Прогулки по Европе с любовью к жизни. От Лондона до Иерусалима - Мортон Генри Воллам - Страница 13

• Предыдущая
• 13/46
• Следующая

— А еще я показать вам гробница Сан-Андреа! — пообещал он, сверкнув на меня своими черными очами.

Ах, каналья! Он уже чувствовал, что выиграл схватку.

Сан-Андреа? Надо понимать, что итальянец говорил о святом Андрее… Но какого святого Андрея он имел в виду?

— Сан-Андреа, который брат Сан-Пьетро! — охотно пояснил мой предполагаемый гид.

Понятно… Значит, он толковал об апостоле Андрее Первозванном, брате Симона-Петра и святом покровителе Шотландии. Прах его покоится вдалеке от суровых шотландских берегов, под кровом гостеприимного Амальфи.

Против такого соблазна я, естественно, не мог устоять. И мы пошли вниз по каменистым тропинкам, которые сначала весело бежали вдоль зеленых виноградников, а затем незаметно перешли в городские улицы. По обеим сторонам от мостовой стояли высокие дома в мавританском стиле. Вскоре мы очутились на центральной площади. Монументальная лестница вела к собору Святого Андрея, выстроенному в редчайшем норманно-византийском стиле. Интересно, многие ли шотландцы, почитающие этого святого, знакомы с его историей? Святой Андрей — покровитель Шотландии (и России) — стал первым из призванных учеников Христа, посему его и называют Первозванным.

До того он был обычным рыбаком из Вифсаиды, города на северном берегу Галилейского озера. После распятия Иисуса Христа Андрей много путешествовал по миру — он посетил Россию, Скифию и Грецию и повсюду обращал язычников в христиан. Одной из таких новообращенных стала жена римского проконсула в пелопонесском городе Патры. Сей факт настолько разгневал мужа, что тот велел предать апостола распятию. Андрея распяли на косом (Х-образном) кресте, причем с целью продлить его мучения не пригвоздили, а лишь привязали веревками. Почти двое суток тянулась агония апостола, и все это время он проповедовал собравшимся на площади людям.

Тело святого Андрея было перенесено в Константинополь и похоронено рядом с останками святого Луки.

Согласно западному преданию, в конце восьмого столетия некоторые фрагменты мощей святого Андрея оказались в Шотландии и были с большими почестями погребены в маленьком городке, позже получившем название Сент-Эндрюса. На протяжении столетий останки святого хранились в Константинополе, пока в 1208 году кардинал Пьетро Капуано, являвшийся уроженцем Амальфи, не преподнес их в качестве священного дара родному городу.

Мы спустились в полутемную крипту, расположенную под зданием собора. Там под алтарем в окружении зажженных свечей стоит золотой саркофаг с мощами святого Андрея, любимейшего шотландского святого. Первым делом мой провожатый благоговейно преклонил колени, а уж после поведал мне о «манне Сан-Андреа» — чудотворном ароматическом масле, которое источают кости святого. Если верить жителям Амальфи, чудо случается раз в год, в ноябре месяце. Молодой человек рассказал, что, как правило, это происходит при большом стечении народа: архиепископ спускается в крипту со стеклянным фиалом, а поднявшись наверх, демонстрирует миро собравшейся публике. В иные годы манна выделяется в достаточном количестве, а иногда ее едва хватает, чтобы увлажнить сосуд.

Чудо это не является прерогативой Амальфи, подобный же феномен имеет место и в других священных усыпальницах Италии — там тоже раз в год мощи святых источают миро. Последний лорд Бьют, которому удалось заполучить небольшое количество «манны святого Андрея», писал впоследствии:

«По виду она напоминает обычную воду. Полагаю, что подобный субстрат может образовываться в темном и сыром склепе в результате обычной конденсации влаги;

периодическое скопление народа, изменения температуры, открытие (или, наоборот, закрытие) окон— все это факторы, которые способны объяснить различие в количестве выделяемой жидкости…»

Как бы то ни было, а жители Амальфи свято веруют, что подобным образом святой демонстрирует свою заинтересованность в благоденствии города.

