Любовник леди Софии - Клейпас Лиза - Страница 18

• Предыдущая
• 18/76
• Следующая

— Сэр Росс, это вам гостинчик, — то и дело раздавалась одна и та же фраза.

Наконец София не выдержала и поинтересовалась, что бы это значило.

— Гостинец — это небольшой подарок, как правило, подношение за оказанную услугу.

— То есть получается, что вы оказали услуги всем этим, людям? — удивилась она.

— Многим из них, — ответил главный судья.

— Например?

Сэр Росс слегка пожал плечами:

— У многих этих людей сын или племянник оказался не в ладах с законом — воровал, бесчинствовал на улице и все такое прочее. Как правило, наказания за такие преступления не отличаются разнообразием — парня ждет либо публичная порка, либо виселица, либо тюрьма, где из него сделают закоренелого преступника. И мне пришла в голову одна мысль — а не отправить ли их служить во флот, военный или торговый, или, на худой конец, приставить в услужение к какому-нибудь офицеру?

— То есть дать им шанс начать новую жизнь, — докончила его мысль София. — Просто замечательная идея!

— И главное, до сих пор работала, — продолжил сэр Росс, но затем предпочел сменить тему: — Вы только взгляните на прилавок с копченой рыбой — кстати, вы знаете, как готовится кеджери ?

— Конечно, знаю, а что? — ответила София. — Но вы еще не до конца рассказали мне про свои добрые дела.

— Я не сделал ничего такого, что заслуживало бы похвалы. В своих действиях я руководствовался в первую очередь здравым смыслом. Ведь не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять — посадите шалопая-мальчишку в тюрьму, и вы получите матерого преступника. И хотя в законе не предусмотрена разница между преступлениями, совершенными взрослыми людьми и несовершеннолетними, по-моему, для молодых людей следует сделать скидку.

София отвернулась, притворившись, будто рассматривает прилавки, хотя на самом деле внутри ее кипела злость. Ей едва не стало плохо, и она с трудом сдержалась, чтобы не расплакаться. Подумать только — он нашел способ уберечь молодых людей от тюрьмы! Теперь их отправляют служить во флот, вместо того чтобы над ними издевались сидящие в тюремных камерах громилы! «Слишком поздно!» — подумала она, ощущая, как в ней вновь проснулась ненависть к этому человеку. Ну почему эта мысль не пришла ему в голову раньше, когда еще был жив ее брат? Ей хотелось закричать, наброситься на него с кулаками, чтобы наказать за эту вопиющую несправедливость. Господи, ей уже никогда не вернуть брата! Ей хотелось стереть из памяти каждое мучительное мгновение, проведенное им на борту каторжного судна, с которого он уже никогда не ступил на берег живым! Джона больше нет. А она одна на всем белом свете. И вина за эту несправедливость лежит на человеке по имени Росс Кэннон.

Отвернув от него пылающее гневом лицо, София направилась к тележке цветочника, яркой и красочной от разнообразия цветов — тут были и розовые примулы, и фиолетовые лилии, и голубые, изящные шпажки дельфиниума, и нежные белые камелии. София полной грудью вдохнула напоенный ароматами воздух и постаралась сохранить самообладание. Настанет день, утешала она себя, и сэр Росс сполна ответит за все ее несчастья, и этот удар она нанесет сама.

— Скажите мне, — произнесла она, склонившись над ароматными соцветиями, — как случилось, что благородный джентльмен вдруг стал судьей по уголовным делам?

Прежде чем ответить, сэр Росс несколько мгновений внимательно изучал ее профиль.

— Мой отец настоял на том, чтобы я с малых лет готовил себя к какой-то профессии, вместо того чтобы бесцельно прожигать жизнь. И чтобы угодить ему, я избрал стезю юриспруденции. Но вскоре отец погиб на охоте, и я был вынужден оставить университет, чтобы взять на себя заботу о всей семье. Однако мой интерес к вопросам права никуда не делся. Вскоре мне стало ясно, что еще многое предстоит сделать на ниве законности и правопорядка. В конечном итоге я согласился занять пост в отделении на Мальборо стрит, но вскоре после этого назначения попросил перевести меня на Боу-стрит.

Возле тележки с цветами стояла старуха. Посмотрев на Софию, она улыбнулась, и от этой улыбки ее обветренное, загорелое лицо пошло глубокими складками.

