Карты судьбы - Колесова Наталья Валенидовна - Страница 29

• Предыдущая
• 29/87
• Следующая

Гейджи села напротив. Ела и пила, не обращая на него ни малейшего внимания. Саймон рассмеялся.

– Похоже, я наконец-то нашел собеседника, который никогда не надоест мне своей болтовней!

Она и бровью не повела.

– И тебе неинтересно, куда мы направляемся? Нет? Нисколько? Помнишь, мы говорили о кладах драконов? Что люди никогда до них не доберутся? Я нашел такой клад.

По крайней мере, она хотя бы слушала.

– Город. Подводный город, когда-то проглоченный морем. Но теперь само морское дно поднялось, чтобы сделать нам подарок. Думаешь, город обидится, если мы немного пошевелим его кости?

Он не ждал ответа, но, отпив вина, Гейджи хрипловато сказала:

– А если рассердится его хозяин?

– Думаешь, у него есть хранитель?

– Ты сам говорил про драконий клад…

– Что с того, что мы возьмем у него капельку – море велико, и Дракон не заметит. А может, хранитель давно мертв… Упоминание об этом городе я нашел в очень старых книгах.

– Драконы живут долго. Может, даже вечно, – заметила Гейджи. Помолчала. – И как ты собираешься доставать сокровища?

Саймон хмыкнул.

– До них теперь рукой подать – просто наклоняйся и бери. А для тех, что на глубине, я нашел несколько пловцов. Собирался нанять победителя ныряльщиков в Хейме, – он взглянул почти сердито. – Но им оказалась ты! А парень-победитель не решился оставить беременную жену…

– И вот я здесь, – невыразительно произнесла Гейджи. Она думала, не рассказать ли ему, что она дочь Владетелей. А вдруг он из тех, кто похищает людей ради выкупа?

Саймон мрачно разглядывал ее. Сказал сквозь зубы:

– Говорю тебе – первый и последний раз. Я не убивал Коранда. У него была карта, которую я долго искал, и мы собирались встретиться в тот вечер, чтобы обсудить сделку. Я пришел, но он был уже мертв. Карты я не нашел. Кто-то меня опередил.

Конечно, она не поверила. Он бы и сам на ее месте не поверил. Но какая ему разница, что Гейджи о нем думает?

И думает ли вообще.

Теперь Гейджи сидела на палубе целыми дням, обхватив колени, и смотрела на море и небо. Из-за неподвижности ее можно было принять за фигуру, которую моряки по традиции крепят на бушприте.

Троим нанятым ныряльщикам разрешалось подниматься на палубу только в беззвездные ночи или пасмурные дни – чтобы они не могли запомнить дорогу, догадалась она однажды. И задумалась: а почему Саймон не опасался ее? Напрашивающийся ответ был так неприятен, что Гейджи выбросила эти мысли из головы.

Мышцы тела ныли без привычной нагрузки, и ночами ей часто снилось, что она то ли плывет, то ли летает. Но – она вспоминала слова матери – одна, всегда одна…

Так же, как и наяву. Гейджи не пыталась завести дружбу с небольшим экипажем. Из них лишь старик Хорстон подходил к ней запросто, да и то не слишком докучал. А ныряльщикам и вовсе запрещалось с ней заговаривать. Немногословным стал и Саймон. Чем дальше, тем больше она чувствовала нарастающее в нем возбуждение, нетерпение, и невольно сама начала считать дни. Впереди у них было всего два месяца – если они собирались вернуться до наступления месяца Золотого Дракона. Если собирались…

А потом стих ветер: паруса безвольно поникли, и шхуна обманчиво застыла посреди моря. Поначалу обрадовавшиеся такой передышке моряки полеживали на теплом солнышке, лениво чинили такелаж, устраивали купания. Стосковавшиеся от безделья ныряльщики плавали с ними наперегонки и ныряли на спор. Гейджи уходила на нос и уплывала так далеко, что было видно лишь самую высокую мачту. Лежала, глядя в небо и чувствуя море каждой клеточкой своего оживающего в такие минуты тела – море пело, ласкало и говорило с ней…

– Чего ты дергаешься, Саймон? – спросил Хорстон однажды, заметив, как хозяин то и дело посматривает в ту сторону, куда уплыла девушка. – Куда она денется, посреди-то моря?

