В поисках рая - Хейердал Тур - Страница 24
- Предыдущая
- 24/38
- Следующая
Глаза берегите! — крикнул звонарь.
Уместное предупреждение: блестящие стрелы проносились возле самой головы…
Тиоти размахивал в воздухе сачком на длинной палке. Есть! Одна рыбка шлепнулась из сачка на дно лодки. Отсюда она уже не могла взлететь. Летучая рыбка — словно планер: чтобы подняться в воздух, ей нужен разгон, и она набирает скорость в воде.
Я поднял пленницу. Длиной с локоть, спина черная, брюхо белое, по бокам серебристо-голубые полоски… Длинные пятнистые «крылья», громадные черные глаза — словно шары по бокам головы.
Еще одна! Вот это да! Вдруг я увидел рыбу, которая неслась прямо на меня. Удар в живот, и я повалился с банки на дно. Пахо тоже чуть не упал — от смеха. Прямое попадание! Ничего, зато теперь у нас уже три рыбы. С другой лодки тоже доносился хохот: видно, и там кому-то досталось!
А рыбки все летели — словно озорные мальчишки затеяли игру в снежки. Все освещенное пространство вокруг лодки пронизывали блестящие снаряды. У звонаря от меткого попадания слетела с головы шляпа. Мы хохотали и размахивали руками, хватая рыб в воздухе и в воде, приседали и извивались, мокрые от брызг и шлепков. Тиоти как мог защищался своим сачком.
Когда от факелов остались одни хвостики, мы надели их на палки, чтобы уж горели до конца. Но вот, шипя, погасли в воде последние искры, и тотчас рыбьи гонки прекратились. Снова только свет звезд да хриплые крики птиц…
У наших ног лежало тридцать пять рыб. Большинство из них сами влетели в лодку. Богатый улов! Но звонарю все было мало. Теперь Тиоти хотел добыть као-као. Довольно скоро к нашему прежнему улову прибавились четыре здоровенные рыбины с головой, напоминающей длинный клюв. Но пятая заставляла себя ждать. Я чуть не заснул.
Сильный стук веслом о борт заставил меня встрепенуться. Поймал? Нет, не клюет. Снова потянулось ожидание. Вдруг Тиоти опять взял весло и принялся стучать, так что гул пошел над водой.
— Зачем ты так делаешь? — не удержался я.
— Рыбу бужу, — объяснил звонарь…
Шла неделя, другая, третья, а «фе-фе» все не унималась. Напротив — язвы увеличились, и боль порой была такая, что мы не могли встать с постели.
Ели что придется. Дождь лил не переставая, почва в лесу превратилась в сплошную жидкую грязь, воздух насытился испарениями. Сырость была страшная. Наша хижина покрылась плесенью, нары стали гнить. Кругом стояли лужи, и комары размножались в невероятных количествах. Вот для кого здесь был рай!..
Комарье тучами окружало хижину. А ветер помогал им проникать даже сквозь сетку на окнах. С утра до вечера мы их давили, обеспечивая работой полчища крохотных мурашей, которые подъедали с пола комариные трупы. Казалось, все насекомые дебрей ищут спасения в нашей хижине! Всюду, всюду что-нибудь копошилось. Даже в постели завелись муравьи. Три семьи облюбовали наше ложе из листьев.
Чтобы не шлепать босиком по грязи, мы купили в «магазине» Вилли тапочки; они были такого размера, что пришлось их привязывать к ногам. Однажды утром Лив побрела за водой к роднику; вдруг раздался ее дикий вопль. Огромный — чуть ли не с мышь! — косматый паук забрался к ней в тапочку и основательно укусил ногу. Хорошо еще, что укус оказался не опасным.
А затем началось самое худшее… Из щелей в стенах посыпалась мелкая, как мука, белая пыль. Она покрывала пол, собиралась в лепешки на стенах, роилась в воздухе. От нее нигде не было спасения. Ляжешь спать, а наутро тебя словно снегом занесло. Мы дышали пылью, глотали пыль…
Иоане и его друзья все-таки подвели нас. Ведь они должны были знать, что на зеленый, молодой бамбук нападет жучок. Только желтый бамбук, да еще вымоченный неделю в соленой воде, годится для постройки. Видно, они не верили, что мы задержимся здесь надолго.
А пыль все летела и сыпалась, сыпалась и летела. Что ни день — генеральная уборка. Но толку мало. Кончилась бамбуковая идиллия. Ее уничтожили пыль и комарье, пауки и плесень.
