Начало - Смит Лиза Джейн - Страница 26

Через секунду после того, как Альфред натянул поводья, я уже открывал дверь экипажа. Я выскочил, поймал взгляд Катерины и широко улыбнулся.

— Стефан! — выдохнула она и, приподняв юбки, заскользила вниз по ступеням.

— Катерина! — Я нежно поцеловал ее и предложил ей руку. Развернувшись, мы вместе прошли к экипажу, у которого, распахнув дверцу, нас ожидал Альфред. Дорога на Мистик-Фоллз была забита незнакомыми каретами всех видов и размеров, направлявшимися на другой конец города к особняку Локвуда. Я весь дрожал от нетерпения. Впервые в жизни я сопровождал на бал девушку. Раньше я, как правило, проводил это время за игрой в покер со своими друзьями, и все неизменно заканчивалось неприятностями. В прошлом году Мэтью Харнетт перепил виски и случайно отвязал коней от отцовского экипажа, а два года назад Натан Лэйман подрался с Грантом Вандербилтом, и оба ушли с разбитыми носами.

Мы медленно подъезжали к особняку и, наконец, достигли его центрального входа. Альфред остановил лошадей и выпустил нас. Я обхватил пальцы Катерины своими, и мы вместе прошли через открытые двери особняка в гостиную.

Из этой комнаты с высоким потолком вынесли всю мебель, и свечи отбрасывали на стены теплый, таинственный свет. Оркестр, расположившийся в углу зала, исполнял ирландский рил, и, хотя вечер только начинался, некоторые пары уже танцевали. Я сжал руку Катерины, она улыбнулась в ответ.

— Стефан! — Обернувшись, я увидел мистера и миссис Картрайт и тут же выдернул руку.

Глаза миссис Картрайт были красными, и она явно похудела с тех пор, как я видел ее в последний раз. Между тем мистер Картрайт, казалось, постарел на десять лет. Его волосы стали снежно-белыми, передвигался он с помощью трости. Они носили вербену — у мистера Картрайта пучок торчал из нагрудного кармана, а у миссис Картрайт цветы были вотканы прямо в шляпку — но в остальном оба были полностью одеты в черное в знак траура.

— Мистер и миссис Картрайт, — поприветствоал я их, и мой желудок сжался от чувства вины. По правде говоря, я почти забыл, что мы с Розалин были помолвлены. — Как приятно видеть вас.

— Вы могли бы видеть нас и раньше, если бы пришли с визитом, — остановив свой взгляд на Катерине, проговорил мистер Картрайт с презрением в голосе. — Но, как я понимаю, вы, должно быть, были слишком поглощены… печалью, как и мы.

— Я не знал, что вы уже принимаете посетителей. Я обязательно зайду, — заикаясь, сказал я, оттягивая воротничок, который внезапно стал мне тесен.

— Не стоит, — ледяным тоном ответила миссис Картрайт и полезла в рукав платья за носовым платком.

Неожиданно Катерина схватила ее за руку. Миссис Картрайт посмотрела на нее с возмущением. Меня охватило мрачное предчувствие, и я едва поборол желание встать между ними и заслонить Катерину от гнева родителей Розалин.

Но Катерина улыбнулась, и, к моему изумлению, Картрайты улыбнулись ей в ответ.

— Мистер и миссис Картрайт, я искренне сожалею о вашей утрате, — с теплотой в голосе сказала Катерина, не сводя с них пристального взгляда. — Я сама потеряла родителей в Атланте во время осады и знаю, как это тяжело. Мне не довелось близко узнать Розалин, но я уверена, что она никогда не будет забыта.

Миссис Картрайт громко высморкалась, и ее глаза наполнились слезами.

— Спасибо, милая, — с чувством сказала она.

Мистер Картрайт погладил жену по спине.

— Да, спасибо. — Он повернулся ко мне, и презрение, которое было в его взгляде всего несколько минут назад, сменилось жалостью. — И, пожалуйста, позаботьтесь о Стефане. Я знаю, как он страдает.

Катерина улыбнулась, и супруги присоединилсь к остальным гостям.

Потрясенный, я не мог вымолвить ни слова.

— Ты их заколдовала? — спросил я с горечью.

