Волчица и пряности (ЛП) - Хасэкура Исуна - Страница 22

Он лишь сменился новым страхом. Лоуренс не мог отогнать мысль: сколько же еще раз он сможет так приходить в комнату вместе с Хоро?

Он знал, что это невозможно, но никак не мог отогнать жгучее желание сказать Хоро правду — сказать, что он хочет путешествовать с ней вечно. Он чувствовал, что быть с ней — самое заветное его желание, какую бы форму их общение ни приняло.

Грустно улыбнувшись самому себе, Лоуренс откинул одеяло и усадил Хоро на кровать. Он уже настолько хорошо ее знал, что видел: на этот раз она не притворяется спящей.

Он распустил завязки капюшона и снял балахон, потом платье, помог выбраться из ботинок и пояса — все это с такой легкостью, что было почти грустно. Затем он уложил Хоро на кровать.

Она спала так крепко, что Лоуренсу казалось — она не проснется, даже если он сейчас на нее навалится сверху.

— …

От выпитого вина подобные мысли начали пузыриться у него в голове, но тут он вспомнил свойственное Хоро отсутствие стыдливости. Она и вправду не заметила бы, до самого последнего момента.

«Совершенно бесполезно», — подумал Лоуренс, сдуваясь быстрее, чем лопнувший пузырек.

— Ты просто ужасна, — пробормотал он себе под нос, виня ее за собственное себялюбие; как вдруг, к его удивлению, Хоро пошевелилась, чуть приподнялась.

Ее глаза открылись и не без труда сосредоточились на Лоуренсе.

— Что такое? — спросил Лоуренс, встревожившись при внезапной мысли, что Хоро сейчас стошнит.

Но дело было явно не в этом.

Из-под одеяла высунулась ладошка Хоро.

Лоуренс не задумываясь обхватил ее. Пальцы Хоро вяло сомкнулись.

— …

— Что?

— …Страшно, — промолвила Хоро и закрыла глаза.

Лоуренс подивился, уж не приснился ли ей кошмар. Когда Хоро вновь открыла глаза, ее лицо чуть покраснело от смущения, словно она сказала слишком много.

— Чего тебе бояться? — спросил Лоуренс нарочито бодрым голосом, и ему показалось, что на мгновение на ее лице мелькнула признательная улыбка. — Сейчас ведь все идет просто прекрасно, верно? У нас есть книги. Нам удалось не влипнуть ни в какие неприятности. Путь на север не по сезону чист. И, — на секунду он приподнял ее руку, затем опустил обратно, — мы даже еще не поругались.

Похоже, это сработало.

Хоро улыбнулась, затем снова закрыла глаза и мягко вздохнула.

— Дурень…

Она выдернула руку из руки Лоуренса и завернулась в одеяло.

Хоро страшилась лишь одного.

Одиночества.

Так значит, ее пугал приближающийся конец путешествия? Лоуренс сам боялся того же, и если дело было в этом, то, может, их путешествие проходило слишкомгладко.

Но все это не вполне подходило к тому лицу, какое у нее было сейчас.

Какое-то время Хоро лежала с закрытыми глазами. Лоуренс уже начал было думать, не уснула ли она опять, как вдруг ее уши дернулись, словно в ожидании чего-то, и она приподняла голову.

— …Я боюсь, ну… — начала она; Лоуренс потянулся к ее волосам, чтобы погладить, но она опустила голову, — …того, чего страшусь.

— Э?

— Не понимаешь? — Хоро открыла глаза и взглянула на Лоуренса.

Ее глаза горели, но не яростью и не обидой — а страхом.

Что бы это ни было, она действительно очень этого боялась.

Но Лоуренс был абсолютно не в состоянии представить, что бы это могло быть, хоть режь его.

— Не понимаю. Разве только… ты боишься конца нашего путешествия? — удалось-таки выдавить ему, хотя это потребовало всей его смелости.

Лицо Хоро немного смягчилось.

— Это, конечно… пугает, да. Сейчас все так замечательно и весело, как давно уже не было. Но есть кое-что, чего я боюсь больше…

Внезапно она показалась такой далекой.

— Это и хорошо, если ты не понимаешь. Нет, — поправилась она, вытащив руку из-под одеяла и ухватив ладонь Лоуренса, которая гладила ее по голове, — было бы даже хуже, если бы ты понимал.

