Золото Спарты - Касслер Клайв - Страница 17
- Предыдущая
- 17/80
- Следующая
— Неужели?
— Интересно, не правда ли?
Глава 12
Ла-Джолья
— Ты ведь не серьезно, правда? — воскликнул Сэм, глядя на Сельму. — Утраченная коллекция Наполеона… Это же всего лишь…
— Легенда, — закончила за него Реми.
— Вот именно.
— Не обязательно, — отозвалась Сельма. — Для начала давайте устроим небольшой экскурс в историю, чтобы вы поняли, о чем речь. Я знаю, что вы оба имеете некоторое представление о наполеоновской эпохе. Чтобы не надоедать лишними подробностями, я опущу описание ранних лет жизни и перейду сразу к военной карьере. Уроженец Корсики, Наполеон впервые проявил себя при осаде Тулона в тысяча семьсот девяносто третьем году и был повышен в чине до бригадного генерала, потом до генерала армии Запада, затем назначен командующим внутренними войсками и, наконец, командующим французской армией в Италии. В течение следующих нескольких лет он воевал в Австрии, откуда вернулся в Париж настоящим героем. Проведя несколько лет на Ближнем Востоке в ходе Египетской экспедиции — кстати, на фоне успехов Бонапарта она выглядит скорее как провал, — он возвращается во Францию, принимает участие в coup d'etat (иными словами, в государственном перевороте) и провозглашает себя первым консулом нового французского правительства. Годом позже, прежде чем развернуть вторую итальянскую кампанию, Бонапарт переводит войска через Пеннинские Альпы…
— Знаменитая картина, где он на коне… — вставила Реми.
— Верно, — согласилась Сельма. — Верхом на вставшей на дыбы лошади, взгляд решительный, губы плотно сжаты, рука указывает вдаль… Забавно, но в действительности все происходило несколько иначе. Во-первых, несмотря на распространенное мнение, на момент перехода через Альпы жеребца Наполеона звали не Маренго, а Штирия; новую кличку ему дали позже, в тысяча восьмисотом, через три месяца, дабы увековечить победу при Маренго. Самое смешное в том, что большую часть пути Наполеон проделал верхом на муле!
— Как-то не вяжется с героическим образом…
— Да уж. Во всяком случае, по окончании итальянской кампании Наполеон вернулся в Париж как победитель и через сенат провел декрет о пожизненности своих полномочий — дело шло к бессрочной, ничем не ограниченной диктатуре. Два года спустя он провозгласил себя императором. Примерно через десять лет Бонапарт завоевывает Европу. Он одерживает победу за победой — вплоть до двенадцатого года, года вторжения в Россию. Роковой просчет: русская кампания стала началом конца империи. Французы были вынуждены отступить в самый разгар суровой зимы; из великой наполеоновской армии выжил лишь каждый десятый солдат. Наполеон вернулся в Париж и наспех собрал новое войско, в тщетной надежде удержать завоеванное. В итоге наполеоновская армия потерпела поражение в Битве народов под Лейпцигом, и объединенные русские, австрийские, прусские и шведские войска вступили в Париж. Весной тысяча восемьсот четырнадцатого Наполеон отрекся от престола, уступив трон Людовику Восемнадцатому Бурбону, и месяц спустя отправился в ссылку на островок Эльба в Средиземном море. Его жена с сыном спаслись бегством…
— Не Жозефина? — спросил Сэм.
— Нет, другая. В тысяча восемьсот девятом Наполеон развелся с Жозефиной, по примеру Генриха Восьмого объявив причиной развода отсутствие наследника. Он женился на Марии Луизе, дочери австрийского императора, которая родила ему сына.
— Гм, продолжай…
— Примерно год спустя Наполеон бежит с Эльбы, возвращается во Францию и вновь собирает армию. Испугавшись грозного противника, Людовик бросает трон и страну; Наполеон вновь одерживает верх. Это и стало началом так называемых Ста дней — на самом деле все продлилось и того меньше. Менее трех месяцев спустя, в июне, Сто дней завершились окончательным разгромом Наполеона. Англичане и пруссаки наголову разбили французскую армию, обескровленную долгими годами войны, в битве при Ватерлоо. После очередного отречения англичане выслали Бонапарта на остров Святой Елены — кусок скалы размером с два Вашингтона, затерянный где-то посреди Атлантики между Западной Африкой и Бразилией. Там он провел оставшиеся шесть лет своей жизни и умер в тысяча восемьсот двадцать первом году.
