Черный Город - Гамбоа Фернандо - Страница 11

• Предыдущая
• 11/130
• Следующая

Мне ужасно захотелось объяснить ему, что есть большая разница между понятиями «обрабатывать землю» и «эксплуатировать землю», но я решил промолчать, потому что было бесполезно спорить по этому поводу с человеком, который занимался добычей золота при помощи ртути и который наверняка знал, что он тем самым загрязняет реки и отравляет сельву.

— Вы находитесь на Амазонке в качестве туриста? — вдруг спросил он после долгого и неловкого молчания, когда я уже начал думать, что он вот-вот повернется и уйдет.

— Ну да, примерно так.

— А куда вы направляетесь?

— Вверх по течению реки Шингу, — ответил я. — Туда, где живет племя менкрагноти.

Мужчина, сделав шаг назад, удивленно вытаращил на меня глаза. От его недавнего гнева не осталось и следа. Он положил руку мне на плечо и, покачав головой, посмотрел на меня сочувственным взглядом.

— Находиться в тех местах очень опасно, это вам подтвердит кто угодно, — сказал он, обводя взглядом других пассажиров судна. — Если вы направляетесь туда…

Он, не договорив, скривил губы и провел большим пальцем поперек своего горла.

Я соврал бы, если бы стал утверждать, что мой непродолжительный разговор с этим типом не вызвал у меня беспокойства. Хотя профессор был уверен, что племя менкрагноти отнесется к нам гостеприимно, у меня на этот счет имелись определенные опасения. Кроме того, в тех местах нам предстояло сталкиваться не только с людьми, но и с всевозможными животными.

Я старался слишком много об этом не думать, но меня, несмотря на это, сильно удручало то, что мы не взяли с собой ни одной дозы противозмеиной сыворотки, а я ведь, прежде чем мы отправились в путь, выяснил, что в этом регионе имеется более десятка видов ядовитых змей со смертельным укусом, в том числе наводящая на всех ужас экис, коварная кайсака, гигантская сурукуку и агрессивная и проворная тайя, о которой я прочел, что, едва завидев человека, она тут же на него нападает. Кроме того, в водах Шингу кишмя кишели кайманы, ядовитые скаты, электрические угри, способные убить человека электрическим разрядом, и вездесущие пираньи, пожирающие все, что падает в реку, в течение всего лишь нескольких секунд. Однако больше всего меня беспокоило то, что мы не успели принять какие-либо превентивные медицинские меры против малярии, а потому обычный укус малярийного комара мог привести к летальному исходу, если сразу же после этого укуса не сделать соответствующую прививку. В общем, ситуация была почти катастрофической.

Именно об этом я думал, возвращаясь к своему гамаку. Кассандра, которая уже встала, поприветствовала меня с усталым и равнодушным видом.

— Я, увидев, что тебя нет в гамаке, подумала, что ты решил спрыгнуть с судна на полном ходу.

Я нехотя забрался в свой гамак.

— У меня был приятный разговор с одним пассажиром, — объяснил я свое отсутствие. — Сам я спрыгивать с судна пока не собираюсь, а вот выкинуть с него кое-кого из пассажиров, причем далеко не одного, мне этой ночью очень хотелось.

— А я бы убила кого угодно ради того, чтобы мне предоставили возможность принять холодный душ, — заявила мексиканка. — У меня сейчас такое ощущение, что я нахожусь в сауне.

— Как это ни печально, но, думаю, это продлится еще долго, дорогая моя, — раздался прямо подо мной голос.

Затем из гамака, висевшего почти на уровне пола, высунулась — как высовывается из своей норы крот — голова профессора. Потерев себе глаза, он надел очки.

— Если, как мы предполагаем, гидросамолет будет ждать нас завтра в Белу-Монти, то мы сразу же на нем вылетим. Поэтому пройдет еще некоторое время, прежде чем нам снова удастся насладиться прелестями цивилизации.

Весь день мы посвятили тому, что бродили по палубе и разглядывали прорисовывающуюся на горизонте сельву. Каждый из нас погрузился в свои собственные размышления, однако всех троих одинаково пугала перспектива оказаться в глубине неведомого мира, в котором мы вполне могли исчезнуть, не оставив после себя ни малейшего следа.

