Кости волхвов - Роллинс Джеймс - Страница 20

• Предыдущая
• 20/30
• Следующая

Он пересек гостиную, уставленную мебелью ручной работы. Это были со вкусом подобранные предметы, как современные, так и относящиеся к антиквариату. У его матери никогда не хватало времени всерьез заниматься домом. Сначала она преподавала в школе иезуитов в Техасе, а после того, как три года назад они с отцом переехали сюда, стала работать помощником декана факультета биологии Вашингтонского университета. Родители с удовольствием поселились в этом тихом историческом уголке Такома-Парка с его причудливыми викторианскими домами и еще более старыми отдельными коттеджами. Что касается Грея, то у него была своя квартира в паре миль отсюда, на Пайни-Брэнч-роуд. Он хотел находиться поближе к родителям и помогать им, чем может. Сейчас это было необходимо как никогда.

– А где папа? – спросил он, войдя на кухню и увидев, что отца нет.

Мать закрыла дверцу холодильника. В руке она держала галлонную бутылку молока.

– В гараже. Сколачивает очередной скворечник.

– Как, опять?

Мать нахмурилась.

– Ему нравится это занятие. Оно отвлекает его от проблем. Вот и врач говорит: очень хорошо, что у отца есть хобби.

Она протянула сыну две тарелки с сэндвичами.

Судя по всему, мать только что вернулась из университета. На ней все еще был синий блейзер поверх белой блузки, а светло-серые волосы зачесаны назад и скреплены большой заколкой. Она выглядела аккуратно, как типичная учительница. Однако вид у нее был измученный: казалось, она истончилась, уменьшилась в размерах, лицо ее вытянулось и осунулось.

Грей взял тарелки.

– Может, работа по дереву и помогает папе, но почему он делает одни только скворечники? В Мэриленде и птиц-то столько не наберется.

Мать улыбнулась.

– Кушай лучше. Хочешь маринованных огурчиков?

– Нет, спасибо.

Так бывало всегда: они болтали о пустяках, лишь бы не говорить о грустном. Однако не все разговоры можно откладывать до бесконечности.

– Где его нашли? – спросил Грей.

– Возле магазина «Сэвен-Илевен» на Кедровой улице. Он заблудился, пошел не туда, куда было нужно. Хорошо хоть ему хватило ума позвонить Джону и Сьюз.

Это были соседи родителей. После звонка отца они, видимо, позвонили матери, а она, до полусмерти перепуганная, – Грею. Но уже через пять минут мама снова перезвонила. Отец уже был дома, в целости и сохранности. И все же Грей понял, что просто обязан заехать к родителям, хотя бы ненадолго.

– Он все еще принимает арисепт? – спросил Грей.

– Конечно, каждое утро. Я слежу за этим.

Вскоре после того, как родители перебрались сюда из Техаса, врачи поставили отцу страшный диагноз: болезнь Альцгеймера. Пусть и в начальной стадии, но болезнь была неизлечима. А начиналось все с невинной, как казалось, забывчивости: он стал забывать, куда положил ключи, забывать телефонные номера, имена соседей. По мнению врачей, дремавшую доселе болезнь пробудил к жизни их переезд из Техаса. Отец стал путать даты, плохо ориентироваться на местности, но, упрямый и непреклонный, он не хотел пасовать перед болезнью и постоянно пытался доказать свою состоятельность. А потом к провалам в памяти добавились вспышки беспричинного гнева. Отец перешагнул через какую-то новую, невидимую грань в своем заболевании.

– Может, отнесешь ему сэндвичи? – спросила мать. – Тем более что мне нужно позвонить в университет.

Грей взял тарелку, и на какой-то миг их руки встретились.

– Может быть, нам стоит подумать о том, чтобы пригласить к отцу постоянную сиделку?

Мать отдернула руки и отрицательно мотнула головой. Не то чтобы она возражала против этой идеи. Она просто не хотела ее обсуждать.

Грей не в первый раз наталкивался на эту невидимую стену. Во-первых, на присутствие сиделки никогда не согласится отец, поскольку в глазах окружающих он, по его мнению, станет выглядеть безнадежным инвалидом. Во-вторых, против этого была и сама мать, считавшая, что заботиться о муже должна только она, и никто больше. Но каких мучений все это стоило их семье!

