Жестокие игры - Пиколт Джоди Линн - Страница 62

• Предыдущая
• 62/108
• Следующая

Тук, тук, тук.

– Джек! – раздался из-за двери приглушенный голос Чада. – Джек, выходи!

Голый Джек скатился с кровати и приоткрыл дверь.

– Я еще не закончил.

– Не о том речь. Приехала твоя мать.

– Мама?

Несмотря на то что его родители жили в Верхнем Ист-Сайде, откуда до университета было рукой подать, виделись они редко. Старшее поколение Сент-Брайдов вращалось в других кругах.

Уже почти полночь. Завтра суббота. Джек взглянул поверх плеча Чада и заметил безупречно одетую мать, которая смотрелась здесь, как тепличное растение в зарослях сорняков. Он надел джинсы, натянул через голову рубашку. Выходя из комнаты, он увидел, что Чад расстегнул джинсы и устроился рядом с девушкой.

Джек почувствовал укол совести. Синтия. Ее зовут Синтия. Она рассказала ему о своем отце фермере, который косил сено кругами и все кролики выбегали в центр круга.

– Чад, – негромко позвал он.

Тот поднял голову.

– Что?

«Может быть, она не хочет? Может, нужно, по крайней мере, ее спросить, а не будить, грубо наваливаясь?»

– Джек! – пробормотала она и потянулась, стараясь сбросить с себя Чада.

«Это не мое дело, – пожав плечами, решил Джек. – Не мое».

Выбросив ненужные мысли из головы, он попытался пробраться через толпу. За последние двадцать минут людей собралось еще больше, если такое вообще возможно.

– Мама, что с тобой?

Анна-Лиза взглянула на сына. Хотела что-то сказать и прикрыла рот рукой.

– Мама, я могу объяснить…

Она подняла глаза, в них стояли слезы.

– Джек, твой отец умер.

На похороны пришло огромное количество народу: финансовые воротилы, светские львицы и даже мэр Нью-Йорка Эд Коч. Джек бродил по дому, где провел детство, в темно-сером костюме, который надевал на собеседование при поступлении в университет, отвечал на рукопожатия и принимал соболезнования. Все хотели поговорить с ним, выразить сочувствие и сообщить, что его отец был великим человеком.

Мать сказала: «Не выдержало сердце». Ее до сих пор трясло. Джек решил, что причина в том, что ее не оказалось рядом с мужем, когда случилось несчастье. Она находилась в одном из своих «крестовых походов» и приехала домой, когда ей сообщили, что Джозефа Сент-Брайда увезли в пресвитерианскую церковь.

Джек решил сбежать от доброжелателей к себе в комнату. Она до боли напоминала его комнату в общежитии – повсюду футбольные трофеи и связанные с ним предметы. Джек сел на узкую кровать и погладил пальцами голубую ленту на спинке кровати. За игру в премьер-лиге. Ему было десять.

Играть в футбол его научил отец. Каждую субботу они гоняли мяч в Центральном парке. Джек закрыл глаза и представил, как маленький мальчик (он сам) и молодой мужчина (его отец) пытаются пробить оборону противника. Джек вздрогнул, когда понял, что сейчас он до боли похож на отца.

В коридоре раздались шаги. Наверное, это мама. Идет, чтобы велеть ему надеть приличествующую случаю мину и скорбеть на глазах у всех. Шаги стихли у двери комнаты, и Джек услышал разговор двух коллег отца.

– Такой молодой, – вздохнул один.

– Да, – засмеялся его собеседник. – Но какая смерть!

Приглушенный смешок.

– Знаешь, да? Кончил… и умер.

Джек вышел из комнаты, не глядя на смущенных мужчин. В гостиной он нашел глазами мать.

– Можно тебя на минутку?

– Подожди, милый, – ответила Анна-Лиза.

– Нет, сейчас.

Джек не слышал, как мать объяснила, зачем ей нужно срочно отойти, но последовала за сыном в отцовскую библиотеку – большую, отделанную красным деревом комнату, забитую книжными полками.

– Что за спешка? Почему нельзя было поговорить после похорон? – удивилась Анна-Лиза.

– Отчего он умер?

– Я же тебе говорила. Не выдержало сердце. Врачи сказали: внезапная остановка.

Джек шагнул вперед.

– Мама, как умер отец? – негромко спросил он.

Она долго смотрела на сына.

