И пришел с грозой военной… - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич - Страница 20
- Предыдущая
- 20/73
- Следующая
– Здесь тоже стреляют, – резонно возразила Вера Ивановна, памятуя ту единственную бомбардировку Владивостока за всю войну, предпринятую в середине февраля адмиралом Камимурой. – Негоже, когда семья в разлуке. Двух сынов схоронили – и до сего дня нас могло разлучить только море, так что я еду с Петрушей, что бы он ни говорил.
– Но Светлана… – До Антона вдруг дошло, что вот и та, что стала ему дорога, собирается отправиться туда, где в скором времени будут кипеть самые настоящие боевые действия.
– Антон Сергеевич, пройдемте. – Петр Афанасьевич пропустил Песчанина в кабинет и закрыл дверь. – Дело в том, – сразу перешел он к сути, – что я и впрямь никогда не разлучался с семьей. Я уходил в море, нередко на боевые задания, но всегда знал, что меня ждет семья. Так что удержать Веру не имею никакой возможности, однако мне не хотелось бы везти в Артур Свету. А потому у меня к вам есть один весьма важный вопрос. Вы собираетесь делать ей предложение или и дальше будете изображать из себя юного гимназиста?
– Я не предполагал, что все сложится так… – Антон и вправду не предполагал этого. Вероятно, оказываемое влияние на ход исторических событий начало выливаться на тех, кто хотел оказать давление на старушку, или на тех, кто оказывался им дорог. Именно это имел в виду Песчанин, но Науменко понял его по-своему.
– Тем не менее все складывается именно так, и никак иначе, – вздохнул кавторанг. – Я уже потерял двух сыновей, которые умерли от холеры, и у меня нет никого дороже Светы, удержать моих женщин от поездки у меня недостанет сил. Послезавтра я уезжаю к месту службы, а до того времени хотел бы знать, что у Светланы все в порядке. Вы будете ей хорошим мужем, а все дурное выбросьте из головы.
– Думаю, просить у вас руки вашей дочери будет несколько глупо: вы только что вручили ее мне.
– Это так.
– В таком случае я должен поторопиться. Необходимо уладить все формальности.
– Вот это деловой подход. Да, Антон Сергеевич, я знаю, что вы так и не удосужились обзавестись собственным жильем. Так вот, я прошу вас не торопиться с этим вопросом. Поживите пока в нашем доме – заодно и присмотрите за ним, пока мы не вернемся, – а там, даст Бог, отстроите собственные хоромы. А потом, Светлане здесь будет куда уютнее.
– Благодарю, Петр Афанасьевич. Что же, одной проблемой меньше. Побежал решать остальные, – как можно бодрее ответил Песчанин.
Он все же надеялся, что изменения, которые уже начались, коснутся и судьбы «Страшного». В конце концов, Науменко был умудренным опытом и знающим командиром. Но для страховки все же нужно будет кое-что предпринять.
– Ну вот и ладненько, – не скрывая облегчения, заключил Петр Афанасьевич.
После того как Песчанин поспешил раскланяться с домашними и умчался, так и не успев пообщаться со Светланой, последняя даже прослезилась. Так уж повелось, что они в последнее время очень часто виделись и подолгу оставались наедине. Она, так сказать, брала реванш за все те встречи, которые бывали у них, но только общался Антон при этом с ее отцом.
Увидев пригорюнившуюся дочь, Петр Афанасьевич испытал перед нею чувство вины. Он, конечно, хотел бы пышной свадьбы для своего единственного ребенка и не пожалел бы для этого своих сбережений, но жизнь вносила свои коррективы.
Сбережения были, и весьма солидные: концерн не скупясь оплатил его консультации по проектированию миноносца, вот только в металле он оказался совсем не таким или, точнее, почти. Форма полубака была совсем не той, что планировалась, минных аппаратов не было, была только артиллерия, а сам кораблик отчего-то превратился в сторожевой. Антон Сергеевич пояснил, что флот не заинтересовался проектом, так как тот оказался слишком дорог, да и артиллерийское вооружение слишком слабым, с этим Науменко был согласен, но Песчанин все-таки настоял на двух орудиях и четырех минных аппаратах, а теперь получалось, что минного вооружения вовсе нет. С другой стороны, а зачем промысловой страже мины?
– Значит, так, мои дорогие. Антон Сергеевич только что просил руки Светланы, и я дал свое согласие.
