С тобой навсегда - Клейпас Лиза - Страница 8

• Предыдущая
• 8/76
• Следующая

– Почему? Разве это приводит к несчастью?

– Есть поверье, что этот корень вытаскивает черная собака, и если ты не превратишься в нее, то все равно станешь изгоем.

Следующие слова Алек произнес сквозь смех:

– Мандрагора. Если я не ошибаюсь, египтяне называли ее «двуногий мужской корень». То, что вы выкапываете ее, может плохо сказаться на вашей репутации.

– О моей репутации вам совершенно незачем беспокоиться. Она уже достаточно подорвана.

– Сокрушена, если говорить точнее.

– Вряд ли ваша безупречна, – заметила она.

– Плохая репутация – это фамильная черта, – ответил Алек, прислоняясь к наклоненному стволу дерева и лениво скрещивая длинные ноги. – Без этого я не был бы Фолкнером. У всех нас, даже у матери, тяжелый характер.

В особенности у матери – Джулианы Перкин Фолкнер, объявившей перед его отъездом из Гамильтоншира, что надеется вскоре услышать о нем в связи с какой-нибудь скандальной историей. "Ты надолго притих после смерти двоюродного брата, – напутствовала она сурово. – Я всегда одобряла выходки и буйства моих мальчиков.

Это оздоравливает их натуру. Я растила тебя не для тихой жизни и сейчас не собираюсь с этим мириться". Его мать, острая на язык, умная и агрессивная, с сердцем, которое он считал мягким, хотя никогда не был абсолютно уверен в этом.

– У вас большая семья? – поинтересовалась Мира, срывая стебелек кориандра с розовым цветком и искоса глядя на Алека.

– Очень большая и очень эксцентричная.

Мира рассмеялась свободно и естественно, так не похоже на манерное хихиканье, которое он привык слышать от женщин.

– В каком смысле эксцентричная?

– Мне кажется, мы собрали все возможные грехи.

– И в чем же состоит ваш грех? – спросила она. Во взгляде ее кофейных глаз читалось требование говорить правду.

Алек слегка улыбнулся и, отойдя от дерева, возвратился к Соверену. Мира в молчании ожидала, ответит он или нет.

Привычным движением Алек вспрыгнул в седло; солнечный свет заиграл на его волосах, когда он склонил голову и посмотрел на нее.

– Я никогда не спрашиваю разрешения.

– О, предполагаю… Это должно доставлять вам неприятности, не так ли?

– В том, что касается вас, думаю, да, – мягко сказал он и тронул каблуками бока коня.

Взволнованная, Мира даже не смогла попрощаться.

Вот уже четвертое утро Мира сердилась на себя за то, что она, сама не желая того, все же ждала появления Алека. Перед тем как выйти из дома, она несколько минут размышляла перед зеркалом, не сделать ли более изысканную и красивую прическу, чем просто обвязать волосы лентой, а потом ругала себя за то, что думает о таких пустяках.

«Ты узнаешь новое о себе самой, – мысленно строго выговаривала она. – Я не знала, что твое тщеславие так велико, что ты хочешь выглядеть привлекательной даже для мужчины, который тебе неприятен! Может быть, ты даже не увидишь его сегодня!» И, стиснув зубы, она обвязывала свои блестящие волосы обычной лентой и отправлялась в лес.

С каждым днем становилось все холоднее – еще одна причина для Миры наслаждаться последними утренними прогулками, пока их не придется совсем отменить. Лес, граничивший с лужайками и садами Саквиль-Мэнора, был густым и таинственным. Казалось, будто в нем могут ожить самые фантастические мысли и мечты. Ее встречали поляны папоротника, покрывавшего землю, душистый золотой ковер из сосновых иголок, сквозь который пробивались мох и маленькие яркие цветы, наполнявшие воздух своим ароматом. Утро было туманным, небо заслоняли ветвистые деревья, но кое-где пятна солнечного света золотили землю. Оглядевшись, Мира села на большой камень и обхватила руками колени.

Когда Алек увидел Миру, он пожалел, что позволил себе снова искать ее. Надо придумать какой-нибудь способ избавиться от этого проклятого очарования. Уже после первой встречи мысли о ней нарушали сон, он непроизвольно сравнивал ее с женщинами, которые могли бы его интересовать, и пришел к выводу, что ему нужна только она. К своему ужасу, он начал понимать, что страсть к ней не мимолетна.