— Доброе утро, моя милая. — Она протянула Софии букетик фиалок, а сама обратилась к Россу: — Ишь, какая краля, я такой не браниться, а только любиться нужно!

София заткнула букетик фиалок за ленту капора и принялась рыться в кошельке, висевшем у нее на талии, в надежде найти там мелкую монету и заплатить старой женщине.

Но сэр Росс не дал ей этого сделать, легонько похлопав по руке. Порывшись в кармане, он протянул цветочнице несколько мелких монет.

— Мне нужна самая красивая роза, — сказал он ей. — Желательно бледно-розовая.

— Минуточку, сэр Росс. — Старуха осклабилась, обнажив два щербатых ряда желтых зубов, и протянула ему симпатичную полураскрытую розу, лепестки которой сверкали каплями утренней росы.

София скованно приняла розу из рук своего спутника и поднесла к носу. Ей тотчас защекотал ноздри пьянящий, сладковатый аромат.

— Какая прелесть! — произнесла она чуть наигранно. — Благодарю вас.

И они отправились прочь от тележки с цветами. Мостовая была вся в выбоинах, и София замедлила шаг, боясь оступиться. Она чувствовала, как сэр Росс поддерживал ее за руку, и ей стоило немалых усилий, чтобы не стряхнуть с себя ненавистную руку.

— Эта женщина назвала меня кралей или я ослышалась? — спросила она, не зная, оскорбиться на такое прозвище или нет.

Сэр Росс слегка улыбнулся:

— На уличном жаргоне это слово следует считать за комплимент. Здесь оно не считается обидным для женщины.

— Понятно. А еще она сказала что-то про браниться и любиться.

— А, это кокни, лондонский говор, и означает «Пора жениться».

— Понятно, — вздохнула София и, понуро опустив голову, сосредоточила внимание на мостовой. — Как, однако, забавно выражается простой народ здесь, в Лондоне! — поспешила добавить она, чтобы нарушить неловкое молчание. — Для меня это почти что иностранный язык, честное слово. Признаюсь честно, я не понимаю и половины того, что говорят здесь, на рынке.

— Что ж, может, оно и к лучшему, — последовал довольно сухой ответ.

Когда они вернулись на кухню дома номер четыре по Боу-стрит, их там уже ждала Элиза с виноватой улыбкой на лице.

— Спасибо вам, мисс София. Вы уж простите меня, что я не смогла пойти на рынок.

— Все в порядке, — успокоила кухарку София. — Вы лучше пока лечите свою коленку, чтобы она у вас не болела.

Когда же Элиза увидела, что Софию сопровождает сэр Росс, глаза кухарки полезли на лоб.

— О, сэр, как это славно с вашей стороны! Вы уж простите, что из-за меня столько хлопот.

— Ровным счетом никаких хлопот, — ответил главный судья. Взгляд Элизы остановился на розе в руках Софии. И хотя кухарка воздержалась от расспросов, было видно, что у нее на уме. Вместо этого она деловито взялась разбирать содержимое корзины, выкладывая покупки на стол, после чего поковыляла в кладовую.

— Мисс София, а были у них продукты для пирога с маком? — поинтересовалась она уже почти из кладовой. — Мука, масло, яйца и смородина, чтобы украсить пирог сверху?

— Да, — ответила София, когда кухарка почти скрылась в кладовой. — Правда, мы не нашли красной смородины и…

Но ей не дали договорить, потому что сэр Росс неожиданно привлек ее к себе и она ощутила, как его губы настойчиво ищут ее рот, и почему-то подалась ему навстречу. Изумленная происходящим, она вспомнила о том, что этот человек — источник ее жизненных невзгод, и попыталась вновь разбудить в душе ненависть к нему. Но его губы были такими соблазнительно-теплыми, такими требовательными, и ее мысли вскоре уплыли куда-то, неподвластные ей, а роза выпала из внезапно ослабевших пальцев. София покачнулась и еще сильнее прижалась к Россу, чтобы удержаться на ногах. А тем временем его язык настойчиво пытался раздвинуть ей губы — такой приятный на вкус, такой соблазни тельный. София сделала глубокий вдох и, словно признавая свое поражение, откинула назад голову. И моментально тот лед, который она хранила в душе, растворился, растопляемый всепоглощающим огнем страсти, увлекая за собой все ее естество.

• Предыдущая
• 18/76
• Следующая