Правда, было у нас одно утешение — Пото. На маркизском диалекте «пото» — «кот». Наш Пото был чудесным полудиким котом. Полосатая шубка, пушистый хвост, мягкая походка хищника… Он пришел к нам, надеясь поохотиться на мышей и ящериц. Из окна мы хорошо видели, как он в первый раз крался к нашей кухне. Внимательно все обнюхал, подъел крошки от кокосового ореха, еще что-то…
На каменном столике стояли в ореховой скорлупе густые сливки, которые мы готовили сами. Лив натирала теркой кокосовый орех, получившуюся массу заворачивала в кокосовую пеньку и выжимала жирный сок. Он играл немалую роль в нашем домашнем хозяйстве и отлично заменял настоящие сливки.
Вскочив на стол, Пото сунул мордочку в скорлупу. За всю свою кошачью жизнь он не пробовал такой вкусной еды! Вылизав миску начисто, кот аккуратно умылся лапками и игриво покатался на камне. Потом, видно, услышал какой-то шум из хижины, так как в следующий миг его уже не было.
Но назавтра Пото явится снова и смело прыгнул на стол, где его уже ожидали сливки. С тех пор он стал наведываться к нам каждый день.
Как только Лив садилась тереть орех, из леса выхолил Пото. Любопытный кот никак не мог надивиться на странное двуногое создание. Он ложился на каменную ограду и смотрел оттуда на Лив. Но мало-помалу дикарь становился все более ручным и наконец до того осмелел, что стал подкрадываться за кокосовой массой прямо к ногам Лив. Однако тут стали ревновать куры, наши единственные домашние животные — две молодые курицы, которые всегда расхаживали с таким важным видом, будто они были петухами, и постоянно дрались между собой так, что только перья летели. И когда Пото посягнул на крошки, которые драчуньи считали своим достоянием, ему пришлось отступить. Казалось, в лес летит пушистый мяч, преследуемый по пятам разгневанными птицами.
Чтобы умиротворить девиц, мы раздобыли в деревне петушка. Но когда мы опустили отважного рыцаря на землю между двумя «вахинами», новый красавец встретил далеко не любезный прием. Они задали ему такую взбучку, что он еле унес ноги в лес, где его появление очень обрадовало диких собак… А наши отнюдь не женственные куры, выпятив грудь, вышагивали по двору, чрезвычайно гордые своей победой. Этак они скоро даже нам перестанут дорогу уступать!..
Они неслись, но явно стыдились этого. Чтобы найти яйцо, нам приходилось обыскивать чуть ли не весь лес. Найдешь, а оно уже протухло… Но мы все им прощали: все-таки хоть какая-то компания!
Бывало, только удивишься: что это на дворе пусто — как уже из леса или из-за каменной стены бесшумно крадется Пото, а откуда-то сверху, громко хлопая крыльями, летят воинственные подружки.
У Пото был закадычный друг, которого мы назвали Леопардом. Леопард был примерно того же возраста, только порыжее и более робкий. Пото каждый день приводил друга к участку и преспокойно шагал через двор к кухонному навесу. Оттуда он оглядывался на Леопарда, как бы зовя его, но тот робко жался к ограде. Как ни заманивал Пото приятеля, рыжий дальше стены не шел, предпочитая издали смотреть, как Пото с наслаждением уписывает вкусное угощение — разумеется, если в это время не было поблизости кур.
И еще один приятель завелся у нас — ящерица Гарибальдус. Большая, с новорожденного котенка, она лихо расправлялась с насекомыми, не отступая даже перед коварной тысяченожкой. Нельзя сказать, чтобы Гарибальдус охотилась бесшумно: она топала по стенам так, что источенный жуками бамбук жалобно скрипел, посыпая нас пылью. А когда мы ложились спать, Гарибальдус устраивала на потолке целый концерт: пищала, шипела, квакала.
Родители явно не приучили ее к чистоплотности — с потолка нет-нет да и летели вниз лепешечки, и почему-то всегда на мою голову! По-моему, она это делала нарочно. Сколько бы я ни менялся местами с Лив, это меня не спасало. А стоило мне ударить кулаком по столу и пригрозить, что я сейчас посажу безобразницу в формалин, как Гарибальдус, весело хохоча, исчезала в какой-нибудь щели в потолке.
За все то время пока мы не выходили из дому, привязанные к хижине болезнью, у нас не было другой компании. С четвероногими и пернатыми друзьями были связаны все события нашей однообразной жизни; островитяне неделями не появлялись в долине. В листве деревьев обитали птахи, а по соседству с нашим участком ходила дикая лошадь с жеребенком, но они были уж очень робкие. А однажды к нам во двор забрели крабы! Мы даже поймали несколько штук. Вдали от моря, в сердце острова! Для меня это было совершенной новостью.
- Предыдущая
- 24/38
- Следующая
