Каратели - Шакилов Александр - Страница 18
- Предыдущая
- 18/65
- Следующая
— Откуда он у вас? — Я привык ко всякому за годы в Зоне и повидал грязи без меры, но тут даже меня покоробило.
— Завелся. — Дима пожал плечами. — К нам его с номера одиннадцатого перевели. Дух паршивый, неужился там, «деды» его чморили. Короче, пацан еще, после присяги только. Ну, мы его особо не прессовали. Так, как всех. А потом глядь на него через неделю, а у него что-то с рожей не то. Я ему: «Ты чё вообще?». А он: «Не знаю, мне к доктору надо, болит очень и не заживает». Я ему: «Ты чё, дурак? Тебе, может, и медсестру надо в белом халате? Какой доктор, спрячь свою образину. Вон, хотя бы противогаз надень». Он так и сделал. Вот тогда мы и увидали, что он снорк. Прикинь?
Дима поправил пальцем очки на носу и печально вздохнул, предлагая посочувствовать тяготам армейского быта: вот так вот служишь-служишь, а среди своих снорк завелся.
— Ну пусть. Но зачем его?… — Я с трудом протолкнул ком, застрявший в горле. — Били зачем? Секреты Зоны выведать хотели?
Дима повернулся к распятию и опять пожал плечами:
— Не знаю, я выпил вчера. Очень расстроился. Без меня это уже. Наверное, Наумов приказал, чтоб другим неповадно было. Сам знаешь: дисциплины не будет — все снорками станут, дай только слабину.
Я медленно кивнул. Это уж точно: дай только слабину… Иногда мне кажется, что люди под влиянием Зоны превращаются в дикое зверье. Или Зона здесь вовсе ни при чем?…
Назначить салагу мутантом — это что-то новое. Массовый психоз, блин. А Наумов, значит, повез бойцов, чтобы сдали анализы на предмет выявления затаившегося врага. Угу, пись-пись в баночку — и сразу станешь человеком.
— Здоров, Край. — Ко мне неспешно подошел не высокого роста крепыш по прозвищу Врочек.
Он призвался из Нижневартовска, и ханты или манси среди его предков, судя по роже, числились. Нынче эта рожа опухла от чрезмерного употребления алкоголя.
— А это у тебя что? — Врочек поставил на землю бутылку «Московской», содержимым которой поправлял здоровье.
— Где? Вроде ничего… — не понял я.
— Ничего? А мы сейчас проверим. — Он хлопнул меня по карманам кожанки и заразительно улыбнулся: — Что это, само завелось?
— Это пирожки, — взглянул я на два печеных куска теста, о которых совсем забыл. — Не само, я положил, но…
— Конфискуем! — заявил Врочек. — Еще раз попытаешься утаить что-то, и я не знаю, что я с тобой…
Мальчишка зарвался. В другое время я преподал бы ему урок. Но сейчас я поспешно закивал, уверяя, что такого впредь не повторится, прости, брат, бес попутал.
— Свободен.
Я хотел предупредить, что пирожки есть нельзя, что они — чистая отрава, но…меня вдруг накрыло.
Я так это называю — накрыло.
Я знал, просто знал, что сейчас в ментовской вотчине творится черт-те что. С начала первого ночи ролик в Сети. Не дожидаясь группы захвата, Новак отчалил в теплые страны. Его теневые доходы позволяли содержать собственный самолет, и именно сейчас аэробус поднимался в небо над Борисполем. По сути, я сделал доброе дело, отправив доблестного омоновца в бессрочный отпуск на тропический остров. Только там он мог спокойно потратить свои бесчестно нажитые миллионы.
Я вдруг отчетливо увидел Рыбачку, трезвого и потому злого. Он требовал адвоката и грозил разогнать этот шараш-монтаж к такой-то матери. Слушая его, следователь краснел, бледнел и обещал решить вопрос в кратчайшие сроки. Оказывается, санкции на арест гражданина Юрьева нет и не было. «Это произвол! — вопил Рыбачка. — Об этом безобразии скоро узнает весь мир!». Следователь едва стоял на ногах, так и норовя свалиться в обморок. О безобразии капитана Новака мир уже наслышан. А вдруг есть компромат на него, на следователя? Тяжело ковыряться в грязи и не замарать рук.
Напоследок Рыбачка добил служивого тем, что мотоклуб зарегистрирован как религиозная община «Ангелы небесные». И он, Гордей Юрьев, является духовным пастырем заблудших душ. А раз вся община за решеткой, да еще и без санкции, налицо религиозная дискриминация…
Я улыбнулся: Рыбачка не пропадет, а следователя не жаль. Где вы видели беглых зэков, которые жалели бы ментов? Так вот я не исключение.
