Кофейная горечь - Ролдугина Софья Валерьевна - Страница 19

• Предыдущая
• 19/51
• Следующая

— Так вот, мистер Рэйф говорил, что это никак проклятие на деревню пало! — страшно-страшно округлила глаза баронесса. — Если б я в это мракобесие верила, то сама бы перепугалась. Ох, Гинни, девочка ненаглядная, это же, коли с позапрошлой зимы посчитать, пятый человек помирает! Сперва старик Портер в лесу сгинул, когда за дровами пошел. Потом косой сынок Уивера, который еще кроме «на» и «дай» говорить ничего не умел, хоть и вымахал оглобля оглоблей — такой здоровяк, а до города не дошел, сгинул. А потом еще…

— …дочь О'Бриана не вернулась с гуляний, и ее так и не нашли. А младший сын Джерри Макнила утонул весной в реке, — рассеянно продолжила я, вспомнив слова Уолша. Его голос словно наяву зазвучал в моей памяти.

Эллис взвился пружиной, опрокидывая миску со злосчастным супом:

— Вы знали? Вы знали, но не сказали мне? — едва ли не задыхаясь от возмущения, произнес он и обернулся к замершей испуганно Черити: — Простите, я не сдержался. Просто это было очень и очень неожиданно. Я так рассчитывал на подобные сведения, а тут выясняется, что леди Виржиния утаивала их от меня. А ведь это играет на руку убийце!

— Ничего я не утаивала, — возмутилась я искренне. — Вы не спрашивали, мистер Норманн. Да и не лучше ли уточнить количество пропавших в архиве, а не доверяться сплетням?

Эллис устало опустился на стул. Черити наконец отмерла, вскочила и, торопливо обойдя стол, набросила на быстро растекающееся суповое пятно салфетку.

— Нет никакого архива, леди Виржиния, — глухо произнес детектив, и мне стало жутковато. — И я пока не знаю, почему мистер Уолш пытается водить меня за нос. Это преступный умысел или преступная беспечность? Леди Пауэлл, — обратился вдруг Эллис к маленькой баронессе, храбро сражающейся с пятном. — Вы, кажется, осведомлены обо всем, что происходит в округе, лучше здешнего инспектора, — он осторожно забрал у нее грязную салфетку и сжал маленькие пухлые ручки в своих. Эрик ревниво насупил седые брови. — Прошу вас, расскажите мне. Это может спасти невинную душу.

Черити беспомощно отступила на шаг назад и несмело дернула рукою. Но Эллис, как я знала по своему опыту, держал крепко. И не только чужие пальцы.

Души тоже.

— Что ж это получается? — жалобно вопросила баронесса. — На деревне и впрямь проклятие?

— Хуже, — мрачно ответил Эллис. — В этой деревне поселился зверь. И я здесь, чтобы поймать его — и посадить в клетку.

Разумеется, Черити сдалась.

И, конечно, Эрик помог супруге, чем сумел, пересказывая все сплетни, которые слышал в пабе у Рэйфа.

Не так я представляла себе обед в пряничном домике из моего детства…

— Да, Виржиния, это просто прелестно! — Эллис буквально лучился довольством. Чего нельзя было сказать обо мне; я терзалась черной меланхолией. — У вашей Черити великолепная память, чтоб у меня была такая в ее годы!

Я опустила голову, скрывая выражение лица за полями шляпки. Впрочем, мы выбрали для отдыха тенистое местечко, прямо посреди ясеневой рощи, и в любом случае Эллис вряд ли бы что-то разглядел.

Зеленый полумрак. Будто в аквариуме у леди Вайтберри.

— У леди Пауэлл. Это для меня они Черити и дядя Эрик, а вам, Эллис, не худо бы помнить, что это все-таки барон с супругой, и иметь хоть каплю уважения.

— Уважаю их безмерно, — горячо уверил меня детектив. — Несмотря на подозрительные грибы и настойки. Какой ворох информации! А информация, Виржиния, — это все. Думаете, что такое стезя детектива? Озарения? Погони? Нет. Это немного удачи — и часы, дни, недели скрупулезной работы с документами, свидетелями и уликами. Анализ, рассуждения, десяток абсурдных версий на одну перспективную, тоска, отчаяние, упрямство… А потому любые сведения — на вес золота. И уж тем более такие. Предполагаемые жертвы, их описание и даты исчезновений — это ли не счастье?

— Как знать.

— Ну, не будьте такой унылой рыбиной, Виржиния, веселее!

Эллис с недопустимой фамильярностью толкнул меня в плечо и рассмеялся. Я смерила его фамильным взглядом Валтеров. Наглец смутился — или сделал вид, что смутился.

