Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas - Клэр Кассандра - Страница 68

• Предыдущая
• 68/598
• Следующая

Драко легкомысленно отмахнулся:

— Такого почти никогда не случается. Просто правильно закончи заклинание, и все мы будем живы и здоровы.

Джинни взглянула на Рона, который встревожился не меньше неё.

— Я не знаю…

— Просто сделай это, — сказал Драко, скрывшись за столом Лупина. — И побыстрей. Чем скорее мы уберёмся отсюда, тем лучше. Вы двое идите к нам в комнату, мы придем через несколько минут… Возьмите плащ, — он высунул голову из-под стола, увидел, что трое остальных собираются уходить, и быстро добавил: — Поттер, останься со мной.

Гарри замер и отошёл от двери:

— Ну хорошо, — проговорил он.

Рон и Джинни посмотрели в его сторону; он пожал плечами, и они накинули на себя плащ, мгновенно пропав из виду. Дверь кабинета открылась и вновь закрылась за ними. Гарри обернулся к Драко. Тот вылез из-под стола, вытаскивая ящик, в котором хранился меч Слитерина. Серые глаза его сияли, и Гарри накрыла волна мрачных предчувствий.

— Иди сюда, Поттер, — позвал Драко. — Помоги мне открыть эту штуку.

— Я думала, что Чёрная метка — это знак Волдеморта, — сказала Эрмиона, глядя на Червехвоста. Она решила, что, раз уж её похитил единственный колдун в истории, который был ещё страшнее Тёмного Лорда, привычка избегать имени Волдеморта потеряла всякий смысл.

Слитерин, который, по-видимому, успешно обходился без палочки (… Ну конечно, — подумала она, — он же магид, как Гарри), приковал её руку к руке Червехвоста и приказал им обоим следовать за ним. Сейчас все трое шли по длинному каменному коридору. Куда именно он вёл, Эрмиона могла только гадать. Разумеется, Слитерин шёл впереди, а они с Червехвостом — за его спиной.

— Не он её изобрел, — самодовольно ответил Червехвост. — Когда-то это был знак Слитерина. Почти всё, что когда-либо делал Темный Лорд, он заимствовал у Слитерина.

— Ты выглядишь ужасно довольным, — заметила Эрмиона. — Ты не боишься, что Волдеморт будет на тебя зол, когда узнает, что ты его предал?

— Нет, — губы Червехвоста растянулись в неприятную ухмылку, — потому что он мёртв.

—  Мёртв? — ошарашенно повторила Эрмиона. — Он не может быть мёртв!

— Почему нет? — Червехвост всё ещё ухмылялся. — Новый порядок закончился, вернулся старый, — он захихикал. — Если ты ещё не в курсе… История повторяется, и нет никакого смысла сопротивляться. Всё было предрешено, и Дамблдор знал это — иначе, как ты думаешь, почему он…

Червехвост осёкся. Салазар Слитерин остановился и обернулся к ним. Его лицо, похожее на обтянутый кожей череп, было лишено всякого выражения. Они подошли к концу коридора, выходящего в большую круглую комнату, увешанную гобеленами.

— Червехвост, — жужжащий голос Слитерина эхом отразился от каменных стен, — подожди нас в коридоре. Я хочу показать кое-что моей гостье, — он повёл рукой в сторону Эрмионы, и оковы, связывавшие её с Червехвостом, исчезли. — Иди сюда, — приказал он. Она шагнула, слыша удаляющееся шарканье Червехвоста. — Я хотел, чтобы ты это увидела, — сказал Слитерин, указывая на самый большой гобелен, висящий на стене напротив. — Может быть, это поможет тебе понять.

С гобелена, из-под вытканной на ткани арки, на неё смотрели четверо. Они были молоды: на вид чуть старше двадцати. Они улыбались Эрмионе так, как если бы позировали фотографу. Мужчину слева она узнала сразу. Его портрет висел в общей гостиной Гриффиндора. Высокий и красивый, черноволосый и чернобородый, одетый в золотое и алое. Годрик Гриффиндор. На гобелене он был поразительно похож на Гарри.

Полная рыжая женщина в жёлтой мантии смотрела дружелюбно и тепло. Она внезапно напомнила Эрмионе миссис Висли. Несомненно, это была Хельга Хаффлпафф.

