Разведчики и резиденты ГРУ - Кочик Валерий - Страница 22

• Предыдущая
• 22/101
• Следующая

В Москву Салнынь вернулся в апреле 1938 года, в самый разгар «чистки», развернувшейся в Разведупре. За то время, что он воевал в Испании, были арестованы многие его соратники и друзья: Ян Берзин, Лев Борович, Бела Кассони, Анатолий Геккер, Александр Никонов, Август Гайлис, Александр Гурвич, Карл Римм, Владимир Горев и другие. Не избежал этой участи и сам Салнынь. Его арестовали 21 апреля 1938 года по обвинению в шпионаже и участии в заговоре против советской власти. Следствие по его делу продолжалось больше года, и 8 мая 1939 года он был приговорен к расстрелу. Приговор был приведен в исполнение в тот же день. Реабилитировали Христофора Интовича 25 июля 1956 года.

Жена Салныня арестована не была, хотя лишилась жилья и работы. Она намного пережила своего мужа. В 1990 году о ней писала газета «Труд» — тогда Елизавете Поликарповне было 89 лет…

Военная разведка — это не только «Центр» со своей опутывающей мир паутиной резидентур, но и многочисленные разведки более скромного, местного масштаба — окружные, армейские, дивизионные. Немало известно о деяниях разведчиков стратегического и тактического уровней и много меньше о представителях разведки оперативного уровня (округ, армия), особенно мирного времени. А ведь люди там служили не менее замечательные. Одним из них был Леонид Яковлевич Бурлаков. Он родился 27 октября 1897 года в городе Бугульме Самарской губернии, в семье выходцев из крестьян. Отец, отслужив в армии, устроился работать конторщиком на КВЖД и увез семью на Дальний Восток. В русско-японскую войну он снова был призван в армию, попал в плен. Вернувшись, был чернорабочим и умер в Хабаровске в 1909 году, работая на постройке моста через Амур. Чтобы прокормить детей, жена его раобтала прачкой. Семья жила на станции Ханьдаохэцзы КВЖД. Там Леонид, закончив одноклассное училище и едва научившись грамоте, пошел работать подручным слесаря.

Летом 1914 года он приехал во Владивосток, где тогда жил его старший брат. Работал слесарем, медником в военном порту, мастеровым во Владивостокском крепостном батальоне. Трудно сказать, как его занесло на другой конец огромной империи, в Свеаборг, но, как бы то ни было, с мая по сентябрь грозового 1917 года он находится там. Партий вокруг множество, но, не мудрствуя лукаво, девятнадцатилетний Леонид примыкает к большевикам. В сентябре он, вместе с друзьями, вступает в ряды финской Красной гвардии. Вскоре его, к тому времени уже квалифицированного рабочего, направляют в Гельсингфорс, на завод Иогансона, где строили для Советской республики столь прославившие себя в годы гражданской войны бронепоезда. Когда к Гельсингфорсу подошли немецкие войска, Бурлаков, в числе последних большевиков, покидавших финскую столицу, на канонерке «Грозящий» уходит в Петроград.

Он не пошел искать себе занятие ни в Смольный, ни в Кремль. Через охваченную разгорающимся пожаром гражданской войны страну Бурлаков пробрался к себе, на Дальний Восток. В июне 1918 года он уже во Владивостоке. Вместе со старшим братом вступает в красногвардейский отряд союза горняков, занимается национализацией золотых приисков. Когда Приморье захватывают белые, устраивается на работу в Хабаровский арсенал — квалифицированные рабочие нужны везде. И там он не столько ремонтирует оружие во славу белой идеи, сколько занимается вооружением красных партизан.

В апреле 1919 года Леонида призывают в колчаковскую армию, но он бежит от призыва, и отправляется снова во Владивосток, работает в паровозоремонтных мастерских военного порта. В июле его задерживают как забастовщика, выясняют, помимо прочего, что он бежал от призыва и отправляют в армию — на Русский остров, в Учебно-инструкторскую школу имени генерала Нокса. Он бежит и оттуда, собираясь отправиться к партизанам, но получает партийное задание — вернуться в школу и заниматься пропагандистской работой.