И она рассмеялась чему-то, прикрыв рот обеими руками.

Удивительно, но Лоуренс вовсе не чувствовал, что его отвергают.

Скорее наоборот.

Хоро свернулась калачиком под одеялом — похоже, на этот раз она вправду вознамерилась поспать…

…но тотчас снова высунула голову, словно внезапно вспомнила что-то.

— Я не возражаю, если ты пойдешь вниз. Только не делай ничего такого, из-за чего я стала бы ревновать.

Либо она заметила жест Ив, либо просто заманивала Лоуренса в очередную ловушку.

Как бы там ни было, она угадала его планы. Лоуренс легонько похлопал ее по голове и ответил:

— Похоже, у меня слабость к ревнивым и презирающим самих себя девушкам.

Хоро улыбнулась, сверкнув клыками.

— Теперь я буду спать, — заявила она и вновь нырнула под одеяло.

Лоуренс по-прежнему не знал, чего же она боялась.

Но ему хотелось бы успокоить этот ее страх, если бы он только мог.

Лоуренс уставился на свою кисть; пальцы еще помнили прикосновения к голове Хоро. Он чуть сжал ладонь, словно стараясь не дать этому ощущению уйти.

Хотелось бы ему остаться здесь подольше, но надо было пойти поблагодарить Ив за то, что помогла познакомиться с Риголо.

Она была торговцем, а значит, вполне могла исчезнуть из города хоть завтра, если так сложатся обстоятельства; а Лоуренсу не хотелось, чтобы Ив считала его человеком, который занимается своей спутницей, прежде чем подобающе отблагодарить своего благодетеля.

В конце концов, Лоуренс сам был торговцем едва ли не половину своей жизни.

— Ладно, пойду вниз, — пробормотал он, словно оправдываясь.

Вдруг ему подумалось, что сказанное им той разносчице было истинной правдой — хоть он и владел завязками собственного кошеля, но его вожжи были в крепких руках. С некоторой досадой он понял, что для Хоро это было еще более очевидно.

— …

Да, единственное, чего он боялся, — окончание их путешествия.

Чего же боялась Хоро?

Лоуренс запутался в своих мыслях, как мальчуган.

На втором этаже Лоуренс увидел трех обитателей постоялого двора; они сидели и пили. Один из них походил на торговца, двое других, судя по всему, были бродячими ремесленниками. Если бы торговцами были все трое, едва ли они бы пили вместе так тихо, так что Лоуренс был вполне уверен в своей догадке.

Он спустился на первый этаж. Арольд с Ив по-прежнему сидели там.

Как будто остановилось время. С тех пор, как он поднялся наверх, не изменилось вообще ничего. Эти двое ничего не говорили, молча смотрели в разные стороны.

— Что, ведьма чихнула? — спросил Лоуренс. Это было распространенное суеверие: когда ведьма чихает, время останавливается.

Арольд лишь взглянул на Лоуренса своими спрятанными в морщинах глазами.

Если бы Ив не рассмеялась, он бы встревожился, что допустил какую-то оплошность.

— Я торговец, старик нет. Трудно о чем-то говорить, — произнесла Ив.

В комнате не было ничего, что сошло бы за приличный стул, так что она жестом пригласила Лоуренса сесть на пустой ящик.

— Благодаря тебе мне удалось встретиться с Риголо. Да, он точно из меланхоликов, — сказал Лоуренс, принимая от Арольда протянутую ему чашку с вином. Если бы этому невозмутимому старику сказал кто-нибудь, что к нему пришла родная дочь, он небось и с места бы не сдвинулся, чтобы ее встретить.

Ив рассмеялась.

— Да уж правда! Такому угрюмому типу ничем уже не поможешь.

— Но его способностям я завидую.

— Значит, ты заметил, да? — улыбнулась Ив. — Ты ему понравился. Если ты сможешь убедить его помочь тебе в делах, то сможешь большинство торговцев раздеть, как ты думаешь?

— К сожалению, его это, похоже, не интересует.

Да, подобные вещи были Риголо абсолютно безразличны.

— Все потому, что у него в этом его древнем домике есть все, что ему вообще надо. Ты видел его сад, да?

— Это что-то невероятное. Такие огромные стеклянные окна нечасто видишь.