Раскаты грома (И грянул гром) (Другой перевод) - Смит Уилбур - Страница 42

• Предыдущая
• 42/94
• Следующая

Эти мысли грозили испортить ему настроение, и он прогнал их, поменял свой опустевший бокал на другой, полный пузырящегося желтого вина, и попытался присоединиться к болтовне молодых офицеров, окруживших Канди. И приобрел лишь горячее желание ударить одного из них в пушистые усы. Он со все большим наслаждением обдумывал эту идею, когда кто-то тронул его за руку.

– Здравствуйте, Кортни. Похоже, я встречаю вас везде, где идет драка или есть бесплатная выпивка.

Удивленный, Шон повернулся и увидел строгое лицо и неуместно подмигивающие глаза генерал-майора Джона Ачесона.

– Здравствуйте, генерал. Я заметил, что вы посещаете те же места, – улыбнулся Шон.

– Дрянное шампанское. Старик К., должно быть, экономит.

Он осмотрел безупречный смокинг Шона.

– Трудновато определить, получили ли вы повышения, к которым я вас рекомендовал.

Шон покачал головой.

– Я по-прежнему сержант. Не хотел смущать генеральский штаб своими шевронами.

– Ага. – Глаза Ачесона едва заметно сузились. – Должно быть, ктото придержал. Я поинтересуюсь.

– Уверяю вас, я и так вполне доволен.

Ачесон кивнул и сменил тему.

– Вы не знакомы с моей женой?

Это было грандиозное проявление покровительства. Шон не знал, что Ачесон считал его своим личным талисманом. Его собственное быстрое повышение началось с их первой встречи.

Шон удивленно моргнул и ответил:

– Не имел такой чести.

– Тогда идемте со мной.

Шон извинился, Канди отпустила его взмахом веера, и Ачесон провел его через толпу к группе в конце зала. В десяти шагах Шон резко остановился.

– Что-нибудь не так? – спросил Ачесон.

– Нет. Ничего.

Шон снова двинулся вперед, но теперь он, словно зачарованный, смотрел на одного из людей в небольшой группе, к которой они направлялись.

Стройная фигура в темно-синем мундире натальской конницы. Светло-каштановые волосы зачесаны назад с высокого лба, нос слишком велик для рта и подбородка, плечи кругловаты, но на груди ленточки самых высоких наград за храбрость рядом с орденом за безупречную службу; серебряные короны и шнуры на плечах свидетельствовали, что это полковник.

Медленно, словно заново переживая свою вину, Шон скользнул взглядом по ногам человека. И с недоумением увидел, что они совершенно одинаковые, обутые в лаковую черную кожу. Только когда этот человек пошевелился, переступив с ноги на ногу, Шон заметил неподвижность одной его ноги и понял.

– Дорогая, хочу представить тебе мистера Кортни. Думаю, я тебе о нем рассказывал. Он был со мной у Коленсо и потом в поезде несколько недель назад.

– Конечно. Мистер Кортни, рада познакомиться.

Полная дружелюбно настроенная женщина, но Шон едва сумел произнести необходимые слова – он чувствовал на своем лице глаза того человека.

– А это майор Петерсон из моего штаба.

Шон кивнул.

– Полковника Кортни вы, вероятно, знаете: у него та же фамилия, к тому же он ваш командир.

Впервые за девятнадцать лет Шон посмотрел в лицо человеку, которого искалечил.

– Здравствуй, Гарри, – сказал он и протянул руку. Стоял с протянутой рукой и ждал.

Губы Гарри Кортни шевельнулись. Он чуть согнул плечи и повернул голову из стороны в сторону.

«Пожми ее, Гарри. Пожми мне руку!» – мысленно упрашивал его Шон. Чувствуя, что хмурится, Шон заставил себя улыбнуться. Улыбка вышла неуверенная, она дрожала в углах его рта.

В ответ губы Гарри слегка расслабились, и на мгновение Шон увидел в глазах брата ужасное стремление к нему.

«Много времени прошло, Гарри. Слишком много, – продолжал неслышно умолять его Шон. – Пожми ее. Боже, пусть он пожмет мне руку».

Затем Гарри распрямился. При этом носок его правой ноги неловко царапнул по мраморному полу. Глаза словно остекленели, углы рта насмешливо поднялись.

– Сержант, – сказал он слишком громким, высоким голосом. – Сержант, вы одеты не по форме!