Спрыгнув с коня, Алек привязал повод к тонкому молодому деревцу и тихо подошел к Мире, которая, казалось, не замечала его. Продолжая смотреть вдаль, она заговорила:

– Я слышала, что лису вчера не поймали.

– Мы загнали ее в нору.

– Лорд Саквиль рассказывал, что многие хотели раскопать ее, но вы убедили этого не делать.

– Да, – ответил Алек, прислоняясь к дереву сильным плечом и смотря на нее своим странным туманно-серым взглядом, который вызвал легкий румянец на ее щеках. – Это не по правилам – раскапывать нору, если лиса нашла место, где спрятаться.

– Неожиданная демонстрация благородства с вашей стороны, – заметила она задумчиво.

– Учитывая ваше отношение ко мне, очевидно, все симпатии на стороне лисы, – парировал Алек с язвительной улыбкой. Мира молча кивнула. – Сегодня вы без книги?

– Да.

– Никаких странных корней и маленьких цветов?

– Нет, я запаслась всем необходимым, – ответила она, забавляясь его попытками поддразнить ее.

– Где вы научились таким вещам?

– Меня всегда интересовало, как лечить недуги. – Ее мягкие губы дрогнули. – Путешествуя по Франции, я запоминала очень много средств и приемов народной медицины, – Она помолчала, ее глаза блеснули. – У меня прекрасная память. Я очень редко забываю то, что видела, и то, что мне говорили.

– Значит, где-то в вашей памяти хранятся воспоминания о том, откуда вы прибыли, – продолжал Алек, игнорируя ее последнюю фразу. – Умоляю, скажите, где ваш дом, помимо Саквиль-Мэнора.

Он задал этот вопрос, хотя знал, что она не ответит.

– Мой дом везде, – сказала Мира тихо. Растерянное выражение ее блестящих глаз произвело на Алека сильное впечатление. – Я пришла из ниоткуда. Я не принадлежу никому. – Тон, которым она это сказала, был искренним и провокационным одновременно, будто ей нравилось таким образом избегать его вопросов.

– Вы принадлежите тому, кто вам платит.

– Я? – переспросила Мира, не задетая его вспыльчивостью. – Я принадлежу Саквилю?

– Это зависит от вашей верности.

– У меня очень строгое отношение к верности. Так что, думаю, принадлежу ему. Вы нахмурились… Разве вы не это хотели услышать? Уверена, что вы можете оценить мои слова, потому что хорошо знаете, что такое верность. Вы так верны правилам охоты, что не стали разрывать лисью нору, невзирая на то, как собаки и ваши друзья жаждали крови…

Вы так верны своему другу, что не пытаетесь отбить у него женщину.., хотя, возможно, хотите ее сами.

Алек сжал губы, его глаза вспыхнули странным серебряным светом.

– Я не хочу вас, – пробормотал он. – Но было бы хорошо перекинуть вас поперек колена и отшлепать за эту непочтительность, маленький чертенок.

– Что же вас останавливает?

Это было состязание в выдержке. Алек что-то невнятно бормотал, преодолевая участившееся дыхание. Он посмотрел Мире в лицо, и она провоцирующе улыбнулась с выражением ребенка, который поджег фитиль и теперь ожидает взрыва. Неожиданно его гнев стал проходить, – Удивляюсь, – сказал он, – что вы до сих пор не довели Саквиля до апоплексического удара.

– Лорд Саквиль считает, что беседы со мной очень успокаивают.

– В таком случае я непростительно ошибался.

Не в силах сдержаться. Мира расхохоталась, пряча лицо в колени, и мягкий смех Алека восхитительно легко звучал в ее ушах.

– Кажется, я недооценивала вас, милорд, – приглушенно сказала она, потом подняла голову и посмотрела на него сияющим и пронизывающим взглядом.

– Что вы имеете в виду?

– До сих пор я думала, что вы просто надутый, уверенный в своей правоте зануда.

– А сейчас?

– Вы не надутый, и не зануда.

Алек прекрасно умел скрывать свои эмоции; на его лице нельзя было прочесть ничего. Молчание затянулось, и Мира чувствовала, что зашла слишком далеко. Наверное, он разозлился на нее. Его характер был непредсказуемым и вспыльчивым… Она подумала, что никто не стал бы задаваться целью испытывать его терпение.

• Предыдущая
• 8/76
• Следующая