Черный Город - Гамбоа Фернандо - Страница 27

• Предыдущая
• 27/130
• Следующая

— И я пойду с вами, проф, — недолго раздумывая, выпалил я. — Я не могу позволить вам отправиться на подобные поиски в одиночку.

Кассандра окинула нас обоих изумленным взглядом.

— Меня что, никто не слушал? — возмущенно спросила она. — Я же объяснила, что существование такого города невозможно, и, если вы станете рыскать по сельве наугад, вам не удастся найти ни Валерию, ни город.

— Да нет, мы тебя слушали, Касси, — возразил я, в рассеянности кладя ей руку на колено. — Но даже если ты и права, профессор все равно пойдет разыскивать свою дочь, а я не допущу, чтобы он отправился на эти поиски один. Ты, если хочешь, можешь остаться здесь и попытаться установить контакт с кем-нибудь, чтобы… — Я осекся на полуслове, увидев, каким сердитым стало лицо мексиканки.

— Ты предлагаешь, Улисс Видаль… — сказала она, поднимаясь на ноги (я знал, что она называет меня по имени и фамилии только тогда, когда очень сильно на меня злится), — чтобы, пока ты будешь вместе с профессором искать в сельве потерянный город, я сидела здесь в какой-нибудь хижине и… наверное, готовила обед, да?

— Подожди-ка… — пробормотал я, на всякий случай слегка отодвигаясь назад. — Ты ведь сама сказала, что не может быть, чтобы…

— Мало ли что я сказала! Я добралась до этого богом забытого места не для того, чтобы здесь и остановиться… Я ведь, черт возьми, археолог! Будет гораздо правильнее, если тут останешься ты, а с профессором пойду я.

Профессор поднял руку, призывая нас обоих угомониться.

— Ну ладно, ладно, хватит… — успокаивающе произнес он. — Не ссорьтесь, мы пойдем втроем. Мы воспользуемся — насколько сможем — дневником, чтобы выяснить, куда отправилась Валерия, мы ее найдем и возвратимся вместе с ней живыми и здоровыми… Вот увидите, нам вместе удастся это сделать, — добавил он, слегка обнимая меня и Кассандру за плечи. — Вот увидите…

Когда он это говорил, я думал о том, что у моего старого друга уже давно сложилась вполне обоснованная репутация человека, предсказания которого практически никогда не сбываются.

Пока профессор с задумчивым видом перелистывал ветхий дневник и рассматривал другие предметы, лежащие в ларце, пытаясь заметить что-нибудь такое, что ускользнуло от нашего внимания, мы с Касси, сидя, как и он, возле хижины Иака на потертой циновке из пальмовых листьев, рассказывали туземцу о том, чтонам удалось выяснить о его предках и что привело дедушку в эти земли.

— Он был выдающимся человеком, — заявила Кассандра, когда мы закончили свой рассказ. — Тебе есть чем гордиться.

Туземец тихонько засмеялся.

— Гордиться? — с грустью переспросил он. — Чем я мочь гордиться? Я быть нечистый кровь, а не настоящий менкрагноти, и они… — он обвел рукой вокруг себя, — они не любить, когда я рядом. Поэтому я жить один. Они находить мой дедушка, когда он заблудиться в сельва. Он быть раненый и почти умирать от голод. Они решить взять мой дедушка в свой деревня как… — туземец посмотрел на небо, подыскивая в уме подходящее слово, — как талисман. И хотя годы позже он иметь жена, он быть пленник в этот племя до самый смерть. Мало время до его смерть родиться мой отец, который тоже быть нечистый кровь. Я никогда не мочь быть в совет старейшины, и, если я и женщина иметь дети, этот женщина потом жалеть, потому что мои дети тоже быть потомки от brancosлюди, которые делать так много зло.

— Но это несправедливо! — возмутилась Кассандра. — Ты не отвечаешь за грехи белых людей.

— Такой есть закон у менкрагноти, — со смиренным видом произнес Иак.

— Но тогда… почему ты живешь здесь, если твои соплеменники так плохо к тебе относятся? — спросил я.

— А куда я мочь идти? Для менкрагноти я быть нечистый кровь, а для brancoчеловек… для они я быть меньше, чем животное. Я работать годы на brancosлюди в рудник возле Мараба, и это быть самые плохие годы в мой жизнь. Быть нечистый кровь среди менкрагноти плохо, но быть индеец среди brancosнамного больше плохо.