— От рака желудка, — подсказал Сэм.
— Это общепризнанная версия, но многие историки полагают, что Наполеона убили: отравили мышьяком.
— Итак, — подвела итоги Сельма, — вот мы и вернулись к «утраченной коллекции». Миф возник в тысяча восемьсот пятьдесят втором году, когда некий контрабандист по имени Лионель Арьенн, исповедуясь на смертном одре, признался, что в июне восемьсот двадцатого, за одиннадцать месяцев до смерти Наполеона, в одной из таверн Гавра к нему подошел военный, всецело преданный опальному императору. Арьенн называл его просто «майором». Бонапартист нанял Арьенна, чтобы тот довез его на своем корабле — шхуне под названием «Сокол» — на остров Святой Елены; там они должны были забрать груз и доставить в секретное место — место военный обещал назвать после того, как они отплывут с острова. По словам Арьенна, шесть недель спустя они достигли берегов Святой Елены; в небольшой, затерянной меж скал бухте их встретил человек на весельной шлюпке с обещанным грузом — деревянным ящиком примерно два фута в длину и фут в ширину. Встав к Арьенну спиной, майор открыл ящик, проверил его содержимое, снова запечатал… и вдруг выхватил меч и зарубил человека в шлюпке. Тело обмотали куском якорной цепи и сбросили за борт. Шлюпку затопили… Так вот: дойдя до этого места, старый контрабандист испустил дух — оборвал рассказ на полуслове, унеся с собой в могилу тайну ящика. Ни о содержимом, ни о том, куда они с майором перевезли груз, он рассказать не успел. Казалось бы, тут истории и конец… и, наверное, так бы оно и было, если бы не Лакано.
— Частный виноградник Наполеона, — снова не преминул блеснуть эрудицией Сэм.
— Правильно. В то время как Арьенн в компании таинственного майора направлялся к острову Святой Елены, неизвестные злоумышленники сожгли виноградник Лакано, который французское правительство милостиво оставило Наполеону в числе прочей собственности. Посадки, винодельня, бочки с вином — все было уничтожено подчистую. Даже над почвой кто-то постарался, засыпав солью и щелоком.
— А семена? — спросила Реми.
— И их тоже. Вообще-то название Лакано использовалось намеренно. На самом деле семена сюда привозили с Корсики, из области Аяччо-Патримонио. Наполеон велел Аршамбо создать новый сорт, что тот и сделал, применив технику перекрестного опыления. Самое интересное, что по приказу Наполеона семена винограда Лакано хранились на надежно охраняемых складах в Амьене, Париже и Орлеане. Если верить легенде, не успело пламя пожара охватить виноградники, как все семена таинственным образом исчезли. Так виноград Лакано, росший только в этой прибрежной области Франции, был утрачен навсегда.
— Гм… — сказала Реми, — давайте на минуту представим, что за всем этим стоит реальная история. Вот что мы имеем: находясь в ссылке, Наполеон через тайного посланника — ну, не знаю, почтовым голубем там или как-то еще — передает своему главному виноделу Анри Аршамбо приказ изготовить последнюю партию и переправить ее на остров Святой Елены, затем выходит на верных людей во Франции и велит сровнять виноградник с землей, отравить почву, похитить и уничтожить семена. Вина не стало, а виноватых — простите за невольный каламбур — так и не нашли. Через несколько месяцев по распоряжению Наполеона некий майор приплывает на остров Святой Елены и тайком вывозит последнюю партию в неизвестном направлении, — Реми перевела взгляд с Сельмы на Сэма и обратно. — Я верно излагаю?
— Звучит убедительно, — сказал Сэм.
Все трое застыли, вдруг увидев стоящую на столе бутылку другими глазами.
— Сколько она может стоить? — спросила у Сельмы Реми.
— Считается, что в ящике, вывезенном майором и Арьенном с острова Святой Елены, находилось двенадцать бутылок. Судя по всему, одна бутылка успела разбиться. Если бы ящик уцелел… цена коллекции составляла бы девять — десять миллионов… среди ценителей, разумеется. Но ящик, я так понимаю, не сохранился, поэтому цена будет существенно ниже. В общем… По моим расчетам, каждая такая бутылка стоит от шестисот до семисот тысяч долларов.
- Предыдущая
- 17/80
- Следующая
