Серый маг - Джевага Сергей - Страница 17

• Предыдущая
• 17/113
• Следующая

Витар неловко поскреб щеку, посмотрел на брата исподлобья. Что-то в словах зверомага зацепило, вызвало беспокойство.

— Но… если т-так, — заикаясь произнес воин, — если живем неправильно… Может, стоит изменить?! Пойти в Гент, призвать людей и поговорить…

— Без толку, — устало вздохнул оборотень, махнул рукой. — Я думаю, пытаюсь найти выход. Но натыкаюсь на глухие стены. Если продолжим бороться, со временем потеряем человеческий облик. Если сложим оружие, станем рабами. Свободные Земли спасет лишь чудо…

Несколько минут прошли в молчании. В камине весело трещал огонь, стрелял искорками. Скрипнула дверь, легкий сквозняк колыхнул пламя. Золотистый свет обрисовал фигуры братьев. Оглобля сидел, боясь пошевелиться. Затаил дыхание, непонимающе поглядывал на оборотня. Потом смущенно откашлялся, пожал плечами.

— Если что… ну ты знаешь, я с тобой. Худо-бедно, но живем. Есть что пожрать-выпить. Не голодуем, не мрем от болезней. А с остальным сладим помаленьку. Дуракам, что Тьме молятся, можно морды набить…

— Да, ты прав, — скучным голосом сказал Альен и убрал руки со столешницы. В неверном свете свечей стало заметно, что на лакированной поверхности остались глубокие борозды от когтей. — Нужно держать себя в руках. Никогда бы не подумал, что начну метаться, как Эскер. Просто… накопилось. Эск видел и чувствовал иначе, слишком болезненно воспринимал тот уклад жизни. И сгорел. Со мной происходит то же самое, но иначе. Боюсь за детей. И хочу, чтобы жили, а не существовали в перерывах между бесконечными сменами…

— Тох… — пробормотал огневик.

— Все нормально, Вит, — буркнул оборотень. Поднялся со стула, прошелся по комнате. Но тут перехватил взгляд воина, замер и опустил голову. Из-за метаморфозы рубаха зверомага порвалась. В полумраке гостиной видны стали страшные шрамы, крест-накрест пересекающие грудь. Любой лекарь при виде подобного упал бы в обморок — с такими ранами просто не живут.

Оборотень молча прикрыл грудь остатками рубашки, поморщился. Витар покашлял и поспешно выбрался из-за стола. Надел шлем, шагнул к выходу.

— Я, пожалуй, пойду. Надо к зазнобе забежать, потом домой…

— Остался бы, — проворчал Альен. — Еще б вина выпили. К тому же помощь твоя нужна по хозяйству.

— Завтра обязательно зайду, — пообещал огневик.

Воин пристегнул ножны с кинжалом, влез в сапоги. Надел ремни, закинул за спину баллон с масляной смесью. Огнеметатель после непродолжительной возни пристроил в специальном чехле на поясе. Неловко потоптался на месте, развел руками. Надо бы попрощаться. Но в голове пустой звон, в душе — смутная тревога.

— Вит! — позвал оборотень.

— Что? — откликнулся воин, подняв голову.

Двоюродный брат стоял посреди гостиной, облитый красноватым светом. Витар поежился, передернул плечами. На секунду создалось жутковатое впечатление, будто брат мертв.

Тох тускло улыбнулся, задумчиво почесал щетинистый подбородок и произнес:

— Бросай боевые смены, Вит.

— Я не могу, — пробормотал Оглобля. — Долг…

— Ты должен себе, — неожиданно спокойно, но веско возразил оборотень. — Подумай о семье. Из нашего поколения остались я и ты. Эскер пропал без вести. Аш графствует в Скифре. Но птицы приносили письма… Загрустил старший. Стареет, а эльфиечка так же молода. И наследников не предвидится… Бросай войну, Вит. Заводи семью, делай детей. И воспитывай, Мрон тебя побери! Дети — единственное, что останется после нас…

— Я понял, — кивнул воин.

— Витар! — рыкнул зверомаг.

— Понял! — громче сказал Оглобля и поджал губы. — Я последую твоему совету. У меня есть… любимая.

— Хорошо, — с облегчением произнес оборотень. — Завтра увидимся, Вит.

— Конечно, — воин махнул рукой. — Бывай. Спасибо за завтрак.

Огневик чересчур поспешно отвернулся, распахнул дверь и вышел. Краем глаза увидел Тоха. Двоюродный брат кривился, ругался. Срывал остатки рубашки, почесывал края старых шрамов… Воин вздрогнул, но не остановился. Прошел полутемные сени и выбрался на крыльцо.