– У твоего отца случился сердечный приступ. Когда он резвился на проститутке.

– Что-о?

– Я бы предпочла, чтобы присутствующие об этом не знали. Может быть, я себя обманываю, но если это, что маловероятно, еще не стало достоянием общественности, я бы хотела сохранить этот факт в тайне.

– Папа не мог так поступить. – Джек отрицательно покачал головой. – Он любил тебя.

Анна-Лиза коснулась его щеки.

– Недостаточно сильно.

Как и любого мальчика из приличной нью-йоркской семьи, мама постоянно предостерегала Джека, чтобы он держался подальше от этой части города, потому что здесь могли пырнуть ножом, ограбить и даже убить. Такси остановилось у многоквартирного дома, которыми, по всей видимости, изобилуют обветшалые районы всех крупных городов. Анна-Лиза расплатилась с водителем и ступила на заплеванный тротуар, как будто входила в замок.

Джек не понимал мать. Сам он еще даже не простил отца, что уж говорить о том, чтобы наведаться к проститутке, которую он трахал перед смертью. Ему было любопытно, как мать намерена преодолеть первую преграду – запертую входную дверь. Но она нажала на кнопку звонка под номером квартиры, на которую ей указали, и четко произнесла:

– Я насчет Джозефа.

Что-то зажужжало, и дверь открылась.

На третьем этаже их уже ждала женщина – худая, изможденная, с рыжими торчащими в разные стороны волосами. Она стояла, скрестив руки на груди, как будто тянула невидимую ленту. Когда она увидела Джека, ее рот округлился в беззвучное «О».

– Ты… ты так на него похож!

Джек отвернулся, делая вид, что рассматривает облупившиеся стены в коридоре.

Мать шагнула вперед.

– Здравствуйте, – сказала она, протягивая руку.

Джек знал, что мать долгие годы работала с неимущими, и все равно был потрясен тем, настолько естественно она держится.

– Я Анна-Лиза Сент-Брайд.

Женщина заморгала.

– Вы А? – спросила она.

– Прошу прощения?

Та опомнилась и, зардевшись, посторонилась.

– Проходите, пожалуйста.

Вся квартира была не больше комнаты в пентхаусе, где вырос Джек. Они оказались в гостиной – уютном уголке, где стоял потрепанный диван с цветастой обивкой и телевизор. «И здесь они этим занимались?» – удивился Джек. Горло жгло огнем. Ему хотелось прокричать, как он ненавидит эту квартиру, эту женщину. Ненавидит за то, что она украла его отца. Имея такую жену, его отец бегал вот к этой?!

– Я сама хотела вам позвонить, – призналась хозяйка. – Но все не решалась. Он кое-что здесь оставил… Джозеф.

Она полезла в ящик и достала отцовский золотой «ролекс». Анна-Лиза взяла часы, погладила выгравированную надпись. «Д. на вечную память. С любовью, А.»

Джек прочел надпись поверх материнского плеча. Хмыкнул.

– На вечную память.

– Очень любезно с вашей стороны, что вы вернули часы, – сказала Анна-Лиза, вздернув подбородок.

– Скорее всего, она собиралась их присвоить, да ты объявилась, – пробормотал Джек.

– Джек! – одернула его мать. – Мисс…

– Роза. Просто Роза.

– Роза, я пришла вас поблагодарить.

– Вы… хотите поблагодарить… меня?

– Врачи сказали, вы от него не отходили. Если уж я… не смогла быть с Джозефом в последние минуты, я рада, что рядом с ним находился близкий человек. – Анна-Лиза кивнула, как будто убеждая себя, что говорит правильно. – Он часто… у вас бывал?

– Раз в неделю. Но я не брала у него денег. Клала их назад в бумажник, когда он спал.

Для Джека это оказалось последней каплей. Он заслонил собой мать, на шее вздулись вены, в висках стучало.

– Ты дешевая грязная шлюха! Неужели ты думаешь, что ей приятно это слышать? Неужели ты не понимаешь, что делаешь только хуже?

– Джек, прекрати! – решительно осадила его мать. – Я к тебе и пальцем не прикасалась с тех пор, как тебе исполнилось десять. Но видит Бог, я тебя отшлепаю. В поступках твоего отца эта женщина не виновата. Если она делала его счастливым, раз уж я не смогла, то она меньше всего заслуживает, чтобы на нее орали.

• Предыдущая
• 62/108
• Следующая