— Простите, право. Я будто пьяный сейчас.

Глаза у него блестели, как в лихорадке.

— Думаю, после половины графина можжевеловой настойки — не «будто», а самый что ни есть пьяный, — вздохнула я, немного отодвигаясь по бревну. Все равно юбка была безнадежно запачкана сухой корой. — Настойка эта пьется мягко, но быстро лишает разума и чувства меры. Поэтому я и предложила вам остановиться и переждать здесь, в прохладе, хотя бы час. В доме, к сожалению, слишком велик был риск, что Черити соблазнит вас дегустацией еще какой-нибудь редкости. А тут достаточно свежий ветер, чтобы проветрить вашу неразумную голову, Эллис.

Он виновато посмотрел на меня — и сполз с бревна, растягиваясь на мягкой травке.

— Если вы правы, Виржиния, то этот часок мне лучше употребить на сон, — невнятно произнес детектив, сдвигая кепи на лицо. — А вы пока погуляйте по лугу… пособирайте цветы… Что там еще обычно делают юные невинные девы по весне?

— Сейчас лето.

Эллис пробормотал что-то совсем неразборчивое, и я, предпочтя сделать вид, что это « скажите еще, что вы — не невинная дева» мне просто померещилось, поднялась и решительно направилась к дороге.

Там, на обочине, кажется, росли какие-то цветочки. Надеюсь, не ядовитые.

Впрочем, далеко мне уйти не удалось.

Сначала беспокойно зафыркали лошади. Потом взметнулись где-то вдалеке птицы, будто потревоженные хищником. Мне, признаться, стало не по себе. Подобрав с земли увесистую палку и отчаянно жалея, что оставила револьвер в особняке, я осторожно направилась к месту, где были привязаны лошади. Сперва мне показалось, что ничего особенного не произошло. Лошади хоть и беспокоились, перетаптывались, но чужих вокруг не было заметно.

«Зверь пробежал? — подумала я отстраненно. — Может, лиса? Или кто покрупнее?»

В растерянности я подошла ближе, успокаивающе погладила лошадь, провела рукой по краю седла…

И отшатнулась.

Сразу это было незаметно, но…

— Эллис! — я опрометью кинулась к полянке, где задремал опьяневший детектив. — Эллис, проснитесь немедленно!

— Что такое? — он выскочил мне на встречу из-за куста бузины, на ходу вытаскивая пистолет из-за пояса. — Виржиния, перестаньте мельтешить, ради всего святого! Что происходит? На вас напал кто-то?

— На вас! — задыхаясь, я подбежала к нему и быстро оглядела заросли. Теперь лес казался мне крайне недружелюбным.

— Что? — недоумевая, посмотрел на меня детектив. — На меня?

— Да… то есть на вашу лошадь. Подпруга. Она подрезана. Именно у вашей лошади, моя в порядке. Кто-то покушался на вас, Эллис… И он где-то неподалеку.

— Неподалеку? — он крутанулся на пятках и подозрительно всмотрелся в заросли. — Нет. Бесполезно. Слишком неудобное место, нужно выехать на открытое пространство. А здесь может целая армия прятаться в кустах, а мы и не заметим… — и добавил совсем тихо: — Надеюсь, что этот «кто-то» не собирается по нам стрелять из засады. Впрочем, стал бы он подрезать ремни, если бы собирался?

Первое впечатление меня не подвело. Сбруя действительно была испорчена, причем очень осторожно. Так, что ремни не порвались бы, когда всадник садился на лошадь. А вот если бы она испугалась чего-нибудь и сорвалась в галоп…

— А у этой девочки с подпругой все в порядке? — Эллис задумчиво погладил мою вороную по лоснящемуся боку. — Очень странно… Покушение на графиню — вещь обычная, а вот такое ничтожество, как я, может заинтересовать только тех, кто уже попал под подозрение. Или попадет в ближайшее время. Виржиния, берите лошадь под уздцы — нам придется пройти некоторое время пешком. По крайней мере, с час. Во-первых, выйдем на открытое пространство и убедимся, что за нами нет хвоста. Во-вторых, проверим, не отравил ли злоумышленник лошадей и не взбесятся ли они в ближайшее время. Потом, если не возражаете, я вообще сниму эту ненадежную штуковину, — он кивнул на испорченное седло, — и поеду так. Конечно, не слишком удобно, да и брюки запачкаются… Но куда больше шансов удержаться на лошади без седла вообще, чем в таком, какое может в любую секунду сползти под брюхо.

• Предыдущая
• 19/51
• Следующая