Ещё один мужчина. Тоже черноволосый, он не выглядел таким представительным, как Годрик и, похоже, сам знал это. Губы кривились в жёсткой улыбке, лицо искажала хмурая гримаса — не будь её, он мог бы считаться даже красивым. Мужчина был облачён в чёрное и серебряное, по рукавам мантии вились змеи, вытканные из металлизированных серебристых нитей. Глаза тоже казались серебристыми. Это его Червехвост назвал величайшим из Хогвартской Четвёрки. Но мужчина на гобелене, похоже, не был осведомлён о собственном величии. Он выглядел отчаянно несчастным.

Но всё внимание Эрмионы приковала к себе последняя женщина на гобелене. В мантии глубокого синего цвета, она стояла между Слитерином и Гриффиндором и держала в руках стопку книг. Её вьющиеся волосы были заплетены в косы и уложены вокруг головы, на щеке виднелось чернильное пятно — отнюдь не изъян гобелена. Она была привлекательна, и хотя в ней не было ничего особенного, она выглядела какой-то… очень живой, настоящей…

…Она похожа на меня? — с удивлением подумала Эрмиона. — Пожалуй… Нет, не как две капли воды — у Ровены Рэйвенкло синие глаза… Но что-то есть… Определенно есть…

Конечно, это не делало Салазара Слитерина, — или то, что от него осталось, — менее сумасшедшим.

Он склонился к ней, и на его ужасном, ничего не выражающем лице ярко выделялась вытатуированная Чёрная метка. Её бросило в дрожь…

Но она чувствовала себя немного иначе, чем в присутствии Волдеморта. Салазар Слитерин был ужасен, и, судя по всему, он был исполнен зла превыше самых смелых её догадок… однако Эрмиона вдруг ощутила не только ужас, но и… жалость к нему.

Совсем немного, но всё же…

— А теперь, — сказал он, — я расскажу тебе одну историю.

Драко отбросил со лба мокрые от пота волосы и вполголоса выругался: адмантиновый ящик не поддавался. Драко уже использовал Открывающие заклинания, Дробящие Чары, осмелился применить даже Крушащее Заклятие, держа палочку вместе с Гарри — безрезультатно. Драко хотел уже попробовать Ураганное заклинание, но Гарри справедливо заметил, что оно плохо контролируется и вполне может вышвырнуть их в окно.

Поэтому Драко оставил надежду открыть ящик с помощью магии и стал колотить им по каменным стенам, пытаться расколоть. Он не добился ничего, кроме острой боли в запястьях. В ярости он швырнул ящик на землю и, ругаясь, принялся прыгать на него обеими ногами.

Наконец он перевёл дыхание и поднял глаза. И увидел, что Гарри ухмыляется.

— Ну? — раздражённо спросил Драко. — Что такое?

— У тебя идиотский вид, — ответил Гарри, качая головой.

На лице Драко появилось задумчивое выражение:

— Правда?

— Да всё нормально, — сказал Гарри. — За последние дни у меня было не так уж много поводов для смеха.

Драко перестал прыгать и странно взглянул на Гарри:

— Я заставил тебя веселиться?

Гарри пожал плечами:

— Нечего так напрягаться по этому поводу, Малфой.

— Просто… — вздохнул Драко, — просто мне стыдно. Я чувствую себя виноватым.

— Виноватым? — неловко откликнулся Гарри. — Почему?

Драко слез с ящика, поднял его и подошёл к Гарри с крайне встревоженным видом.

— Поттер, — начал он, — мне надо тебе кое-что рассказать.

Гарри удивлённо посмотрел на него. Драко, прижимавший футляр к груди, словно ребенка, взирал на него огромными глазами, полными боли. Гарри никогда в жизни не видел на его лице такого выражения. Драко выглядел так, будто только что проглотил гвоздь.

— Чт-то т-ты должен рассказать мне, М-малфой?.. С тобой все в порядке? Ты умираешь? Что?

— Это связано с Эрмионой, — проговорил Драко. — Я просто… ну, ты всегда так верил, что мы с Эрмионой только друзья… и мне стыдно… В смысле, ничего такого особенного и не было, лишь однажды…

Гарри уставился на него:

—  ЧТОбыло однажды?

Драко опустил глаза долу:

— Поттер, не заставляй меня произносить это вслух…

— Ну уж нет, — в голосе Гарри зазвучал лёд. — Произнеси это. Произнеси это, Малфой, потому что я не понимаю.

— Послушай, — сказал Драко, — это же было только один раз, и, по-моему, она потом об этом очень жалела. И это совсем не значит, что она тебя не любит.

• Предыдущая
• 68/598
• Следующая