Кофейная горечь - Ролдугина Софья Валерьевна - Страница 26

• Предыдущая
• 26/51
• Следующая

Эллис только вздохнул горестно и тоскливо посмотрел в окно.

— Мистер Уолш еще должен мне архивы, но до сих пор никак не хочет их предоставить. Еще и карту у него просить? Нет уж, увольте.

Внезапно я вспомнила, о чем просил меня отец Марк.

— Эллис, насчет мистера Уолша… Один человек говорил мне, что причина, по которой Уолш не может выдать архивы, никак не связана с убийством.

— Что вы, об этом я и не думал, — отмахнулся детектив и вдруг насторожился: — А кто вам об этом говорил? При каких обстоятельствах? И какими именно словами?

Я почувствовала себя загнанной на охоте лисицей.

— Отец Марк говорил. Нынче утром, перед тем, как передать одну газету… Святые небеса, я совсем позабыла о ней! — я вскочила и дернула за шнурок, подзывая прислугу. Где-то далеко звякнул колокольчик. — Этот случай с миссис Мортон, и…

— Он еще и газету принес? — удивленно вскинул брови Эллис. — Интересно. Не говорите ничего, я сам посмотрю. И, кстати, если старина Марк хотел, чтобы я оставил Уолша в покое, он выбрал худший способ добиться этого. Теперь мне просто до зуда в пятках хочется немедленно пойти в деревню и припугнуть инспектора. Развел тайны, тоже мне! Священников подсылает, будто это может заставить меня отступиться. Ха! — независимо скрестил он руки на груди.

Я только вздохнула. Эллис был неисправим.

Впрочем, газетная статья не слишком впечатлила и его. Он перечитал ее дважды, пробормотал что-то вроде «нужно запросить то дело из наших архивов» — и все. Только потом переспросил-уточнил:

— Виржиния, мы ведь собираемся наведаться к Хэмблам завтра, к пяти?

— Да, на чашечку чая, — подтвердила я. — Мистер Уоткинс тоже будет.

Эллис почему-то рассмеялся:

— Чувствую, скучать нам не придется!

Он оказался одновременно и прав, и неправ.

К Хэмблам мы отправились на машине. Эвани и я — на заднем сиденье, Эллис — рядом с водителем. Надежды на светскую беседу в поездке увяли сразу же: детектив, едва автомобиль отъехал от особняка, начал бессовестно отвлекать Лайзо от дороги каким-то «срочным разговором». Правда, нам с Эвани можно было расслышать только отдельные фразы.

«…Неужели? Быстро ты!»

«…такой темперамент!»

«…предпочитает говорить о глупостях».

«…действительно что-то знает».

Судя по всему, разговорить миссис О'Бёрн у Лайзо пока не выходило. И это вызывало у меня двойственные чувства. С одной стороны, я ощущала неприличную радость оттого, что у него ничего не получалось. С другой же — хотела, чтобы Лайзо поскорее выполнил задание Эллиса и перестал ходить к «безутешной» вдовушке.

Конечно, я читала не слишком много романов. Строго говоря, всего два. Но по описанию мои чувства походили на… ревность?

Нет, глупости. С таким же успехом можно назвать «ревностью» чувства к подруге, которая пришла на званый ужин с точь-в-точь таким же веером, как у меня, к примеру. Или к человеку, который сел за мой личный столик в кофейне.

Увы, мне не с кем, решительно не с кем было посоветоваться. Пожалуй, только Мэдди я доверяла настолько, чтобы рассказать о своих сомнениях. Но она, к сожалению, вряд ли смогла помочь мне.

— О чем вы думаете?

Вопрос Эвани прозвучал внезапно, но на такой случай у любой уважающей себя леди есть подходящий ответ:

— О расходах в «Старом гнезде» за прошлый месяц, — ох, следует признаться, что именно этот ответ не очень-то подходит леди. — А вы, Эвани?

Она вздохнула и отвернулась к окну.

— О том, что вечером, похоже, снова пойдет дождь.

Скептически посмотрев на ясное-ясное, голубое-голубое небо, я подумала, что не одна здесь лукавлю.

К счастью, до Хэмблов было рукой подать, и выискивать тему для разговора не пришлось. Поместье находилось совсем близко от Тайни Грин Халлоу, и даже с учетом того, что пришлось закладывать солидный крюк, мы добрались до него за полчаса. К особняку, старинному, но давно не знавшему даже мелкого ремонта, вела разбитая дорога. Автомобиль пришлось оставить в самом ее начале, под тенью большого ясеня, и идти к воротам пешком. Нам втроем — Лайзо остался в кабине, причем по собственному желанию.

