Зов Атлантиды - Колфер Йон - Страница 33
- Предыдущая
- 33/59
- Следующая
— Вы хотите позвонить в Полосу Газа?
— Нет. В Полис-Плаза.
Проносящаяся мимо вода определенно поголубела, в ней прибавилось пузырьков и искаженных лучей света.
— Вы хотите позвонить в Полис-Плаза?
— Да, — задыхаясь, сказала Элфи. — Хочу.
Капсулу затрясло, когда она вошла в беспокойные воды ближе к поверхности и ее начали раскачивать волны.
— Соединяю с Полис-Плаза.
Телефон тихо загудел, устанавливая соединение, затем произнес комически печальным голосом:
— Ай-яй-яй. У вас недостаточно сильный сигнал. Желаете, чтобы я записал сообщение и передал его, когда сигнал станет достаточно сильным?
— Да, — прохрипела Элфи.
— Вы сказали «ха»? Если так, то в данной ситуации ответ неверный.
Элфи собрала последние силы.
— Да. Я хочу оставить сообщение.
— Отлично! — восторженно отозвался телефон. — Начинаю запись после сигнала, не забудьте, что вежливость бесценна, поэтому всегда вначале представляйтесь, а в конце прощайтесь.
«Прощайтесь, — подумала Элфи. — Смешно».
Она записала краткое сообщение с минимальным, насколько получилось, количеством покашливаний и запинок, назвалась и описала надвигающуюся на Атлантиду угрозу. Едва успев закончить, Элфи упала на спину и слабо забилась на палубе, словно выброшенная на берег рыба. Перед глазами появились пятна, они становились все больше, превращались в бледные круги, сливались друг с другом и мешали ей видеть.
Она не заметила, как цвет воды за иллюминатором изменился с синего на зеленый, а потом — на перламутрово-белый оттенок северного неба.
Она не слышала, как, щелкнув, открылись клапаны сброса давления, не чувствовала, как хлынул в кабину холодный воздух, и тем более не знала, что через пятнадцать минут после всплытия капсулы ее сообщение наконец было передано в Полис-Плаза и там почти незамедлительно приняли меры.
Меры приняли бы совсем незамедлительно, не вообрази сидевший на коммутаторе спрайт, некто Цып Треплоу, будто это сообщение — шутка его партнера по покеру Круза, решившего поиздеваться над его гнусавым голосом. Цып передал сообщение командиру Трубе Келпу, только когда до него дошло, какие последствия для его карьеры может иметь игнорирование сообщения, способного спасти Атлантиду.
Труба Келп срочно организовал видеоконференцию с Советом и тут же получил разрешение на эвакуацию.
«Пучина», Атлантида, настоящее время
Финт Крут занимался тем, что делал вид, будто занят работой над моделью «Ностремиуса», дабы выглядеть еще безобиднее, когда за ним придут, а это, по его твердому убеждению, должно было случиться очень скоро.
«Притворяться занятым гораздо труднее, чем действительно заниматься делом», — вдруг понял Финт и обрадовался, поскольку это было еще одно из его остроумных высказываний, на которые, как он считал, обязательно обратят внимание его биографы. Но в данный момент остроумию придется подождать, сейчас главное — план. Все равно блистательные, остроумные высказывания не приносят особенного удовольствия, пока единственным слушателем остается Дубец. Леоноре так нравились меткие замечания Финта, что она записывала их в свой дневник.
Взгляд Финта стал мечтательным, руки застыли в воздухе, когда он вспомнил первое лето, проведенное вместе с ней на том прекрасном острове в Тихом океане. Она — похожая на мальчика, в жилете и бриджах, и он — красивый и щеголеватый в парадной форме полиции Нижних Уровней.
— У нас ничего не получится, капитан. Что может быть между нами? Я — человек, а ты — определенно нет.
Он молниеносно сжал ее ладони в своих и произнес:
— Любовь способна разрушить любые барьеры. Любовь и магия.
Именно тогда он заставил ее полюбить себя.
Леонора подпрыгнула, но руки не убрала.
— Я почувствовала искру, Финт, — сказала она.
— Я тоже почувствовал, — отшутился он и объяснял: — Статическое электричество. Такое часто со мной случается.
Леонора поверила и без памяти влюбилась в своего капитана.
«Она все равно полюбила бы меня, — раздраженно подумал Финт. — Я просто ускорил процесс».