Свежий морозный воздух ударил в лицо, осыпал снежной крупой. Солнечный свет отразился от сугробов, ослепил. Но постепенно сквозь белое сияние проступили силуэты подворья. Голые деревья, высокая ограда, хлев и свинарник далеко слева. А вверху бледное небо, раскаленный диск солнца… Зазвенела цепь, из конуры показалась лохматая сонная морда. Пес лениво зевнул. Убедился, что территория под контролем и нарушителей нет, забрался обратно.

Удивительное чувство закралось в душу огневика. Разговор с двоюродным братом вырвал из благодушного состояния. Нахлынули отрывочные и беспорядочные воспоминания. Мысли перепрыгивали с одного на другое, метались под черепом. Вспоминались братья. Вечно дерганый и энергичный Аш, загадочный Эскер. А еще старая жизнь… до войны и прочего. Светлая, по-своему беззаботная. Летом — работа в поле, зимой — праздники. И никаких смертей, крови…

Витар побрел на другой конец деревни. Спустя пять минут за спиной остались три улицы, показалась знакомая избушка. Огневик остановился и улыбнулся. Да, калитку надо будет поменять, покосилась. А вот домик хорош! Маленький, в пару комнат. Но теплый и крепкий. Своими руками подновлял, перестилал крышу и конопатил щели.

Перед внутренним взором воина явился образ той, что оставил чуть менее года назад. Маленькая юркая девушка. Светловолосая и миловидная. Говорливая, ну прямо сорока, зато нежная и теплая. На кухне хозяйка и вообще работящая. И более грело душу то, что любимая обещала ждать! Витар помнил расставание. Помнил, как Ксанка заливалась слезами, бежала до самых ворот деревни. В голубых глазах мерцала тоска. И одновременно — надежда. На то, что воин вернется, вспомнит… и будет хорошо.

Лишь одна вещь омрачала радость. Через неделю опять придется уходить на смену. Но пара месяцев в рудниках — и долгожданный отдых. К тому же весна — пора свадеб наравне с осенью. И мать права, негоже девку томить. Ксанка умница. Поймет и подождет еще немного. Не зря же так прижималась ночами и жарко шептала: «Люблю!..»

Смутные мысли истаяли. Витар поправил шлем и выпятил грудь колесом. Распахнул калитку, шагнул во двор. Шикнул на визгливую дворнягу, прошествовал к крыльцу. Но тут услышал стук топора где-то за избой, остановился. Донеслись грубая мужская ругань, шаги. И одновременно в окне дрогнула занавеска, мелькнуло бледное лицо. Из-за дома показался худой русоволосый и бородатый мужик в рваной рубахе и портах. Приветливо помахал рукой, сказал весело:

— Привет, Оглобля! Ты же обещал вечером. Или решил пораньше? Ладно-ладно, пойдем. Выпьем, поболтаем. С женой познакомлю.

— С женой? — тупо переспросил огневик.

— Ну да! — хмыкнул Доран. — С нею. Ты подмерз, друг сердечный. Надо отогревать, надо!..

Приятель бросил на крыльцо небольшой колун, отряхнул ладони и по-хозяйски упер руки в бока. Ослепительно улыбнулся, лукаво подмигнул. Раздался скрип. Дверь избы распахнулась, на пороге показалась миниатюрная светловолосая женщина, одетая в легкое платье и меховую телогрейку. Личико миловидное, но чересчур бледное, щеки впалые. Даже издалека по округлому животу видно, что беременна. Причем рожать скоро.

— Доран, любимый! — сказала Ксанка, глянула с укоризной. — Черныш лаял. Кто-то пришел?

— Да вот приятель мой добрый! — хохотнул мужик, кивнул на воина.

Женщина повернула голову, прищурилась. Тут же ахнула, схватилась за грудь. И без того бледное лицо сделалось обескровленным. Доран непонимающе посмотрел на испуганную жену. Перевел взгляд на огневика. Лицо Витара осталось абсолютно спокойным, невыразительным. Глаза сонные и безучастные. Но воин не отрывал взора от Ксанки. Смотрел… и молчал. Приятель почувствовал неладное. Нахмурился, быстро спросил:

— Что происходит?..

Но женщина не обратила на слова никакого внимания. Нервно кусала губы, мяла край платья. Заикаясь от страха, сказала:

— Вит… ты должен понять. Так получилось. Я просто не могла иначе. Ты хороший, но если бы был рядом…

• Предыдущая
• 17/113
• Следующая