Монотонность этого путешествия была нарушена, когда уже под вечер экипажу из-за какой-то поломки в двигателе пришлось подплыть к берегу, чтобы заняться ремонтом. Мы впервые приблизились к берегу с того самого момента, как покинули Сантарен, и все находившиеся на судне пассажиры, собравшись на правом борту, погрузились в настороженное молчание и стали разглядывать берег, освещаемый с мостика судна мощным прожектором. При свете этого прожектора, однако, мы смогли разглядеть лишь призрачные силуэты бесчисленных деревьев, толстые стволы которых устремлялись вверх прямо из мутной речной воды. Здесь нигде не было ни песчаных пляжей, ни твердой земли: мы видели лишь густую и почти неподвижную растительность, тянущуюся к небу. Несколько членов экипажа и пассажиры, в том числе и я, начали бросать с правого борта на деревья, огромные ветви которых простирались над нашими головами, одну за другой штук шесть веревок, пытаясь как-то умудриться привязать судно к их стволам. Мы делали это для того, чтобы, пока будет ремонтироваться двигатель, наше судно не унесло течением, которое здесь было, конечно же, послабее, чем в центре реки, но доставить кое-какие неприятности все-таки могло.

И вот когда я, перебросив веревку через одну из нависающих над судном толстых ветвей, стал привязывать оба ее конца к утке [7], на нас было совершено самое настоящее нападение.

Сначала я услышал целую серию сильных ударов, напоминающих по дробному звуку град, обрушившийся на верхние деревянные конструкции судна. Многие из пассажиров удивленно посмотрели вверх, но не увидели ничего, кроме легких облаков и звезд, которые ярко светили над нашими головами.

И тут вдруг в мое плечо ударился какой-то твердый предмет, похожий на черный округлый камешек. Отскочив от меня, он шлепнулся на палубу, к моим ногам. Я, заинтригованный, наклонился и поднял его, тут же поразившись тому, каким он был легким. Мое удивление моментально переросло в испуг, когда этот камешек в моей руке вдруг зашевелился, и я инстинктивно бросил его за борт судна. И только тут я заметил, что некоторые из находящихся на палубе людей издают один за другим испуганные крики, что десятки детей бегают туда-сюда, подпрыгивая и смеясь, и что большинство пассажиров с абсолютно равнодушным видом просто надевают себе на головы шляпы и капюшоны своих дождевых плащей, стараясь прикрыть ими лицо.

Я ничего не понимал. Первое, что я подумал, — это то, что пассажиры судна вдруг все вместе сошли с ума. Однако затем я снова почувствовал, что в меня ударилась еще одна такая штуковина, а затем еще одна, и еще одна… Эти маленькие черные шарики ударялись в меня, как будто их с размаху бросал из прибрежных зарослей какой-то хулиган.

Несколько секунд спустя на палубе уже валялось множество этих таинственных черных предметов, которые, появляясь словно бы из ниоткуда все в большем и большем количестве, ударялись о конструкции судна и пассажиров.

Прошло еще немного времени, прежде чем я понял, что эти «предметы» представляют собой живых существ. Это были большие летающие жуки, которые по какой-то причине вдруг стали атаковать наше судно, как камикадзе, ибо, ударившись обо что-нибудь и упав на палубу, они вскоре умирали. Громкие звуки, которые раздавались, когда они дружно ударялись о конструкции судна, были чем-то похожи на пулеметные очереди. Пока одни пассажиры в панике пытались всеми возможными средствами защититься от этого нелепого нападения, другие ограничивались лишь тем, что надевали головные уборы и отворачивались, продолжая играть в карты и оживленно болтать с таким видом, как будто подобная «бомбардировка» жуками-самоубийцами была самым что ни на есть обычным явлением.

Прекращение этого необычного нападения было таким же внезапным, как и его начало: не прошло и минуты, как странные насекомые перестали шлепаться на судно и биться о находящихся на нем пассажиров, и только превеликое множество их черных блестящих тел, валяющихся на палубе и похрустывающих под башмаками расхаживающих туда-сюда людей, не позволяло склониться к мысли, что меня посетила всего лишь какая-то кошмарная галлюцинация, возникшая на почве несварения желудка.

• Предыдущая
• 11/130
• Следующая