Хитрости эльфийской политологии - Патрикова Татьяна "Небо В Глазах Ангела" - Страница 82

• Предыдущая
• 82/116
• Следующая

— И как этого избежать? Жалко же зверенышей!

— Именно это гном и пытается выяснить. Леди Микаэла, выслушав доклад о его предварительных результатах, намекнула, что материала этих исследований может хватить для защиты диссертации. Вот он и засел в мире Андрея. Изучает поведение магоедов в непригодной для обитания среде.

— Так там магия перехода из мира в мир должна фонить так, что жуки эти только жиреть начнут!

— Нет. Им не всякий магический фон подходит. Если бы, скажем, один из них прицепился бы к одежде твоего отца, поживиться ему было бы нечем.

— Что-то у меня голова от такого пухнет.

— Ну, я тоже не в восторге от всех этих теорий и исследований, — сказал я, чтобы его поддержать. Хотя на самом деле, мне было весьма любопытно, чем закончатся изыскания гнома.

— Почему? — а вот теперь Томасу стало на самом деле интересно.

Пришлось быстро придумать оправдательную причину.

— Потому что они могут помешать Андрею. Не очень-то приятно, когда в твоем доме постоянно присутствует кто-то посторонний.

— А чего это ты за него так волнуешься?

— А ты не волнуешься? Если он как в прошлый раз перенапряжется и заболеет, всем же будет плохо.

— Это да. Но он же здоровый парень!

— Даже господин Гвидион недавно высказал опасения за его здоровье.

— Да? Я не знал…

— По-моему, это лучше написать здесь и добавить магических искр, — я указал на то место, куда, по моему мнению, следовало поместить наш заголовок. Андрей назвал его интерактивным. То есть постоянно меняющимся в соответствии с теми или иными достижениями в вверенной нам области судклуба.

— А каким цветом писать?

— Красным и можно добавить оранжевые всполохи. Сделаем буквы из живого пламени.

— Угу. А, может, тогда это сделаешь ты? Какой-нибудь из своих особых ифритских техник?

— Я бы сделал, но ведь проявлением своей природной магии могу выдать себя.

— У-у-у… как мне это надоело! Пора уже выбираться из подполья!

— Нет, — я покачал головой, — Нам точно еще рано.

— А всем остальным почему можно прямо сейчас?

— Они другие. Даже мерцающие в истинном виде больше похожи на вас, чем на нас. А мы… мы никогда не искали мирового признания. Даже если мир будет готов нас принять, то мы пока точно не готовы выйти из подполья, как ты говоришь.

— Да, почему?!

— Вот съездишь ко мне в гости, сам все увидишь.

Андрей

Два дня пролетели как одно мгновение. У меня бы уже давно шарики за ролики заехали, если бы не Ир. Мерцающий поддерживал меня, как мог. И ограждал от лишних забот, вот что важнее. Стоило разложить все со студклубом по полочкам, как я резко понадобился всем и вся, чтобы подтвердить, что при создании очередного кружка, не было нарушено ни одно из правил студклуба. Тут меня по большей части подменяли колокольчики и кто-нибудь из деканов, их всех организовывал именно Ир. Теперь у каждого из них был на руках список утвержденных у ректора правил функционирования студклуба.

Сочиняли мы их вместе с Иром. Утверждали на малом ректорском собрании, где присутствовали только Карл, четыре его декана и мы с Иром, как главные активисты. Там-то я и узнал, почему Панфрутий Тугдум — декан факультета маготехники и маготехнологий все это время игнорировал нашу бурную деятельность на вверенной ему территории. Оказывается, несчастный тролль аж похудел от расстройства и стыда. Все дело в том, что перед тем, как мы с колокольчиками отправились на каникулы в замок Аналой, какие-то злоумышленники разгромили нашу классную комнату, полностью уничтожив мелиоративную систему всего помещения. Без шанса на восстановление. Спасти работу Умки удалось только благодаря самопожертвованию Фаля, которого потом еще Ир спасал, экстренно мерцнув в ифрита, что для него тоже даром не прошло. Так вот, пока нас не было, Карлу и самому Тугдуму удалось выяснить, что виновниками погрома являются трое студентов с кафедры магов-мелиораторов. Одним из них был юный тролль — любимый племянник Панфрутия. Разгневанный ректор принял Соломоновское решение. Отчислять их сразу не стал. Но поставил условие, что все трое до Праздника Середины Года должны прийти к колокольчикам и прилюдно покаяться в содеянном. Если они этого не сделают, то из универа их выставят с 'волчьим билетом'. Что значит это словосочетания у нас, я прекрасно знал. Но решил потом у Ира уточнить, какой смысл в него вкладывают на Халяре.

