ники сто лет не была на дискотеке. Ей, вдруг пришло в голову, что с тех пор, как они с Эваном помолвлены, она вообще только и делает, что обслуживает будущего мужа.
«Что со мной случилось? – думала она, прыгая и вопя как сумасшедшая. – Раньше я была вольной пташкой и делала что хочу и когда захочу. Потом решила выйти замуж и вдруг превратилась в маленькую голливудскую женушку. Фу!»
Ники настолько отдавалась грохочущей музыке, что с нее градом катил пот. Долой запреты и приличия! Она была под кайфом: сначала – «травка», выкуренная дома, затем саке в ресторане, после этого в машине – водка, а теперь еще и таблетка экстази. Ники совершенно одурела. Неважно. Кайф – это то, что надо! И начхать на Эвана и его двуличие!
Ей хотелось одного – расслабиться, слететь с тормозов, вырубиться. И это она сейчас делала вместе с Брайаном, который оказался намного более заводным, чем она думала. Он такой раскованный – ой-ой-ой! С ним так весело, интересно и просто здорово. Он такой… Ого! Стены вдруг заходили ходуном, и Ники чуть не упала. К счастью, ее вовремя подхватил Брайан, и тут на нее накатил безудержный смех.
– Какие у тебя… какие у тебя зубы! – едва ворочая языком, произнесла Ники. – Я от них просто торчу. Круто!
Сам чуть не падая от смеха, Брайан отвел ее в сторонку. Оба истерически хохотали, тошнота прошла, и тут зал опять стал валиться, а музыка заиграла еще громче. Брайан вдруг прижал ее к стене и бросился целовать, настойчиво раздвигая ей зубы языком.
Она не помнила, чтобы так ее когда-нибудь целовал Эван. У Брайана поцелуи были покруче любого секса. Она так завелась, что чуть не кончила.
Ники закрыла глаза. Где-то в затылке у нее пульсировала мысль, что она не должна себя так вести. Но сейчас все было неважно. Завтра не существует! Завтра – это сегодня. А сегодня – это завтра.
Что за черт?! Ей на все было наплевать!
Понедельник выдался особенно длинный, снимать закончили только в десять вечера. Когда Монтана Грей пригласила Тейлор зайти куда-нибудь выпить, та решила, что спешить ей некуда, и согласилась. Ларри уже, скорее всего, в постели и смотрит подряд все политические передачи. А у нее в крови еще бурлит адреналин. Она наверняка не уснет.
- Предыдущая
- 41/87
- Следующая