Повернулся на искусственной ноге и захромал в толпу.

Шон стоял с протянутой рукой и застывшей на губах улыбкой.

«Ты не должен был так поступать с нами. Нам обоим это было нужно – я знаю, тебе это было нужно не меньше, чем мне». Шон опустил руку и сжал ее в кулак.

– Вы его знаете? – негромко спросил Ачесон.

– Это мой брат.

– Понятно, – еле слышно бросил Ачесон. Он сразу понял многое, в том числе и то, почему Шон до сих пор сержант.

Майор Петерсон кашлянул и закурил сигару. Миссис Ачесон коснулась руки генерала.

– Дорогой, вчера приехала Дафна Лэнгфорд. Вон она с Джоном. Мы должны пригласить их на обед.

– Конечно, дорогая. Сегодня же приглашу.

Они занялись друг другом, давая Шону необходимую передышку после неловкой сцены и прилюдной насмешки.

– Ваш бокал пуст, Кортни, мой тоже. Предлагаю взять что-нибудь более существенное, чем шампанское старика К.

Бренди, яростный капский бренди, совсем не похожий на мыльное питье, которое производят во Франции. Опасный напиток для такого настроения. А настроение у Шона после того, как обошелся с ним Гарри, могло быть только одно – холодный, убийственный гнев.

Лицо его оставалось бесстрастным, он вежливо отзывался на очарование миссис Ачесон, однажды улыбнулся через комнату Канди, но порцию за порцией глотал бренди, чтобы залить гнев; его глаза не отрывались от человека в темно-синем мундире, который, хромая, переходил от одной группы к другой.

Адъютант, размещавший гостей за столом, конечно, не знал, что Шон всего лишь сержант. Он принял его, гостя миссис Раутенбах, за влиятельного штатского и высоко разместил за длинным столом, между Канди и миссис Ачесон, рядом с майором Петерсоном, напротив бригадира и двух полковников. Одним из этих полковников был Гаррик Кортни.

Под почти неотрывным взглядом Шона Гарри заметно нервничал и стал не в меру болтлив. Ни разу не посмотрев Шону в глаза, он адресовал свои замечания выше по столу; бронзовый крест на пурпурной ленте, который каждый раз покачивался и ударял Гарри по груди, когда он наклонялся вперед, придавал вес его замечаниям, что было ясно из того, с каким вниманием выслушивали его офицеры.

Кормили превосходно. Омары, привезенные с Капа вопреки бурской блокаде, молодые жирные фазаны, ветчина, четыре сорта сосисок, и даже шампанское более приличного качества.

Но Шон ел мало, зато постоянно прибегал к услугам официанта, разливавшего вино.

– Итак, – сказал Гарри, выбирая сигару из протянутого ему кедрового ящичка, – не думаю, что боевые действия продлятся больше трех месяцев.

– Согласен, сэр, – кивнул майор Петерсон. – К началу сезона будем в Лондоне.

– Галиматья! – сделал Шон свой первый вклад в разговор.

Он сам лишь недавно узнал это слово, но встречал его в книгах. К тому же тут были женщины.

Лицо Петерсона стало одного цвета с его алым мундиром. Ачесон было улыбнулся, но тут же одумался. Канди заерзала в предвкушении – ей было ужасно скучно. Над этой частью стола воцарилась ледяная тишина.

– Прошу прощения?

Гарри впервые за все время посмотрел на Шона.

– Галиматья! – повторил Шон, и слуга снова наполнил его бокал – эту операцию он повторял за вечер больше десяти раз, но на сей раз она привлекла общее внимание.

– Вы не согласны со мной? – с вызовом спросил Гарри.

– Нет.

– Почему?

– Потому что в поле еще восемнадцать тысяч буров, потому что у них все еще организованная армия, потому что они не раз отступали, заманивая нас в ловушку, но главным образом из-за характера этих оставшихся восемнадцати тысяч.

– Вы не... – капризным тоном начал Гарри.

– Прошу простить, полковник Кортни, – вмешался Ачесон. Он повернулся к Шону. – Я думаю, вы знаете этих людей. – Он немного поколебался и продолжил: – Ведь вы даже состоите в родственных отношениях с ними через брак.

– Мой шурин – во главе отряда Винберга, – подтвердил Шон. Старик знает о его прошлом больше, чем он думал. Должно быть, наводил справки. Шон был польщен, и его тон смягчился.

• Предыдущая
• 42/94
• Следующая