Погромщики, боясь моих колокольчиков до обморока, уговаривали высокопоставленного дядю одного из них, самому мне все рассказать и попросить, что я подготовил своих ребят к их приходу. Но Панфрутий, существо по натуре совей мягкосердечное, проявил в этом вопросе чудеса стойкости. Поэтому и не хотел лишний раз попадаться мне на глаза, опасаясь ненароком сболтнуть лишнего. Потому и стыдился приходить к нам на общие собрания и участвовать в деятельности студклуба наряду с другими деканами и простыми преподавателями. Он бы и в этот раз не раскололся, если бы я не выхватил его взглядом и первым делом не поинтересовался, почему он к нам никогда не заходит? Не нравится то, что мы вместе творим? Тут-то все и вскрылось. Да уж, мальчишкам, учинившим погром, не позавидуешь. Но ректор с наказанием не переборщил. Особенно, если вспомнить, какие были последствия. А вот Панфрутию можно посочувствовать. Так что мы с ним договорились еще немного подождать. Может, этим мелким пакостникам все же хватит смелости самим признаться? Я пригласил декана маготехников почаще к нам заглядывать, и мы всемером утвердили свод правил студклуба.

А через два дня вернулись наши вундеры в компании своих сопровождающих, и одной головной болью стало больше. Виной всему Геннадий, который успел просветить Дэниза по вопросам лазеек, которые предусмотрены у нас на Земле для тех, кто, достигнув определенного статуса и благосостояния, задумал получить высшее образование или даже ученую степень. Но сначала о самом бравом десантнике и его сыне Вовке. Конечно, после похода и двух дней, проведенных в ином мире, отношения у них улучшились. Это было видно невооруженным взглядом. Но Илюха, который их провожал обратно на Землю, вернулся из моей квартиры каким-то грустным и пришибленным. Я это заметил и прямо спросил:

— Ты чего это?

— Дэн им память подправил.

— Чего?!

— Вот он тебе и запретил говорить, пока дело не будет сделано, так как знал, что начнешь его переубеждать. И переубедишь, скорей всего.

— Но ведь Гена — нормальный мужик. Он бы не выдал!

— Дэн тоже так считает. Но с ним беседовал лично Барсим-старший.

— И когда только успел…

На этой безрадостной ноте я отправился искать Дэниза, чтобы выяснить, что конкретно серый кардинал имеет против моих соотечественников. Оказалось, маг-пограничник и сам меня ищет. Просто, в отличие от Ильи, он не сообразил, что, если меня нет в классной комнате, в первую очередь стоит посмотреть в зале для гневотерапии, где мы решили устроить временный штаб ЛУИ. Сейчас там проходили последние приготовления к конкурсу мобильных информационных стендов. Идея принадлежала не мне, а Иру. Узрев информационную доску, которую смастерили под моим руководством приятели Умки, секретарь ректора предложил для каждого кружка и факультатива разработать нечто подобное в рамках тех факультетов, за которыми они были закреплены. Главными критериями оценки были выдвинуты доступность для понимания и мобильность. Как маги собирались заставить свои стенды двигаться по всему университету, меня интересовало мало. Я уже знал, что вряд ли что-то пойму из их объяснений. Поэтому не парился по этому поводу. Так что Илюха нашел меня без труда, а Дэну пришлось побегать.

Мы столкнулись с ним в коридоре.

— Я уже знаю, что вы сделали.

— Да, я не об этом хотел поговорить, — отмахнулся маг.

— А если я именно об этом?

— Послушай, без этого было никак нельзя. Геннадий мне тоже нравится, но есть такое понятие, как соображения секретности.

• Предыдущая
• 82/116
• Следующая