– Не знаю, – хмыкнул тот. – Может, кликнет своих приятелей-драконов, да и уплывет с ними домой…

– Она и впрямь Говорящая?

– Не знаю, – вновь сказал Саймон. – Во всяком случае, при ней Камень. Я видел-то ее всего пару раз до этого. А теперь она не хочет со мной знакомиться, сам понимаешь.

– Может, надо было все-таки оставить ее на берегу?

– И дать им лишний козырь против меня? Она ведь знала, что вечером у меня встреча с Корандом. И видела… то, что видела.

– Ну и что ты будешь делать с ней потом?

– Не знаю, – в третий раз ответил Саймон. Он прищурился, вглядываясь вдаль. – Родные наверняка считают ее мертвой. Возвращается. Дай ей чего-нибудь горячего, Хорст.

Он хлопнул помощника по плечу и ушел с носа. Хор-стон проводил его взглядом. Слишком много «не знаю». Это у Саймона-то, который никогда и ни в чем не сомневается!

Потом пришел туман – плотная белая влажная пелена, накрывшая море и шхуну, путающаяся в такелаже, цепляющаяся за верхушки мачт, словно сахарная вата. Теперь ее волосы всегда были влажными, и сидеть на палубе было зябко, но Гейджи упрямо оставалась наверху, хоть в такой мелочи пытаясь отстоять свою свободу. Она не могла теперь видеть, но могла слушать – мерное дыхание моря, неожиданно громкий скрип и стук снастей, странно приглушенные голоса озабоченных моряков – в такой туман немудрено наткнуться на скалу или волну-убийцу…

– …я уж было начал сомневаться, – сказал Хорстон.

– А я нет. Такой туман был и в прошлый раз – тогда мы и попали в нужное течение. Через несколько дней он рассеется, и – будь уверен – задует наш ветер.

Гейджи оглянулась. Торговец с помощником стояли неподалеку, вглядываясь в туман, как будто искали только им ведомые ориентиры. Саймон неожиданно вздохнул, провел по лицу ладонью – и словно стер вместе с мельчайшими каплями тумана следы сомнения и неуверенности – что бы он там ни говорил Хорстону…

– Идем, – сказал он, – нужно кое-что еще проверить.

Проходя мимо Гейджи, молча набросил ей на плечи теплый плащ. Гейджи дернула было плечом – но моряки уже ушли, и она передумала. Закуталась сильнее – теплая шерсть так приятно грела…

– Это – здесь! – сказал Саймон. Сжимая руками поручень, он подался вперед, словно стремился быстрее попасть на берег или удостовериться, туда ли он попал. Гейджи еще раз обвела взглядом песчаную подкову острова. Песок, скалы, переходящие в небольшие, покрытые зеленью горы. Вода у берега, отражая яркое небо, имела лазурный оттенок, но рядом со скалами становилась почти черной. Чуть дальше виднелась еще одна полоска суши. И еще… Цепь островов к самому крупному из которых они сейчас пристали.

Как странно было чувствовать под ногами твердую землю. Босые ноги сразу провалились в нагретый песок – просто ослепляющий удивительной белизной песок. Гейджи остановилась, оглядываясь. Моряки начали перетаскивать на берег груз. Несколько человек пошли за пресной водой к ручью, поодаль впадавшему в море. Да, они явно были здесь не в первый раз…

Гейджи вновь скользнула взглядом по ленте островов – те выступали из воды неровными разновеликими зубцами, следуя друг за другом по одной линии, как хребет спящего в море…

– …хребет дракона, – сказала Гейджи.

Саймон немедленно обернулся.

– Что? Что ты сказала?

Гейджи молча выдержала пронзительный взгляд темных глаз, не понимая, что его так взволновало.

– Так называются эти острова на моей карте. Ты знала, куда мы плывем?

Гейджи сочла его слова глупостью. Пожав плечами, сказала просто:

– Похоже.

И побрела от них, осторожно ступая – ей все казалось, что земля качается под ногами.

Беда случилась через несколько дней. Услышав взволнованные голоса, Гейджи подошла к правому борту. Один из моряков прыгнул в воду – вместе с Сигеноу он поддерживал на поверхности Камека – самого молодого из ныряльщиков. Гейджи увидела его запрокинутое бело-синее лицо и без раздумий прыгнула за борт. Вынырнув рядом, помогла поднять ныряльщика в лодку, вскарабкалась следом.

• Предыдущая
• 29/87
• Следующая