В словах Иака чувствовалась горечь, и было невозможно придумать для него что-то утешительное или дать ему какой-либо совет. К сожалению, ситуация была именно такой, а потому нам троим не оставалось ничего, кроме как молча посочувствовать его горестям.

— Тогда, наверное, ты и научился говорить по-испански? — спросила у Иака Касси, решив переменить тему разговора.

— Да, я быть единственный из все рабочие, кто выучить за три годы язык. Другие рабочие придти из племя, который называться Боливия. Я хотеть также научиться читать, но… — Он пожал плечами. — А еще я там понять, что я никогда не смочь жить как brancoчеловек и что лучше вернуться и жить с мой племя… хотя они не хотеть, чтобы я жить здесь.

— Ну и ладно, — сказал я. — По крайней мере шаман и совет племени, похоже, не очень сильно сердятся на тебя за то, что ты показал нам дневник своего дедушки.

Внук Джека Фосетта наполовину обернулся и посмотрел на меня огорченным взглядом.

— Они изгнать меня из деревня на один полный луна.

— Тебя, ты говоришь, изгнали из деревни? — негодующе переспросила Кассандра. — Это еще что за глупости?! Ты ведь не сделал ничего плохого!

— Я не послушаться совет и показал ларец, который принадлежать мой дедушка и который я показать раньше brancaженщина, и это быть мой наказание.

— Не понимаю… — Кассандра в недоумении покачала головой. — Что плохого в том, что ты нам помогаешь?

— Они говорить, что, если вы идти искать тот женщина, вы тоже исчезнуть, и тогда придти другие люди искать вас.

— Но ведь если ты нам поможешь, нам будет легче разыскать этот Черный Город, и там мы встретим дочь профессора и остальных членов ее экспедиции, — возразила мексиканка.

Иак с мрачным видом покачал головой.

— Это есть то, что очень-очень боятся совет и шаман. Они боятся, что вы найти Черный Город. Они говорить, что в такой случай вы уже точно никогда не вернуться.

После такого категорического заявления мы трое погрузились в тревожное молчание.

— Ладно, — в конце концов сказал я, пожимая плечами, — в любом случае мне представляется маловероятным, что мы сможем найти этот Черный Город, город Z или как там еще его называют. У нас по-прежнему нет ни малейшего представления о том, в каком направлении нам следует идти, и от дневника Фосетта в этом вопросе нам толку очень мало. Так что, к сожалению, мы сейчас находимся там, где находились в самом начале, — констатировал я, скрещивая руки на груди.

Громкое покашливание, раздавшееся за моей спиной, заставило меня повернуться к профессору.

— Вообще-то, — сказал тот, глядя на нас с лукавой усмешкой поверх своих очков в роговой оправе, — это не совсем верно, потому что… потому что, как мне кажется, я знаю, где находится город Z.

Мы с Кассандрой, услышав эти слова профессора, замерли от удивления.

Лично я, не поверив ему, подумал, что с ним, беднягой, наверное, случился солнечный удар.

— На основании чего вы вдруг решили, что знаете, где находится этот город? — со скептическим видом осведомился я. — Мы ведь прочли весь дневник, но так и не нашли в нем ничего полезного для наших поисков.

— Это верно, — ответил профессор, — но про дневник я тебе сейчас ничего и не говорил.

— А что же вы тогда имеете в виду? — нетерпеливо спросила Касси.

Профессор вместо ответа засунул руку в латунный ларец и бережно достал из него потемневшую от времени серебряную цепочку, один конец которой был прикреплен к старинным карманным часам. Это были те самые часы, которые я видел, когда Иак доставал дневник своего дедушки, и на которые я не обратил ни малейшего внимания.

Профессор перевернул эти часы и, содрав ногтем тонкий зеленый окисел, покрывавший нижнюю сторону их корпуса, поднес их поближе к нашим лицам. На металле были выгравированы маленькие буковки: «П.Х.Ф.».

— «П.Х.Ф.» — инициалы Перси Харрисона Фосетта! — воскликнула Кассандра, показывая на часы. — Это часы прадеда Иака!

• Предыдущая
• 27/130
• Следующая