Приморье постоянно переходит из рук в руки, и, в соответствии с колебаниями маятника гражданской войны, Бурлаков то показывается на поверхности, занимаясь легальной работой, то снова уходит в глубокое подполье. В ноябре 1919 года белые едва не расстреляли его, но, с помощью солдат-подпольщиков, он снова сумел бежать. С 31 января 1920 года, после поражения Колчака, он становится адъютантом (т.е. начальником штаба) политотдела Военного Совета Приморья. В марте вступает в партию, минуя кандидатский стаж, как человек, зарекомендовавший себя на подпольной работе. Когда в апреле японцы оккупировали Приморье, Бурлакова вместе с другими коммунистами арестовывают, но под угрозой всеобщей забастовки рабочих Владивостока, оккупационные власти отпускают заключенных, решив, что местные дела их не очень-то касаются.

Ситуация в охваченном смутой крае была чрезвычайно пестрой. Наряду с оккупационными, сохранялись и некоторые органы советской власти. Здесь же находилось множество офицеров белых армий и банд, резидентов всех мыслимых и немыслимых разведок, наконец, просто уголовников.

После освобождения Леонид некоторое время работает в Техническом отделе Владивостокской организации РКП (б), где занимается опять же, в основном, снабжением партизанских отрядов. В конце августа — новое поручение. Бурлакова направляют в Приморский областной отдел Госполитохраны Дальневосточной республики, он становится чекистом.

В отдел постоянно поступала информация о том, что готовится крупное выступление белых. Однако правительство ДВР, не предпринимало достаточно активных действий. 26 мая 1921 года произошел очередной переворот. Белые снова захватили Приморье, а красные опять ушли в подполье. Бурлаков, наконец-то, попадает к партизанам. Вначале он занимается организацией отряда в Зыбунском районе (где сейчас город Артем), затем командует Железной ротой на юге. В октябре 1921 года вновь возвращается во Владивосток. Перед ним стоит задача — воссоздание большевистского подполья в условиях жесточайшего белого террора. Он занимается тем же самым, чем занимались позже его коллеги-нелегалы в Западной Европе: явки, конспиративные квартиры, каналы связи. Плюс к этому то, чем они не занимались — снабжение партизанских отрядов оружием, медикаментами. У Бурлакова рекордное количество псевдонимов, многие из которых известны белой контрразведке: «Ганс», «Егоров», «Никифоров», «Озонин». За неуловимым руководителем подпольщиков охотились упорно и настойчиво, но безрезультатно. Обезвредить его белые так и не смогли.

В мае 1922 года во Владивосток прибыл Христофор Салнынь — тогда он один из руководителей разведки 5-й армии. Бурлаков поступает в его распоряжение, руководит разведсетью армии в Приморье и Китае, среди эвакуировавшихся туда белогвардейцев. С этого времени он числится в кадрах военной разведки.

Вскоре гражданская война закончилась. Наступило относительно мирное время. Леонид Яковлевич награжден часами и начинает заниматься легальной работой — становится инструктором информационного отдела губкома партии. Незадолго до того он женился, у него родился сын. Однако работа в губкоме во многом выполняла роль «крыши». Бурлаков по-прежнему работает на военную разведку. В апреле 1923 года — на Сахалине, в 1924 году — в Манчжурии, в мае-июле 1925 года — в Кантоне. В 1925 году он снова работает с Салнынем, служит у него курьером. 24 сентября, по несчастливой случайности, его и еще двух товарищей — Матвеева и Власенко — арестовывает полиция на ст. Пограничная, да еще с грузом взрывчатки для «Гришки», обнаруженной в двух чемоданах. Бурлакову удалось бежать (недаром китайцы прозвали его «летающим человеком» — т.е. беглецом). Но по пути он неудачно обратился за помощью к русскому стрелочнику, который оказался бывшим белогвардейцем. Тот сдал беглеца властям. Снова допросы, пытки. Советская разведка поддерживала с ним связь, в частности, через резидента Разведупра в Харбине «Марка» — Власа Рахманина и пыталась его освободить. Летом 1926 года китайский суд приговорил его к 9 годам каторжной тюрьмы. Почти пять лет его держали в Мукденской тюрьме в одиночке, в кандалах — чтобы не убежал. В 1929 году его попытались выкупить — но неудачно. За большую взятку удалось лишь освободить арестанта от кандалов. И только 14 апреля 1930 года Бурлакова и еще двоих арестованных из числа советских граждан обменяли на пятерых пленных китайских офицеров, взятых во время конфликта на КВЖД.

• Предыдущая
• 22/101
• Следующая