– Как?.. – Что и говорить, удивление дочери было настолько сильным, что она попросту лишилась дара речи.
– А ты разве против? – ухмыльнулся отец. – Антон Сергеевич убыл, как я понимаю, решать вопрос с венчанием. А потому слушай мою команду. Верочка, ты временно прекращаешь сборы, а ты, егоза, – окончательно. Я принял решение: вы пока поживете здесь, так что свои немногочисленные пожитки соберет и перевезет сюда твой муж. Ну будущий муж. Сейчас приведите себя в порядок – и вам предстоит поход к модистке. Свадьба, конечно, неожиданная, но без свадебного платья моя дочь в церковь не пойдет.
– Ой, папка! – Света бросилась на шею отцу и стала целовать его, обильно орошая слезами счастья.
Как ни стремительно развивались события, Антон не позволил пустить их на самотек. Все знавшие его отмечали его особенность действовать решительно и предусмотрительно в кризисных ситуациях, а куда уж кризиснее. Поэтому первой к кому он отправился и сообщил эту новость, была Звонарева, – по счастью, у нее в это время была и Лена Гаврилова. Они, конечно, тут же высказали, что они думают об умственном развитии Антона, но затем быстро взяли себя в руки и дали ему недвусмысленные указания, что и как ему делать.
В общем, не успели мать и дочь собраться, как у них дома подобно шквалу, налетающему на ничего не подозревающее судно в открытом море при солнечной погоде, появились Гаврилова и Звонарева, тут же перехватывая инициативу в свои руки.
– Нет, ну как вам это нравится? То как телок ходил, два слова связать не мог, то ни с того ни с сего берет и делает предложение, – прямо с порога начала заводиться Аня.
– А он и не делал мне предложения, – растерянно оборвала ее речь Света.
– Как так?
– Он поговорил с папой и попросил моей руки.
Женщины дружно перевели взгляд на Петра Афанасьевича и, получив утвердительный кивок, разом разразились смехом.
– Ой, я не могу. Нет, ну этот мужлан, как видно, неисправим, – сквозь смех заключила Лена. – Ну до чего же они с Семеном похожи – я из него так же по каплям тянула признание в любви и предложение. Но Антон, надо заметить, оказался несколько изворотливее – сразу через голову, к главе семьи. Хитрый ход.
В ответ на это высказывание Науменко только улыбнулся. Ну не говорить же, что у Антона не хватило ни ума, ни решительности и на этот шаг и что все было проделано именно его будущим тестем.
– Значит, так, Вера Ивановна, вы, пожалуйста, не беспокойтесь, вам в скором времени предстоит поездка, так что мы вашу дочь похищаем и сами позаботимся о платье: завтра она предстанет в ослепительном наряде, это я вам гарантирую. Собственно, по этой причине мы и приехали, – начала распоряжаться Гаврилова.
Возражать ей никто не стал, да она и не вносила никаких предложений, а просто констатировала, что и как должно происходить.
Солнечный луч, описав дугу, замер на лице Светы, и она сразу же открыла глаза. В первое мгновение ее охватила паника, и она резко отпрянула от мужчины, на груди которого только что покоилась ее голова. Но испуг на ее лице вскоре сменился пониманием, а затем она вся засветилась таким неподдельным счастьем, что, казалось, сама начала излучать свет подобно небесному светилу.
Ей в мельчайших деталях вдруг вспомнился вчерашний день. Небольшая церквушка на окраине Владивостока, она с Антоном у алтаря, священник, ведущий службу, венцы над их головами и стоящие позади друзья и близкие, которых было не так много ввиду спешности церемонии, но от этого было все же не менее радостно и тепло на сердце.
Затем было дружное застолье в их доме, которое, впрочем, продлилось не так долго, так как гости поспешили откланяться: родителям невесты уже завтра предстояла дальняя дорога к новому месту службы ее отца.
Потом настала ночь, и воспоминание об этом заставило замереть готовое разорваться от счастья сердечко девушки. Она долго и всем сердцем стремилась к этому, не спала ночами, переживала, когда ее не отвечающий взаимностью избранник уезжал в одну из своих нескончаемых деловых поездок. Наконец все это было позади, и теперь этот мужчина целиком принадлежал ей.
- Предыдущая
- 20/73
- Следующая
