Космоэколухи - Громыко Ольга Николаевна - Страница 13
- Предыдущая
- 13/106
- Следующая
– А если поставить между ними свечку, – хмуро пошутила Полина, – в полночь явится суженый-ряженый.
– Это еще что за суеверие? – удивился Теодор.
– Ну, мы с девчонками в школе так гадали. Ставишь два зеркала под углом и смотришь в получившийся коридор. Когда увидишь, что по нему кто-то приближается, надо крикнуть: «Чур меня!» – и схлопнуть зеркала.
– А смысл? – не понял приятель.
– Чтобы он не вылез и меня не задушил! – загробным голосом сообщила девушка.
– Зашибись у вас игры в детстве были, – пробормотал Тед. – А на кой он тебе такой нужен, маньяк-убийца?
– Это же не настоящий человек, а злой дух, – попыталась объяснить Полина. – Он просто вид суженого принимает, чтобы девушку обольстить. Надеется, что ты его поближе разглядеть захочешь и выпустишь.
– Знаешь, если бы меня попыталась придушить какая-то зазеркальная баба, а я ее потом на улице увидел – в жизни бы к ней не подошел! – искренне сказал Тед. – Не говоря уж о жениться. И как, явился к тебе кто-нибудь?
– Не успел, – призналась девушка. – Я профилактически завизжала так, что прибежали родители.
Теодор задумчиво всмотрелся в экраны, но вместо суженого-ряженого ему явился перепачканный машинным маслом Станислав, заставив пилота вздрогнуть и резко обернуться.
– Ну как, удалось определить наши координаты? – устало поинтересовался «суженый».
– Сектор «ПР-6», – гордо доложила Маша, разворачивая над голоподставкой трехмерную карту. Теперь все светящиеся точки были подписаны, а спаренные звезды оказались Одиссеем и Пенелопой.
– Ничего себе нас занесло, – охнул капитан. – На самый край Галактики!
– Ага, – угрюмо подтвердил Теодор. – Захотели бы нарочно сюда попасть – месяц летели бы, а тут в один прыжок уложились.
– Что ж, – философски заметил Вениамин, подошедший к пульту вслед за другом, – могло быть и хуже.
– Например? – удивился Станислав.
– По крайней мере это нашаГалактика.
– Верно. – Когда покосившаяся картина мира встала на место, размеченное зеленой сеткой с координатами, капитан немного успокоился. – Ничего страшного, подлатаем корабль и вернемся на маршрут. Сколько там до ближайшей станции гашения?
– Сто сорок восемь световых дней, семнадцать часов и семь минут, – невозмутимо сообщила Маша.
– М-да, – после затянувшегося молчания кашлянул Станислав. – Значит, будем ждать, пока двигатель не погасится сам. Естественным путем, дней за тридцать – сорок.
Комментировать это решение никто не стал: все и так прекрасно понимали, что других вариантов нет, а капитану приходится тяжелее всех. Рейс накрылся большой черной дырой, причем в буквальном смысле: за месяц простоя часть груза испортится, плюс придется платить неустойку за опоздание. Хорошо если удастся выйти в ноль, не говоря уж о прибыли.
– Кто сообщит пассажирам? – только и спросил Вениамин.
– Вообще-то это обязанность стюардессы. – Тед многозначительно посмотрел на Полину.
Зоолог возмущенно уперла руки в бока:
– Это еще почему?!
– Потому что ты хрупкая девушка и тебя не побьют, – прямолинейно сказал пилот.
– Нет, – отрезал Станислав Федотович, – я сам сообщу. В конце концов, это мой корабль и моя ответственность.
– Я с вами, – тут же вызвалась «стюардесса». – А то вдруг и правда…
– И я, – встал Теодор: на самом деле он просто хотел слегка разрядить траурную обстановку. – Для численного превосходства.
Станислав сомневался, что возмущенные пассажиры набросятся на него с кулаками, то бишь щупальцами, но прогонять добровольных помощников не стал. Моральная поддержка была куда важнее физической.
Меракийцы выслушали черную весть на удивление спокойно. Видимо, они все поняли, еще когда корабль тряхнуло и закрасило аварийным освещением, и приняли доклад капитана как неизбежность. После первых двух предложений они, кажется, его даже не слушали.
– Мы понимаем, как вы разочарованы… – покаянно продолжал Станислав больше для себя: ему действительно было очень неловко.