— Когда манна приходит, год бывать хороший, — пояснил мой гид. — Нет манны — нет удачи…

Что касается шотландского Сент-Эндрюса, то к стыду своему должен признаться, что его обитатели сегодня гораздо больше интересуются гольфом, нежели святыми реликвиями. Точно так же можно попенять и россиянам, которые формально числят святого Андрея в числе своих покровителей, но фактически и не вспоминают о нем.

В отличие от них, жители Амальфи придают очень большое значение погребенному в их городе святому.

По сути, вся духовная жизнь горожан концентрируется вокруг собора Святого Андрея, и все, что происходит в Амальфи — хорошее ли плохое — приписывается воле апостола.

— Я всегда молюсь Сан-Андреа, — признался мой молодой экскурсовод. — Я обнаружить, что он быстрее откликается на молитвы, чем Пресвятая Дева.

— С чего бы это? — заинтересовался я.

Парень охотно изложил мне свою теорию, согласно которой получалось, что мольбы жителей Амальфи сразу же достигают ушей святого Андрея, их личного покровителя. В то время как Дева Мария обычно занята остальным человечеством и не всегда находит время снизойти к молитвам амальфитян.

— Мы убедиться в этом прошлый год, — продолжал юноша, — когда в Амальфи быть наводнение.

Очень сильный дождь быть. Вода текла с холмов… много воды. Мы молиться Богу, но дождь не переставать!

Тогда мы молиться Деве, но это тоже не помогать. Наконец мы приходить сюда и просить Сан-Андреа, чтобы дождь кончился. И он сразу остановился, наводнение кончился!

Он снова опустился на колени и истово перекрестился.

— Поэтому я всегда приходить к Сан-Андреа, — прошептал он.

Его отношения со святым отдавали таким практицизмом, что я невольно подумал: уж наверняка большинство шотландцев поняли бы и одобрили этого делового юношу.

Мы тихо покинули темную крипту с костями святого, который подарил свое имя Шотландии и внес лепту в формирование «Юнион Джека». Я было попытался довести наши национальные коллизии до юного итальянского гида, преданного почитателя святого Андрея, но вскоре махнул рукой на эту затею. Трудно рассказывать о личной унии шотландского короля человеку, который никогда не слышал о Шотландии.

Когда я жил на Капри, с моего балкона открывался замечательный вид: зеленые виноградники сбегали по склону холма и упирались прямо в лазурно-голубое море, а вдалеке, почти у самой кромки горизонта, виднелся остров Сицилия.

После наступления ночи небо и море сливались в едином темно-синем цвете. Трудно было разобрать, где кончается море и начинается звездное небо, поскольку у моря имелись собственные звезды. Они сияли на многие мили окрест, отражаясь в спокойной, почти стоячей морской воде. Впрочем, если приглядеться, можно было заметить, что крошечные светящиеся огоньки медленно перемещаются и складываются в неведомые созвездия. Мне объяснили, что это горят лампы на рыбачьих лодках, которые каждую ночь выходят на промысел в море.

Я загорелся желанием тоже побывать на ночной рыбалке, и один из местных рыбаков, старый Сальваторе, согласился взять меня с собой. Итак, вечером я обрядился в особые рыбацкие штаны и пару легких туфель на веревочной подошве. Экипированный таким образом я заявился на набережную Марина-Гранде, где меня уже дожидался Сальваторе со своей лодкой. Солнце к тому моменту успело сесть, но небо еще не утратило характерного розового цвета.

Море было абсолютно спокойным, будто сделанным из плотного синего стекла. На востоке вырисовывался темный контур Везувия — зловещая громада, над вершиной которой курился зеленовато-желтый дымок. Слева вдалеке сверкал иллюминацией Неаполь: цепочка мерцающих огней протянулась вдоль побережья, словно драгоценное ожерелье на шее ночи.

А вокруг нас на многие мили были разбросаны такие же лодки, как наша, — рыбачий флот Капри медленно дрейфовал по Тирренскому морю в поисках ночного улова. Я порадовался тихой погоде, ибо хрупкие эти суденышки способны плавать лишь при полном штиле. В плохую погоду они не выходят в море.

• Предыдущая
• 13/46
• Следующая