— Хватит скалиться! Ты меня нервируешь! — Врочек за один присест откусил полпирожка и проглотил, не прожевав.
Внезапно я понял, что надо делать.
— Короче, мужики. Со мной тут люди… Два по полста за счастливый билетик в оба конца. Можно в салон для курящих, не проблема.
Общение на фронтире — это вязь из кодовых слов, для постороннего уха малопонятная. Я предложил сто евро за проезд в Зону и обратно и довольно грубо велел решать быстрее, иначе мы попытаем счастья у поста №11.
Похоже, пирожок начал действовать.
— Не, ну чё так сразу? — промямлил Врочек. — Согласись, два по полста — это оскорбление достоинства российского миротворца. Да мы, открывая шлюз, соляры на вдвое дороже спалим!
Я улыбнулся. Если начался торг, все будет как надо. Есть у меня такая примета.
— Два по полста — это мой взнос в фонд твоей будущей квартиры, верно? А соляра казенная, еще привезут… Сигарет надо? И две фляги «Хиросимы»? Угощаю, если что…
Услышав о флягах, Врочек вмиг подобрел лицом. Ни за какие деньги здесь не купишь выпивки аж до следующего вторника.
— По рукам!
Я обернулся к Диме. Есть ли у него возражения? Дима лишь скромно пожал плечами. Всё-таки питерский интеллигент. Потомственный.
Челюсти его меланхолично пережевывали пирожок, которым поделился товарищ.
— Дай флягу! — потребовал я у Душана.
В коляску его мотоцикла мы загрузили все съестное, канистры с водой и лекарства.
— За рулем нельзя, — откликнулся черногорец. Братья удивительно хорошо разговаривали по-русски, вообще без акцента.
— Пусть меня в Зоне гаишник оштрафует, без проблем, — невесело улыбнулся я.
Душан неодобрительно покачал головой и кинул мне флягу. Я поймал, отвинтил крышку и хлебнул. «Хиросима» приятно обожгла глотку. Вот и проверю, отравлено ли пойло. Шутки у Брунгильды своеобразные, знакомство с Бегемотом и для нее не прошло бесследно. Лучше сразу выяснить, что и как, чем потом ослепнуть или вырубиться в шаге от аномалии.
Боль в голове чуток отпустила. После того как на меня накатывает, всегда ломит в затылке. Для меня алкоголь не развлечение и не способ забыться, но самое что ни на есть лекарство.
Миротворцы едва стояли на ногах. Яд начал действовать. Впрочем, эти парни уже сыграли свою роль. Я точно знал, что ключи от адских врат при них.
Врочек скрылся за дверями КПП, откуда крикнул Диме, что порядок, он готов. Дима засеменил к наружной бронеплите шлюза, на ходу вытащив из кармана нечто похожее на кредитную карточку.
Слева от ворот на небольшом постаменте возвышался второй приемник, прикрытый от непогоды козырьком. Обычно приемник — тумба вроде банкомата — охранялся вооруженным миротворцем, но по причине отсутствия кадров на «тумбочке» сейчас никого не было.
Диму резко повело в сторону, и я уж решил, что придется самому вставлять ключ в щель приемника и набирать сегодняшний пароль доступа (который, кстати, я не знал), но воин героически устоял на ногах. Он все сделал верно. Не оплошал и Врочек. Из труб котельной повалил дым, взревели сервоприводы. Бронеплита медленно поползла вверх. Система задействовалась автоматически, дальнейшее присутствие людей необходимо было лишь для аварийного закрытия шлюза в случае ЧП. Надеюсь, аварий на сегодня не запланировано. Ни настоящих, ни учебных.
У нас было десять минут на то, чтобы миновать адские врата — так называли шлюз те, кто им регулярно пользовался, то есть бандиты и мародеры. Я махнул рукой своим спутникам. Мотоциклы сорвались с места.
— Сван, нам туда, — указал я на коридор, который заканчивался тупиком. — Въезжайте, парни, и ждите меня, я скоро.
Хорошо, мой новый командир из понятливых — не пришлось повторять дважды, объясняя, что да почему. Душан заикнулся было о ловушке и что он туда ни ногой, но Сван выразительно потрогал выпуклость под курткой, где носил пульт активации ошейников. У черногорца сразу пропало всякое желание перечить.
- Предыдущая
- 18/65
- Следующая