– Кенни давно приезжал? – поинтересовался Грей.

Его младший брат возглавлял компьютерную фирму в соседнем штате, неподалеку от границы штата Виргиния. Он пошел по стопам отца и стал технарем, правда, специализировался не на нефти, как отец, а на электричестве.

– Ты же знаешь Кенни… – сказала мать. – Ну-ка погоди, я положу отцу маринованный огурчик.

Грей печально покачал головой. В последнее время Кенни часто говорил о том, что хочет переехать в город Купертино, что в Калифорнии. Он приводил массу аргументов в пользу этого решения, но Грей-то знал правду. Его брат просто хотел сбежать, уехать как можно дальше от всех проблем. Но Грей не осуждал младшего брата. Когда-то он и сам сделал то же самое, завербовавшись в армию. Возможно, это была фамильная, передающаяся по наследству черта их семьи.

Мать протянула ему банку с маринованными огурцами, чтобы он открыл ее, и спросила:

– Как идут дела в твоей лаборатории?

– Отлично, – ответил Грей, а затем откупорил банку, выудил из нее огурец и положил на тарелку, предназначенную для отца.

– Я прочитала в газетах, что правительство собирается сократить финансирование УППОНИР.

– Не волнуйся, меня не уволят, – успокоил он ее.

Родители не знали о том, что такое «Сигма» и какую роль играет в ней их сын. Они считали, что Грей занимается какими-то малозначащими научными изысканиями по заказу Пентагона. У них, разумеется, не было допуска к секретным сведениям подобного рода.

С тарелкой в руке Грей направился к задней двери. Мать смотрела ему вслед.

– Он обрадуется, увидев тебя.

«Если бы только я мог сказать то же самое!» – с горечью подумал Грей, направляясь к сараю, стоявшему в дальнем конце участка. Из приоткрытой двери доносились звуки музыки кантри. Они возродили в памяти не самые приятные воспоминания.

Грей остановился у дверей сарая. Он увидел отца, склонившегося над верстаком, на котором лежали ровно оструганные дощечки.

– Папа! – окликнул он.

Отец выпрямился и обернулся. Он был примерно такого же роста, как Грейсон, только более коренастый, с широкой спиной и плечами. Перед тем как поступить в колледж, он работал на нефтяных месторождениях, зарабатывая деньги и опыт в области нефтедобычи. И все было прекрасно до тех пор, пока однажды в результате аварии на нефтяной вышке ему не отрезало по колено левую ногу. В результате отец вышел на пенсию в сорок семь лет.

Это случилось пятнадцать лет назад. Половина жизни Грейсона. Поганой, надо признать, жизни.

– Грей? – Отец словно не верил своим глазам. Он утер пот со лба, размазав по нему налипшие опилки, и сердито нахмурился. – Не стоило проделывать столь долгий путь.

– А как же иначе к тебе приехали бы эти сэндвичи? – сказал Грей, показывая отцу тарелку.

– Их приготовила твоя мать?

– Ты же ее знаешь. Она старалась как могла.

– Что ж, тогда я, пожалуй, их съем. Добрые порывы необходимо поощрять. – Оттолкнувшись от верстака, отец проковылял на своем протезе к холодильнику. – Пиво будешь?

– Мне скоро нужно возвращаться на работу.

– Одна бутылка пива тебя не убьет. У меня как раз есть «Сэм Адамс» – помои, которые тебе так нравятся.

Отец был любителем таких известных сортов пива, как «Будвайзер» и «Курс», но тот факт, что он забил холодильник банками «Сэма Адамса», значило в сто раз больше, чем дружеское похлопывание по спине. А может быть, даже больше, чем объятие.

Грей просто не мог отказаться от этого предложения.

Он взял бутылку и откупорил ее с помощью открывалки, привинченной к краю верстака. Отец подошел бочком, примостился на краешек высокой табуретки и поднял бутылку «Будвайзера», салютуя сыну.

– Быть старым, конечно, хреново, но пиво хотя бы немного скрашивает этот недостаток.

– Ты прав, – сказал Грей, сделав большой глоток.

Он подумал о том, что мешать кодеин с алкоголем не самое мудрое решение, но утро у него выдалось настолько кошмарным, что сейчас подобные мелочи уже не имели значения.

• Предыдущая
• 20/30
• Следующая