Но сердцем он понимал, что усилил чувства Леоноры магией, а теперь, когда она находилась в возрасте далеко за пределами естественного, власть его над ней начала ослабевать.
«Любила бы она меня без магии так же сильно, как я люблю ее?», — тысячу раз на дню задавался он вопросом и понимал, что слишком боится узнать правду.
Чтобы показатели состояния организма не выдали его волнения, Финт решил переключить мысли на своего раба, Дубца.
Дубец, безусловно, являлся омерзительным идиотом, но Финт испытывал к нему определенную слабость и даже не исключал возможности оставить его в живых или, по крайней мере, убить быстро.
Из всех величайших махинаций и неосуществимых краж, в каких участвовал Финт в качестве продажного полицейского, беглого преступника или заключенного, простой на первый взгляд план вербовки Дубца являлся самой амбициозной затеей. Для ее осуществления потребовался точный расчет по времени, наглость и многомесячная подготовка. Финт часто вспоминал этот план, запущенный почти четыре года назад…
Все обстояло бы иначе, будь Дубец человеком, то есть существом вероломным и своекорыстным от природы. Но Дубец родился подземным жителем, и почти все подземные жители, за исключением гоблинов, не склонны к преступной деятельности. Обычные правонарушители вроде Рытвинга встречались довольно часто, но умные предусмотрительные преступники являлись большой редкостью.
Дубца погубила склонность к нытью. Шли месяцы, он постепенно терял осторожность в беседах с Финтом Крутом и наконец выложил ему все о своем понижении в должности из-за побега Мульча Рытвинга. Кроме того, он горько сетовал по поводу наложенного на него взыскания и страстно желал каким-нибудь образом отомстить полиции Нижних Уровней.
Финт увидел в этом свой шанс — первый со дня ареста шанс совершить побег. И разработал план вербовки Дубца.
Первым этапом стало проявление симпатии к водяному, хотя, будь на то его воля, Финт не задумываясь смыл бы Дубца через воздушный шлюз за его поведение во время происшествия с Рытвингом.
«Мне так нравится разговаривать с тобой, — сказал он как-то. — Жаль, нет возможности беседовать более свободно».
Дубец немедленно заткнулся, вспомнив, что каждое произнесенное ими слово записывается.
В следующий раз Дубец вошел в камеру, самодовольно вздернув рыбью голову, и Финт почувствовал, что его план непременно удастся.
«Я отключил твой микрофон, — сказал водяной. — Теперь мы можем говорить, о чем захотим».
И Финт понял: надзиратель у него в руках. Теперь лишь капелька магии — и Дубец станет рабом Крута.
Вот только никакой магии у Финта не осталось. Это была окончательная цена, которую платили все преступники, — потеря магии, навсегда. Не существовало способов уклониться от расплаты, хотя многие беглые преступники в течение многих веков пытались это сделать. Они покупали зелья, твердили заклинания, пели хором при свете луны, спали, стоя на голове, купались в кентавровом навозе — ничего не помогало. Стоило нарушить правила волшебного народца, и ты лишался магических сил. Отчасти такое наказание имело психологическую основу, но в целом являлось результатом древних чар колдунов, и сменяющие друг друга правительства вовсе не собирались их развеивать.
Лишение основных прав представителя волшебного народца всегда раздражало Финта, и он, скрываясь в течение многих лет от правосудия, истратил целое состояние на знахарей и шарлатанов, каждый из которых уверял, что магические силы буквально переполнят его, стоит ему принять это зелье или произнести заклинание задом наперед во мраке ночи, держа в руке рассерженную лягушку. Ничего не получалось. Ничего, пока ему не посчастливилось повстречать в городе Хошимине ссыльную сильфиду, которой каким-то образом удалось сохранить искорку магии, едва достаточную для удаления свежей бородавки. За огромную плату, хотя Финт с готовностью повысил бы ее в миллион раз, она открыла ему свой секрет: «Корень мандрагоры и рисовое вино. Конечно, они не вернут ненаглядную магию полностью, капитан, но каждый раз, стоит тебе принять это зелье, у тебя будет появляться искорка. Одна горячая искорка, не более того. Используй этот трюк с умом, капитан, иначе искорки не окажется, когда она будет нужна тебе больше всего…»
- Предыдущая
- 33/59
- Следующая