— Нет! — Катерина приложила руку к сердцу. — Это просто хорошая, старомодная доброта. А сейчас давай танцевать, — сказала она, увлекая меня в большой зал. К счастью, там толпилось много народу, а освещение было тусклым, поэтому узнать кого-либо не представлялось возможным. С потолка свисали гирлянды цветов, мраморный пол был натерт до блеска. Горячий и спертый воздух наполняли запахи сотни различных духов.

Обняв Катерину за плечи, я попытался раствориться в танце, однако все еще чувствовал себя скованно. Разговор с Картрайтами расшевелил мою совесть, заставив почувствовать себя предателем по отношению к памяти Розалин и к Дамону. Не предал ли я его, не сказав о том, что иду на бал с Катериной? Прав ли я был, когда радовался его длительному отсутствию?

Оркестр сделал перерыв, и, пока женщины поправляли туалеты перед тем, как снова взять за руки своих партнеров, я отправился к барному столику в углу.

— Стефан, с тобой все в порядке? — спросила Катерина, бесшумно скользя рядом со мной, и тревога исказила ее прелестный лоб.

Я кивнул, продолжая свой путь, и солгал:

— Просто хочется пить.

— Мне тоже. — Катерина ждала, пока я налью темно-красный пунш в хрустальный стакан. Я подал ей стакан и наблюдал, как она жадно пьет, представляя себе, как она выглядит, когда пьет кровь. Когда Катерина поставила стакан на стол, я увидел вокруг ее рта еле заметные следы красной жидкости, и не смог совладать с собой. Указательным пальцем я вытер каплю с изогнутых губ, а затем сунул палец себе в рот. Вкус был сладкий и острый.

— Ты уверен, что с тобой все в порядке? — еще раз спросила Катерина.

— Меня беспокоит Дамон, — признался я, наливая себе пунш.

— Но почему? — спросила Катерина с неподдельным смятением на лице.

— Из-за тебя, — коротко ответил я.

Забрав у меня стакан, Катерина увела меня от барного столика.

— Он мне как брат, — сказала она, приложив ледяные пальцы к моему лбу. — Я для него как младшая сестра. И тебе это известно.

— Но все время, пока я болел… и ты с ним — вы всегда были вместе… Это было похоже на…

— Это было похоже на то, что мне нужен друг, — твердо сказала Катерина. — Это был флирт. Дамон не хочет быть связанным, так же как и я не хочу быть связанной с ним. Ты — мой возлюбленный, а Дамон мне брат.

Повсюду вокруг нас в полутьме кружились пары, склоняясь в такт музыке и весело смеясь над приватными шутками; казалось, ничто в целом мире их не волнует. Они, конечно, тоже были обеспокоены загадочными нападениями, войной и горем, но все равно продолжали танцевать и смеяться. Почему же я не мог? Почему я всегда должен был сомневаться? Я взглянул на Катерину. Непослушная темная прядь выбилась из ее высокой прически, и я заправил ее ей за ухо. Глядя в эти глубокие карие глаза, я ощущал лишь страстное желание, вытеснившее и чувство вины, и недавнее беспокойство.

— Так мы будем танцевать? — спросила Катерина, прижимаясь щекой к моей руке.

Сквозь толпу танцевавших гостей я разглядел отца, мистера Картрайта и остальных Основателей, яростно шептавшихся в дальнем углу зала.

— Нет, — хрипло прошептал я, — мы поедем домой.

Я схватил Катерину за плечи, и мы понеслись через зал в сторону кухни, где слуги готовили закуски. Рука об руку, мы прошли через кухню — к величайшему удивлению прислуги — и вышли из дома с черного хода.

Мы помчались в ночь, не обращая внимания на холодный воздух, на взрывы смеха, доносившиеся со стороны особняка, и на то, что мы только что сбежали с главной светской вечеринки сезона.

Наш экипаж стоял у конюшни Локвудов. Альфред вне всяких сомнений играл в кости с другими слугами.

— После вас, леди, — сказал я, приподнимая Катерину за талию и усаживая на пассажирское иденье. Я влез на место кучера, щелкнул кнутом, и кони послушно поскакали к дому.

Я улыбнулся Катерине. Впереди нас ожидал целый вечер свободы, и это было упоительно. Незачем было тайком пробираться в домик для гостей, прятаться от слуг… Только часы нескончаемого блаженства.

— Я люблю тебя! — закричал я, но ветер тут же унес мои слова. Я представил себе, как они, путешествуя вместе с ветром, облетают весь земной шар, пока каждый человек в каждом городе не узнает о моей любви.