Чугунные литые решетки, ограда в два человеческих роста, запущенный сад за нею — все кричало о том, что в прошлом это место славилось почти неприличной роскошью. Но ныне, при Уильяме Хэмбле, пришло в упадок.

Я все еще надеялась на то, что кто-то из наследников возродит великолепие поместья. Приведет в порядок сад, облагородит ограду, подарит особняку вторую жизнь… Люди умирают, это естественно, но от каждой потери сердце сковывает льдом; и почему-то когда умирают дома, мы грустим тоже. Может, потому, что им, домам, в отличие от людей, можно было бы жить и вечно?

Баронет встречал нас у ворот лично. Кэтлин скромно держалась на шаг за позади него, хотя именно с нею я договаривалась об этой встрече. Смирившаяся со своим мужем, как смиряются с карой, посланной за грехи, Кэтлин на людях всегда старалась подчеркивать свое подчиненное положение, чтобы никто лишний раз не вспоминал о том, на чьи деньги живет семейство Хэмбл.

— Леди Виржиния! — еще издалека крикнул Уильям Хэмбл и закашлялся в рукав. Угольно-черный парик от резкого движения слегка перекосился. — Счастлив видеть вас после стольких лет! Да еще с такой очаровательной спутницей! — Кэтлин ощутимо вздрогнула. — И спутником, который наверняка знает все бромлинские сплетни. Эта прекрасная незнакомка, наверное, мисс Тайлер?

Хэмбл за эти годы ничуть не изменился. Тот же крючковатый нос, те же тонкие губы и багровые пятна на щеках, как от чахотки. Те же нелепо тонкие и длинные ноги, затянутые в излишне узкие штаны, тот же старомодный сюртук, парик… В молодости Уильям Хэмбл, вероятно, был если не красавцем, то, что называется, «человеком, завораживающим своей необычностью». Но легкая эксцентричность в последние годы, похоже, стала граничить с умственным расстройством.

Я подавила горестный вздох.

— Да, это мисс Тайлер, вы правы. Она моя компаньонка. Эвани, это сэр Хэмбл, я рассказывала о нем… и о леди Хэмбл, — добавила я вполголоса, указав на Кэтлин. Все равно та осталась у ворот. Ничего, позже поговорим, тогда и познакомлю ее с Эвани, как положено. — Что же до моего спутника, сэр Хэмбл…

— Уильям, просто Уильям, для вас, леди Виржиния — только Уильям! — услужливо поклонился баронет. Я невольно вспомнила злополучного сэра Фаулера и подумала, что лучше человек сильный, пусть и не слишком добрый, чем такое вот… ничтожество, которое только и может, что портить кровь жене и дочерям. — Да, представьте нас друг другу! Вы так уклончиво рассказывали о нем в письме, что это только возбудило мое любопытство, да, возбудило!

Эллис, кажется, подавился смешком.

— В таком случае, не буду затягивать. Сэр Хэмбл, вы, вероятно, помните ужасные события, которые случились со мною этой весной. Тогда от сумасшедшего парикмахера меня спас один человек — и сейчас он перед вами. Детектив Норманн…

Договорить мне не удалось. Хэмбл разительно изменился в лице — нахмурились брови, а рот, наоборот, по-дурацки открылся. А потом — я и глазом моргнуть не успела — баронет самым неприличным образом отбежал за ворота и стал закрывать их, оттеснив Кэтлин в сторону. Я стояла, не в силах сдвинуться с места от изумления. Кажется, у Эвани с Эллисом дела обстояли не лучше.

Створки схлопнулись с чудовищным скрипом. Хэмбл, крякнув от натуги, опустил тяжелый засов и уставился на нас, выкатив глаза:

— Никогда, — произнес он дрожащим голосом. — Никогда никто из этого клятого Управления не ступит в мой дом! Убирайтесь прочь!

Эллис выступил вперед, миролюбиво улыбаясь и держа руки ладонями от себя, как будто успокаивая ребенка.

— Сэр Хэмбл, не знаю, чем вызван столь холодный прием, но я уверен, что это простое недоразумение. Совершенно точно могу сказать, что прежде нам встречаться не приходилось. И даже если вы испытываете острую неприязнь к Управлению, то могу гарантировать, что здесь я нахожусь как частное лицо.

• Предыдущая
• 26/51
• Следующая