– Нет, – вежливо перебил меракиец. – Не пха-анмаете. Но это уже-е не имеет знчния. Спа-асибо, что-о хотя бы п-птались на-ам пхамочь. И изви-ините, что мы взвалили на ва-ас свою ношу. А тпрь оста-авьте нас, пжлста, нхаеди-ине с нха-а-ашей скрбью.
Если капитану и стало от этого легче, то ненамного.
– Лучше бы побили, – тоскливо сказала Полина уже в пультогостиной. – А то стыдно перед ними – ужас.
– Тебе-то чего стыдиться? – удивился Теодор. – Это ж мы корабль вели.
– Я ведь тоже в команде! – обиженно возразила девушка. – Значит, и вина общая.
– Забей. – Пилот махнул рукой, отгоняя заодно и собственное уныние. – Ничего страшного не случилось, обычный «завис». Я раз десять в такие влетал. То к неисправной станции выйдем, то прыжковый двигатель забарахлит и приходится на обычном до ремонтной станции ползти или буксир вызывать… Переживем.
Теодор развернул вирт-окно с любимым симулятором, но отвлечься от неприглядной реальности не успел: в соседнее кресло шлепнулся Алексей.
– Вот непруха! – раздраженно бросил он. – А я собирался на концерт «Генома» на Звездном Мысе сходить, у нас там как раз суточная стоянка была запланирована.
– И что? – не понял Теодор. – Он у них последний в карьере?
– Нет, но на этот у меня был билет! Между прочим, шестнадцать единиц стоил.
Пилот равнодушно пожал плечами. После череды неудач и потерь, через которые прошла команда транспортника, это было такой ерундой, что не вызывало ни малейшего сочувствия.
Алексей, видать, расценил это как скрытое злорадство, поскольку надулся и сухо поинтересовался:
– Надеюсь, запасов провизии нам на этот месяц хватит?
– Вроде да, – неуверенно ответила Полина. – На худой конец, есть аварийные сухпайки и биосинтезатор.
При упоминании последнего Теодор поморщился и зловеще добавил:
– А потом начнем кидать жребий.
– Не смешно, – оскорбился белобрысый. – И вообще, как вы можете шутить над такими вещами, да еще в такой момент? – неприятно удивился он.
– А чего нам – плакать? – Тед откинулся на спинку кресла, заложил руки за голову, еще и ботинком внаглую в край пульта уперся. – Расслабься, стажер. У тебя появилась куча времени, чтобы изучить этот свой ценатавэ-э-эрианский.
Полина захихикала: «прононс» у пилота вышел на славу, даже учительница Алексея не придралась бы.
Но белобрысого это почему-то не развеселило.
– Я тебе не стажер, а напарник, – холодно напомнил он. – Причем образование у меня получше твоего. Так что, будь добр, следи за своим языком.
Пилот удивленно покосился на белобрысого:
– Это в своей академии ты медалист, а тут – салага. Налетай вначале с мое, а потом чего-то требуй.
Алексей побледнел лицом, покраснел ушами и с презрением отчеканил:
– Да ты просто завидуешь!
– Чему? – опешил Теодор.
– Тому, что сам ни на что не способен. Поэтому и высмеиваешь умных людей, чтобы самоутвердиться!
– Я Станислава Федотовича не высмеиваю. И дока тоже, – возразил пилот, намекая, что других умных людей поблизости не наблюдается.
Полина шутливо пнула коленом спинку кресла, заставив приятеля покачнуться и убрать ногу с пульта.
Но Алексею по-прежнему было не до смеха.
– Да, – запальчиво подтвердил он, – капитан у нас нормальный, хоть и не без определенных недостатков. А вот ты – неудачник и разгильдяй, только и умеющий резаться в гонки на симуляторе. Так всю жизнь на зачуханном транспортнике и пролетаешь. И, между прочим, я по-прежнему уверен: это из-за тебя мы тут оказались! Если бы ты нормально ввел корабль в прыжок…
…Первым на крик Полины подскочил Дэн, стальным захватом скрутивший Алексея, а уж потом Станислав отодрал от него Теодора.
– Эт-то еще что такое?!
– Ничего! – сдавленно пропыхтел пилот и в доказательство брыкнул противника ногой. – Сам он козел!
Драчунов поспешили растащить подальше.
– Капитан, – отпущенный Алексей принял позу разведчика на допросе: грудь колесом, подбородок дышлом, глаза сверкают благородным гневом (особенно подбитый), – я ответственно заявляю: этот человек неадекватен и я отказываюсь с ним работать!
- Предыдущая
- 13/106
- Следующая